– Корпорации плетут вокруг нас паутину. Мы окружены сетью следящих устройств; ваш смартфон, ваш телевизор, приложения на вашем компьютере – всё помогает им собирать информацию о вас. Мы все для них лишь набор привычек, предпочтений, паролей и банковских счетов.

Человек в маске говорит с жаром. Грудь под футболкой вздымается, когда он набирает воздуха для следующей тирады.

– Они – не единая организация, не конгломерат компаний. Корпорации борются между собой, конкуренция среди них жестока, а методы бесчеловечны. Они борются и за нас тоже – за обладание нашими персональными данными, за информацией о нас, чтобы можно было наиболее эффективно нас обманывать. Чтобы можно было нами управлять. Они хотят быть кукловодами, а наши желания и слабости – для них это ниточки, за которые можно дёргать.

Он переводит дух и продолжает.

– Не думайте, что если они борются за нас, то мы для них что-то значим. Они давно уже обезличили нас. В их глазах любой – не более чем набор цифр. Уверен, в их системах у нас даже имён нет, каждому присвоен код, чтобы нас проще было интегрировать в их системы. В их картине будущего все мы – их инструменты, обслуживающие их интересы, воплощающие в реальность их идеи. В их мечтах наши рты произносят их слова.

Он повышает голос. Дешёвый микрофон ловит эхо его выкриков, отражающееся от стен дешёвой съёмной квартирки.

– Они рвут друг другу глотки – и это хорошо. Хорошо для нас, в этом наша надежда. Пусть уничтожают друг друга, пусть истребляют, пусть прореживают друг другу ряды, пытаясь выбить фигуры в их кошмарной шахматной партии – нам это только на руку. Нам следует отстраниться от них, чтобы не попасть между жерновами этой адской мельницы. Каждому нужно выйти из системы. Они стремятся влезть нам в головы, извлечь из каждого выгоду, сделать каждого ресурсом и инструментом в маниакальном желании мирового господства. Пусть подавятся своими амбициями.

– Выйдите из системы, – продолжает он. – Удалите все корпоративные приложения со своих смартфонов, с компьютеров. Они манят вас удобством и комфортом – откажитесь от них, чтобы сохранить свободу. Пользуйтесь софтом от независимых разработчиков, которые ни у кого не сидят на крючке. В описании под видео вы найдёте список такого софта. Стремитесь к свободе. Слезьте с крючка. Не становитесь марионетками. До связи. А если это моё последнее видео – знайте, что, хоть они меня и нашли, я до конца остался верен себе.

Ещё одно тело упаковано в мешок. Мелькают щётки, пенится душистая моющая жидкость. В это же время другая группа работает в спальне, размещая новое тело на кровати. Все действуют слаженно и заканчивают одновременно. Напоследок один из тех, что занимались спальней, заботливо укрывает спящего одеялом и поспешно выходит. Тихо закрывается дверь. В комнатах снова чистота и покой.

Спящий делает глубокий вдох и открывает глаза.

Золотистый свет из окна. Горный воздух. Одежда из дорогой ткани. Всё знакомо. Всё ново.

Он одевается, повторяя движения тех, кто был до него, и не подозревая об этом.

Седобородый мужчина наблюдает за ним, устало растирая виски. Ряды коек на экране пусты. В выражении лица мужчины больше утомления, чем веры в благополучный исход.

Юноша выходит в коридор и останавливается, раздумывая. Заглядывает в кухню, не подозревая, что ему в висок нацелился пистолетный ствол. Беспечно машет рукой и идёт прямо, в гостевую, неосознанно продлив свою жизнь до следующего ключевого решения.

Встав у стереосистемы, он перебирает треки. Классика, рок, хипхоп – всё это не подходит сейчас. Прикрыв глаза, он водит пальцем по сенсорной панели, смахивая в сторону названия и имена, пытаясь найти что-то, что ему всегда нравилось, свою любимую музыку. Это почему-то сложно.

Наконец он неуверенно улыбается, кивает и тыкает пальцем в панель. Отступив на шаг, молодой человек пританцовывает под бодрый бит незатейливой поп-композиции, начинает делать импровизированную зарядку, и киллер за фальшивой стеной снимает палец со спускового крючка.

