— Твоя добыча монетами. И за тех пленных с бабами. Их всё же продали. Правда вытянули с купцов меньше, чем хотели. Гораздо меньше. Но и так получилось неплохо.

Верни встал и держась неестественно прямо для него, вышел.

— Что это с ним?

— Да завидует он. Тому, что добыли всего. Мы тут теперь одни из самых богатых голодранцев! — рассмеялся он Сид. — У тебя тут на три остмаркских талера серебром.

Лемк присвистнул и взвесил и развязав мешочек, заглянул внутрь. Серебряные монеты лежали холодными плотными кругляшами разных чеканок.

— Да тут денег больше, чем за год службы мы бы получили!

— А то! Наш путь к исполнению наших желаний начат! — подмигнул Сид.

— Кстати, тут шепотки пошли — продолжил он, — пока между нашими, из полулоха спрашивают, не язычник ли ты?

— А ты?

— А я им — да какой он язычник? Он же с нами, из воспитанников и трудников церковных! Но вот это твоя выходка с установлением трофея уже у всех на слуху, имей это в виду.

— Вот же… Да я не хотел ничего плохого сделать! Я только…

— Да всё нормально, многим понравилось. Говорят, там такое зрелище, что штаны испачкать можно получилось. А шапка того бея — вообще щедрый жест! Кстати, жаль что он не успел одеться, так бы всё ты себе забрал, а так вроде же не выпало ничего? Ну покопайся в куче, увидишь. Так вот, ты всем показал, что убил знатного воина. То есть мы не стали его брать в плен. Да, не могли взять, но кто там об этом знает? Никто. Так вот, смотри, у нас получается как говорят Глёкнер с другими — «плохая война». То есть смотри, они теперь дважды подумают, прежде с нами связываться. А если их погонят, то будут драться и думать, как бы слинять. Хотя, может быть и так, что если уж они попадут в ситуацию, когда сдаться или биться, то выберут драку, думая, что их всё равно убьют. Хм, ситуация… — задумался Мардаит.

— Слушай, пока ты решил тут сделать умный вид, подскажи, ответ на один вопрос, о котором я думаю несколько дней. Ты заметил, чем юрюки отличаются?

— Ты о маленьком росте, кривых ногах, узких глазах…?

— Нет. Ты заметил, что у них зубы у мужчин все кривые и торчат наружу?

— Хм… Да, точно, есть такое!

— А отчего так? Почему у них такое?

— Ну ты как спросишь что-нибудь… Да откуда же я знаю? Может они там с лошадьми спят и вот такие у них рождаются? Ты вон у Старого спроси, он наверняка знает. Вот умеешь ты… Ладно, я тебя сейчас тоже ошарашу. Тут не вся твоя добыча. Пойдём, выйдем.

На улице они прошли через расположение всей турмы, пока не вышли к полю, где пасся табун коней.

— Ну вот, — улыбались Сид и присоединившиеся Илия, Месал, Михаил. — Так, наши пока отдельно? Вон видишь там с десяток коньков? Это наши. А вон видишь того, коричневого… Ааа, нет, его называют тут правильно гнедым. Да, вон того, что запрыгнул на другого… Вернее, другую. Это твой!

— Да вы чего? Да зачем мне? Мы же солдаты? Я стрелок! Куда мне коня?

— Как зачем? Учиться и ездить! Ну или добычу возить, когда в телегу не помещаться будет! — смеялись друзья.

— Да не сердись, — уже подначивал Михаил. — Смотри какой боевой коняшка! С таким тебе в бой в первых рядах нестись! Пронесет через все вражеские ряды к самому султану, которого ты заколешь и станешь героем!

— Будешь на нём потом триумф принимать, как полководцы в древности! — вторил ему Месал.

— Да ну вас…

— Да ладно тебе, — серьёзнее уже сказал Илия, — просто табун большой был. Большинству или конь, или кобыла попалась по жребию. Я думаю, что они нам пригодятся.

— Уговорили, но если что — сразу продадим!

А вечером, у костра с котлом похлёбки, получилось задать вопрос и Гедику Старому, о зубах юрюков.

— Да это не трудно и самому понять, так-то. Видели, как они стреляют на коне?

— На скаку…

— Двумя руками…

— Вот в том и дело. А как они конём будут управлять? Вот зажимая поводья в зубах, и удерживая лук со стрелой в руках они и управляются. А конь, это сильный зверь, он может так мотнуть головой, что никакие зубы не выдержат. А они с детства так учатся. Вот потихоньку такими кривозубыми и вырастают. Ну и кривоногими к тому же.

Из добычи были оставлены только конь, телега с палаткой, котёл, продукты. Всё остальное было обменяно на новую одежду взамен испорченной и куплен вол из добычи других солдат. Из новой одежды была куплена лишь тонкая войлочная роба, взамен утраченного полукафтана, под названием капанич.

