– Ох! – Марта закрыла лицо руками.

– Скорее же! Времени очень мало! – Том молча смотрел на ведьму, он не хотел доверяться ей, но чувствовал, что она права.

– Ладно. – Он повернулся к Марте – собирай вещи, быстро! Потом зайдешь к соседям. Я – в кузницу.

Через час несколько человек и две телеги, груженные оружием, выехали в лес. Дождь прекратился, ночная прохлада развеяла остатки сна. Люди молча шли за телегами по мокрой лесной дороге, помогая лошадям, когда то одна, то другая телега застревала в грязи. Медленно светало. Родная деревня оставалась позади, и некоторые сожалели, что последовали за Томом и Мартой. Большая часть сельчан не поверила ведьме, некоторые просто не открыли дверь, когда Марта принесла страшную весть, полагая, что это глупые россказни сошедших с ума старух.

Когда солнце было уже высоко, Том сделал привал. Моргана сказала, что идти надо на запад, к владениям сэра Роджера. Она сказала также, что там они найдут в скором времени войско, которое возглавит Дарий. Том распряг лошадей и повел их напиться к лесному ручью. Он смотрел, как чистые струи огибают гладкие камни, и думал о приемном сыне. Если бы захотел, Дарий смог бы стать превосходным кузнецом, он играючи справлялся с самой сложной работой. За поясом Тома висел нож с широким лезвием, нож, изготовленный Дарием. Кузнеца поразили идеальная точность линий и отличный баланс оружия, но самое сильное впечатление на него произвела тонкая чеканка – изящный узор, украсивший рукоять и само лезвие. Том гордился своим приемным сыном, хотя не подавал виду, молча приняв подарок. А теперь он вез две телеги оружия собственного изготовления – результат многих лет кропотливой работы. Том быстро уставал от нехитрой работы деревенского кузнеца, и, подковав лошадь, или исправив плуг, принимался за ковку стального клинка. Он редко продавал оружие, не желая расставаться с тем или иным своим творением, а теперь, везя клинки на запад, думал о Дарии.

Утром деревню переполошила странная весть – всадник исчез с опушки и несколько жителей, во главе с кузнецом Томом, покинули селение. От каменного всадника осталась только груда осколков, многие гадали, что произошло на самом деле: сбросил ли всадник каменный плен и ускакал, чтобы вернуться; или всего-навсего молния угодила в камень? Этот вопрос пугал и завораживал, старые люди предрекали несчастья, ибо сказано в предании: «Черный всадник вернется, покорив земли, он будет искать любовь, ставшую ненавистью. Ужас, боль и разрушения будет сеять он вокруг. И тогда воскреснет непобедимый воин и мудрый правитель. И спасет земли и народ свой великий правитель» – эти слова повторяли как заклинание, не понимая и не пытаясь понять их смысл. Солнце вставало над деревней, последний мирный день рождался в голубом небосводе.

Травы, впитывая утреннюю росу, тянулись навстречу солнцу, земля дышала радостью пробуждения, птичьи голоса звучали в кронах деревьев, кристально чистый ручей звенел, перепрыгивая через камни. Утреннюю гармонию нарушил топот копыт тысячи лошадей, мчащихся во весь опор. В клубах дорожной пыли показались первые темные всадники. Рогатые шлемы украшали их головы, шкуры диких зверей покрывали тела, в гривы лошадей были вплетены женские украшения, сверкающие самоцветами. К седлам некоторых были привязаны веревки, на которых болтались обезображенные тела: арьергардный отряд встретился с лесными грабителями. Дарий не ошибся – духи дороги жестоко покарали их.

Страшный крик издал первый всадник, врываясь в деревню, крик этот породил симфонию разрушения, свистели клинки, рассекая дерево и плоть, кричали дети и женщины, гудело пламя пожара, стонали умирающие – всадники, неся смерть, мчались к замку.

Похожий на спящего дракона замок встретил завоевателей отчаянным сопротивлением. Бледный, но собранный граф, прищуриваясь, смотрел со стены замка на черных всадников, примчавшихся с севера. Графа сопровождал начальник стражи, облаченный в боевые доспехи, он был спокоен и мрачен.

– Что ты думаешь?

– Лучше смерть в бою, чем жизнь в позорном поражении.

