– Вить, – позвала меня Светка. – Смотри, как интересно.

На мерцающей панели мигает надпись. Надпись на русском языке, вызывает тем самым еще больше вопросов: «Реактор А отключен. Реактор Б перегрет. Необходима эвакуация».

– Это неинтересно, – сообщаю я, тыкая пальцами в сенсорную панель. – Это совсем неинтересно, потому что исправных шлюпок тут две, а реактор протянет в таком режиме сутки. Может, чуть больше.

– И что делать будем? – деловито интересуется любимая супруга.

– Учитывая, что мы входим в звездную систему, подозрительно напоминающую Солнечную? – отвечаю я вопросом на вопрос.

На большом экране, напоминающем просто остекленение, видна проплывающая мимо планета, легко, между прочим, узнаваемая. Ощущение виртуальной реальности усилилось, так как, по моему мнению, такого быть не могло. Сейчас я склоняюсь к мысли, что мы сошли с ума и видим картины собственного бреда.

– Идем к Земле, – вздыхает Светка. – Часа через четыре, да?

– Да, где-то так, – киваю я. – Надо попытаться перехватить передачи и выяснить хотя бы, год тут какой.

Смахнув скелет, рассыпавшийся прахом, усаживаюсь в кресло, посадив туда же Светку. Корабль-переселенец, на котором было, как утверждает мозг корабля, что-то около полумиллиона человек, потерял основные секции в результате столкновения с небесным телом. Эту информацию содержит бортовой журнал. Сейчас живых здесь только двое – мы.

Не самая любимая нами планета растет на глазах. Что нас там ждет, не знает никто, тем более мы. Набор спасательной шлюпки нуждается в ревизии, но, по идее, эти корабли предназначены для обеспечения выживания экипажа в абсолютно любых условиях. Ну, насколько я помню музейные экспонаты. Другое дело, что тем экспонатам бывали и тысячи, если не миллионы лет, а к динозаврам я не хочу.

Пока приближаемся, программирую аварийные маяки. Взывать к «своим» бесполезно: корабль-переселенец никто спасать не полетит, они отправлялись по разным причинам, но всегда по принципу «запустил и забыл». Поэтому я настраиваю один из зондов на сигналы в стандарте Адив, а второй – на универсальные сигналы бедствия, с указанием потенциальной опасности планеты. Все-таки к людям этой планеты и я, и Светка очень сложно относимся.

Все ближе планета, поэтому я отстреливаю один маяк на дрейф, а второй – в сторону спутника, который, если я правильно помню, называется Луной. Теперь если кто-то будет пролетать мимо – услышит, а нет, так лет через пятьдесят сигнал поймает форпост Адив. Поэтому все не так плохо.

Светка видит нечто ей понятное на экране, наклоняется и начинает очень быстро работать с клавиатурой. Ничего нового человечество не придумало – и стандарт клавиатуры сохраняется веками, и пиктограммы везде одни и те же, поэтому нам удобно работать с техникой чужого вроде бы корабля. К тому же память тела никуда не делась. Впрочем, до момента истины остается совсем немного времени.

Все-таки вопрос остается: это очередной виртуал, мой бред или же реальность?

Я слушаю перехват земных передач. Выбора у нас особенного нет, разве что перевести реактор в половинную мощность, что даст нам время, потому что нужно думать о натурализации.

До нашего рождения два года. Сначала я думала лететь искать родителей, предупредить, но Витька остановил меня одним-единственным вопросом. Он у нас один на двоих: «А где конкретно?» Я не помню, где жила до Германии. Витька тоже не помнит, кроме отдельных картин. Память-то нам «Гэлирия» восстановила давным-давно, но осталась она с телами, а у нас есть только образы.

Витьки нет даже в проекте; где живут мои родители – неизвестно.

– Вить, а по фамилии найти? – интересуюсь я, на что муж тяжело вздыхает.

– Ты представляешь, – грустно улыбается Витька, – сколько Кохов и Фишеров на свете? Ну, положим, нужного Коха пока нет даже теоретически, как нет Гэлирии на орбите, но Фишеры…

– Да, ты прав, – киваю я, принимая его аргументы. – Значит, не получится всех сразу спасти. Что тогда делаем?

– В Швейцарии бессмысленно, – муж явно не хочет думать о том, что внизу тридцатый год, а перед нами не самая простая задача. – Когда дети туда попадут, уже поздно будет.

– Значит, Германия… – заключаю я. Все равно не представляю, как мы можем легализоваться. Может, у Витьки есть мысли?

Витька поднимает меня, собираясь куда-то идти. При этом он сильно задумчив, что значит: у него есть мысль и он ее думает. Я с надеждой смотрю на него, отчего муж кивает, понимая, что мне любопытно. Тянусь к его руке и оказываюсь в объятиях самого любимого человека на свете.

– Комплектность и возможности шлюпок надо проверить, – объясняет мне на ухо Витька, нежно поцеловав в висок.

– Когда ты так делаешь, я думать неспособна, – признаюсь ему, отчего муж улыбается.

– Пойдем, – предлагает он.

Мы идем по направлению к выходу из рубки управления кораблем. Лифты теперь-то точно не действуют. На всем судне работают только рубка, переход к шлюпочной палубе и сама палуба. Остальное обесточено и отключено от системы жизнеобеспечения, чтобы дать нам время. Нам очень нужно время, чтобы определить, куда именно попадаем, и подготовиться. Технологии корабля древние только для нас, Землю они опережают на тысячелетие, да еще и спасательные протоколы во все времена рассчитывались в том числе и на враждебное окружение. Интересно, как здесь?

– Интересно другое, – сообщает мне Витька. – Во-первых, характер виртуальной реальности, берущей информацию из эмоциональных образов памяти, во-вторых, вид гибернатора, а в-третьих, русский язык, в отличие от Адив, например, совершенно такой же, как на Земле.

– Этрусы, думаешь? – интересуюсь я, медленно спускаясь по почти не освещенной лестнице.

– Этрусы… Вполне возможно, – кивает Витька. – О них мы почти ничего не знаем, и хотя логика устройства корабля едина для всех, особенности есть.

– Есть, – соглашаюсь я, эти особенности уже увидевшая. – Мозг не разговаривает, сам корабль устроен, скорее, как цилиндр, чего обычно не бывает, ну и возможности по встраиванию в системы…

Этрусы… Легендарная раса предков что Адив, что, как подозревалось, землян. Да и не только их. О них не было известно почти ничего – только тот факт, что они были, и еще что-то об аппаратуре, в которой могли разобраться только Этрусы на каком-то своем, глубинном уровне. Большая часть информации о них так и оставалась непонятной. Легенды ходили разные – от магии до владения техникой на очень высоком уровне. На очень высокий уровень было не очень похоже, но тут, скорее, причина могла быть в возрасте судна. Что-то около половины галактического года, это очень много.

– Мы, скорей всего, – сообщает Витька, входя на палубу, – в Германии начнем, так будет проще.

– Это если наша память правдива и начало было действительно там, – с грустью улыбаюсь, припомнив еще кое-что. – Мы в гимназии сдавали немецкий, помнишь?