Но появился новый вопрос — кто будет управлять телегой в обозе, когда они сами будут при войске. К гемилохиту было бесполезно подходить с вопросом, чтобы им самим, например, по очереди, разрешили быть при обозе. Проблему взялся решить Месал, через какое-то время приведший мальчонку-оборванца, по лицу которого и не скажешь какого он роду-племени, отзывающегося на имя Юц, но к которому чаще обращались «Эй, ты!» или просто в третьем лице «Пусть мальчишка лошадей почистит». Был он тихим и послушным, и даже, Лемк бы сказал, забитым. Месал сказал, что нашёл его копающимся на помойке. Он неплохо обращался с лошадьми, любил их мыть, расчёсывал им гривы, криво-косо, но умел обращаться с иголкой-нитками. Но когда дали ему задание приготовить еду, то закончилось это зря переведёнными продуктами, отлупленным Юцем и тем, что все стали на какое-то время гораздо чаще бегать к выгребным ямам.

Немного подумав, коня назвал Гемоном, в честь одного из сатиров. Такой же небольшой, распутный, ленивый, с густой и довольно длинной шерстью, косматой гривой, и очень выносливый.

А обещанная награда, которой так прельщали добровольцев на дело, не была выдана.

Обещанной наградой могло служить то, что солдат их друнгария стали выставлять на охрану центральной части лагеря, после того, как город был взят. Уже не требовалось держать отдельно три разных части войска. В город солдат, а уж тем более примкнувшие к армии банды наёмников пускали ограниченно, так как грабёж населения не допускался, беспорядков не было, так как население было впечатлено быстрой расправой с основной частью гарнизона. Основная масса врагов была уничтожена, пленные выведены и содержались под охраной вне города. Поэтому после взятия города ещё два дня были проведены под его стенами, а затем вновь начался поход, который был облегчён тем, что основная крутящиеся вокруг отряды юрюков и более редкие отряды акынджи практически исчезли.

С пленными, которые так или иначе попали в плен в Родосто, Кенофруриуме или разных стычках, решили просто. Так как Родосто был одним из центров торговли живым товаром, то, хоть и промышляющие этим сарацинские купцы оказались не у дел, в силу того, что теперь они сами оказались в плену и собирались выпустить их только под выкуп (не считая отобранной собственности) армяно-греческие купцы решили не упускать такое прибыльное дело и, подсуетившись, получили разрешение на выкуп пленных незнатного происхождения, «дабы в мессианской милости дать возможность искупить грех свой в труде». Дело обещало быть выгодным, так как за здорового мужчину на рынках Сицилии и Тосканы давали от пятидесяти дукат, а у офицеров их покупали за половину дуката/дукат. Конечно, тут же между недавними союзниками — армянской и греческой общинами — развернулась борьба за то, чтобы приобрести лояльность высших офицеров и как-нибудь оклеветать противоположную сторону. Одним из условий, на которых командующий Герман Кристофер фон Русворм и представитель ромейского императора хилиарх Гарид разрешили им вести законно вести подобную деятельность, это организация ополчения и поставка рекрутов в несущую потери армию.

Когда Сицилийская турма оказалась среди тех, кто охранял штабные палатки, то Лемку стало известно гораздо больше о внутренней жизни войска, хотя, казалось он и так находился практически в эпицентре происходящих событий.

В частности, он узнал, почему задержался флот. Оказалось, что войска, посланные против Румелихисара, выполнив приказ и штурмом взяв крепость, не стала выполнять приказ Русворма и плыть к Родосто. Кавасил, командующий ими, выполнил первую часть — оставив в крепости часть войск, он пошёл на северо-запад, в горы Странджа, приводя в покорность прилегающие земли, держа курс на крепость Виса, которая, как и Румелихисар имела довольно сильные укрепления. Как обосновывал это сам Кавасил в записке, переданной через капитанов каперского флота — требовалось не дать сарацинам времени на то, чтобы прийти в себя и подтянуть войска в укреплённые места, откуда бы они могли совершать нападения на Город и его вновь возвращённые земли. При этом, сами каперы, то есть те, кто добровольно присоединился к войне против султанатов, тоже не спешили к Родосто, справедливо полагая, что сходу взять его вряд ли получится и устроили рейд в Гостеприимное море (буквальный перевод Pontos Eyxenos), разорив несколько рыбацких деревень и устроив налёт на город Мидиа, где им удалось частично ограбить, а частично сжечь портовые склады. И только после это двинулись к Родосто, хотя и не в полном составе, так как часть капитанов кораблей решила, что раз уж войска перевозить не надо, то можно продолжать набивать трюмы чем-то более интересным и нужным им, которое можно взять, если двигаться вдоль западного берега моря.