Испытуемый посреди гостевой размахивает руками и делает наклоны прямо на том месте, откуда несколько таких же, как он, отправились в морг. Динамики исторгают простенький позитив. Молодой человек с явным удовольствием продолжает свою танцевальную зарядку.

Он ещё не избежал угрозы смерти. Он всё ещё может превратиться в мишень.

Молодой человек продолжает танцевать.

***

– Успех, господин Дэй. Испытуемый выполнил всё согласно протоколу: сначала сделал зарядку, выбрав музыку правильного жанра, и только потом почистил зубы и принял душ. Кофе выпил чёрный, два сахара. На завтрак…

– Дайте чек-лист, – седобородый не глядя протягивает руку.

Он пробегает глазами протокол испытаний. Смотрит на фото, выведенное на экран рядом с пустыми койками, и быстро отводит взгляд.

– Операционная готова?

– Конечно, господин Дэй. Пластические хирурги ждут.

В сеточке благородных морщин вокруг усталых глаз впервые за много дней появляется нечто новое – надежда.

– Приступайте.

Он выходит, стараясь не смотреть на фотографию на мониторе.

«Господин Дэй должен умереть».

Ритмично стучит в висках. Недавно что-то было – больной сон мучил, сжирал мозг, вытравливал что-то важное, загонял кого-то обессиленного в тёмный багажник. Потом долго – сколько? – не было ничего. Наконец в пустоте и тишине возник звук, зацикленный и великолепно бессмысленный.

Рекламное объявление. Голос вперемешку с музыкой льётся из колонок в потолке вагона.

– Тени «Анджелик» помогут вам создать неповторимый образ. Вы исключительны. Позвольте вашему внутреннему миру проявиться во всём его многообразии.

Вагон покачивается. Колёса выстукивают внутри пустого черепа. Ни одной связной мысли.

– Очки «Мэйрэй» подчеркнут вашу уникальность. Мир в новых красках – весь ваш.

Я открываю глаза. Передо мной пластиковое сиденье, оранжевое. Оно привинчено к решётчатому полу большими мятыми гайками. Захватанные поручни, в стыках скопилась грязь. Ремни с пластиковыми рукоятками болтаются в такт покачиванию. Давно не мытое стекло, в нём отражение человека.

Он мне незнаком. Я точно его не знаю. Я никогда его раньше не видел.

Это я. Я вагоне метро. Это я отражаюсь в стекле.

В воздухе застоявшиеся запахи: гарь тормозов, старая смазка, неистребимый смрад толпы. Сейчас в вагоне никого, кроме меня. Массивный мужчина в затасканном плаще, с бычьей шеей, с мозолистыми кулаками – это я.

За тёмным стеклом проплывают вереницы фонарей. Огни вдалеке – пристань, набережные, там залив. Поезд идёт по восточной ветке, от станции Героев космоса к Возрожденческой. Я в этом уверен. Я родился в этом городе и прожил тут всю жизнь.

В голове проясняется. Разрозненные картинки собираются в уме. Я начинаю вспоминать.

Они мертвы. Они все мертвы.

Женщина, девочка лет пяти – расстрелянные, в крови – это моя жена и моя дочь. Мне становится больно. Человек в отражении хватается за грудь.

Прошло уже… четыре года с того вечера. Я не могу остановиться, не могу забыть. Воспоминания причиняют боль, но они же ставят всё на свои места.

Я тогда был простым полицейским. Обычным человеком. Образцовым мужем и отцом. Жизнь была прекрасна. Настоящая сказка.

«Что ещё за сраная сказка?!» Кто-то кричит мне в ухо изнутри черепа. «Не было ничего! Очнись, дебил!»

В вагоне только я. Человек в отражении мотает головой и хлопает себя по вискам.

…Нет, не то. Неправильные мысли, неправильные слова. Правильно так: стоило мне отвернуться, и сказка обратилась в прах.

Так и надо думать. Такие мысли мне больше подходят.

Человек в мутном стекле успокаивается.

Я помню всё так ясно, будто это случилось только что. Я пришёл домой и сразу почувствовал беду, что-то зловещее в сгустившемся воздухе. Что-то недоброе в тишине, необычной даже для пригородного дома. Инстинкт сам вложил в мою руку табельный пистолет.