– Как долго выдержат укрепления?

– Похоже, что в этих телегах стенобитные орудия… Все зависит от мощности их таранов. Думаю, недолго.

Граф изучал фигуры всадников и лагерь, стремительно вырастающий у стен. Он понимал, что обречен.

– Ты не видел моего Шута? – начальник стражи помедлил с ответом – Я, кажется, задал вопрос…

– Он покинул замок… неделю назад, очень бледный, одетый как обычный человек, он с трудом сел на лошадь и исчез…

– Откуда ты знаешь? Почему раньше молчал?

– Я узнал это от старого конюха… Шут и раньше уезжал. Вас это не беспокоило… я не привык совать нос в чужие дела… Смотрите! Этого не может быть. – Начальник стражи побледнел.

– Не может быть чего?

– Видите этого всадника на вороном коне?

– Вижу, и что?

– Он ожил!

– Кто? Да говори же толком!

– Камень!

– Какой камень?! – граф начал терять терпение.

– На опушке в дальнем лесу стоял камень, в деревне его называли Всадником…

– Я знаю эту легенду, ты что, от страха начал верить россказням глупых старух?

– Нет… – Он ненадолго замолчал, в задумчивости гладя на всадника. – Нам не во что больше верить, видать, нам пришло время умирать…

Вслед за главными отрядами к замку приближались обозы. Низкорослые лошади везли телеги, загруженные награбленным, за ними раненные в предыдущих боях и потому озлобленные воины вели пленниц. Фрейя, которую схватили в харчевне, шла, потирая связанные запястья, стараясь не смотреть по сторонам. Ее соседкой оказалась женщина с белоснежными волосами, поддерживающая прихрамывающую девушку.

– Тихо, Мелисса, я сниму боль, потерпи. – Фрейя покосилась на женщину, та ответила ей ласковой улыбкой.

– Все, пришли! Всем подойти к дереву! – один из солдат приказал пленницам сойти с дороги. – Привал!

Им разрешили сесть в тени большого дуба. Мужчины не проявляли к ним особого интереса, относясь как к неодушевленным предметам. Фрейя постаралась сесть поближе к странной женщине, которая стала осматривать ногу Мелиссы.

– Это скоро пройдет, к счастью, нет ничего серьезного, сейчас боль утихнет. Ты уже достаточно хорошо владеешь искусством и сможешь исцелить себя сама. – Она повернулась к Фрейе. – Не бойся, дитя мое. Наши дела не так уж плохи. Как зовут тебя?

– Фрейя.

– Когда стемнеет, я помогу вам с Мелиссой и всем остальным бежать… Ты не побоишься рискнуть?

– Нет, конечно!

– А вы?

– Моя судьба здесь. Глупо от нее бежать, не правда ли, Мелисса?

– Но…

– Ты многому научилась, и мой дом, как и мои знания, дитя мое, теперь принадлежит тебе. Так же когда-то было и со мной. Всему свое время… Не плачь, зачем показывать слезы врагу?

– Да, Моргана… – девушка склонила голову.

Медленно наступал вечер, и длинные тени ложились от толстых стволов деревьев на землю. На темнеющем небосклоне загорались первые звезды, воины развели костры. Их темные фигуры, казались принадлежащими двуногим чудовищам. Ночь накрыла темным покрывалом лагерь. Моргана, наклонив голову, прошептала несколько слов, и веревки, связывающие руки пленниц, рассыпались в прах.

– Идите в лес, Мелисса, ты знаешь, где можно найти приют. Вас никто не увидит, мой морок рассеется только к утру.

– Почему вы тоже не идете?

– Мое присутствие поддержит чары. Идите!

– Тетушка, можно я помогу тебе?

– Хорошо, милая, зачаруй дозорных.

– Да… я…

– Ступайте, с миром!

Мелисса с грустью взглянула на Моргану, она знала, что не увидит ее больше. Осторожно ступая в темноте, взявшись за руки, женщины пошли к лесу, словно древние жрицы, свершавшие сложный ритуал, шаги их были легки, движения грациозны – этот спасительный танец благословила Моргана.

Перед рассветом, когда небо стало светлеть на востоке, в лагере подняли тревогу, вместе с ночной тьмой растаяли призрачные тени пленниц, созданные ведьмой…