Позади Златоуст услышал треск дерева, хлопок удара и грозное рычание Бажены. Да что ж она там забыла?! Надо бежать, не сражаться! Не надо было говорить об этом, не надо было сказывать этих историй, не надо было вонзать топор!

Но Златоуст оборвал себя: сам не уследил. Сам виноват. Все сам! Какой дурак!

Сжавшая его руку Осока вернула его в настоящее. Не время думать! Надо хвосты унести! На его совести промах, он всех и вытащит!

Впереди замаячили спины Луна и Солнцеславы. Златоуст и Осока догнали их без труда: похоже, Солнцеслава еще не осознала, что приключилось, и тащилась со своими огромными гуслями под мышкой. Лун же со знанием дела вел их по улочкам. А Златоуст говорил: вор им еще пригодится!

А пока окружающие пурины удивленно отстранялись и разбегались, пытливый ум Златоуста заметил: пока на них не донесли, пора уезжать, и он знает как. К одной из сторон улочки была приставлена повозка с бочками. Там сидел полусонный возничий. Как раз хватит места на всех.

— Лун! — указал Златоуст на повозку.

— Понял, — мрачно бросил Лун и резко развернулся, прокатив за собой Солнцеславу, да так, что ее сапожки проехались по камню со скрипом.

В это время Осока сама развернулась и даже потянула Златоуста вперед. Тот сопротивляться не стал.

Как только они запрыгнули в повозку, та опасно закачалась. Златоуст повалился на живот, зато удержал Осоку, грозившую вывалиться. Осоке не хватило времени, чтобы засмущаться, поэтому она просто выскочила из-под Златоуста и забилась в угол.

Обернувшись, Златоуст заметил, как с жутко напуганными глазами Лун приставил клинок к не менее напуганному возничему, а Солнцеслава убирала вещички. Матушка-Природа, нашла же время…

Когда возничий вывалился из повозки, Лун кивнул с таким виноватым видом, что Златоуст невольно сам пристыдился. Так нельзя, но иначе они погибнут!

Сдавшись, Златоуст бросил уставившемуся на них возничему золотой.

Замешкались они не вовремя: из-за угла показались не только свидетели из таверны, но и стража. И все — в погоне за Баженой, ведущей их, как несмышленое стадо.

— Езжайте! Я догоню! — вскрикнула она.

— Кто-нибудь умеет водить телегу?! — резко спросил Златоуст.

Лун и Осока лишь похлопали глазками. Солнцеслава выдавила сдавленное:

— Я на лошади ездила…

— Отлично! Лун, дай ей вожжи.

— Но я не…

Лун похлопал Солнцеславу по плечу, и та вроде бы не стала причитать. Испустив выдох, она взметнула вожжи, и лошадь сорвалась с места, закрутив повозку за собой.

Златоуст едва не улетел, но держался за края, Осока же, как одна из бочек, перекатывалась из угла в угол. Зато не вываливалась, и то хорошо.

Почему-то Златоусту сначала показалось, что дороги тут ровные, ан-нет, трясло неимоверно. Солнцеслава почти не справлялась с лошадью, но хотя бы поворачивала ее, а то они бы точно в здание какое-нибудь врезались. Лун обернулся и вцепился в спинку, в его глазах прямой зрачок сузился в тоненькую палочку.

Единственный Златоуст все еще помнил про Бажену, которая, Матушка-Природа упаси, бежала, чуть ли не догоняя повозку. Ей совсем немножко не хватало, чтобы запрыгнуть точно к ним. Но если лошадь поедет хотя бы чуть-чуть быстрее, Бажена останется далеко позади, ведь неслась она из последних сил.

Надо ее подобрать! Да вот как?

Послышался грохот. Точно! Златоуст обернулся: совсем рядом, окруженный дорогой, стоял лифт. Эта чудесная коробка как раз им поможет!

— Я их задержу! — вскрикнула вдруг Бажена, понимая, что Клаус уже цепляет ее пятки.

— Давай, но как отобьешься — быстро в железную коробку! Мы поймаем!

Не похоже, что Бажена что-то поняла, но должна была скоро понять. Ну не могла же не понять!

С громким шорохом Бажена остановилась и скрестила топоры. По ним пришелся удар большущего топора, изголовье которого было чуть ли не больше гнома, что им замахивался. Бажена оттолкнула противника ногой и…

И повозка скрылась за поворотом. Ехали они по кругу. Внизу должны были оказаться совсем скоро. Надо только, чтобы Солнцеслава смогла как-то остановить эту колымагу!

— Солнцеслава! Ты знаешь, как сбавить ход?! — вскрикнул Златоуст, метнувшись к ней.

— Если как обычную лошадь, то… А-а-а-а! — закричала та, заходя в очередной поворот.

— Ну, попробуй, нам это очень понадобится. Это важно! Видишь вон ту черную палку?

— Нет… Да… Вижу, да!

— Езжай к ней! И там остановись!

— Я не успею! Бажене придется прыгать на ходу!

— Значит, надо ловить. — Златоуст обернулся к Луну. — Мне нужны будут твои руки.

— Матушка-Природа, помоги… — взмолился тот.

Скрип. Грохот. Рычание и лязг. Златоуст испуганно взглянул на лифт. Бажена! Да!

Но как она спустится? Эта штука тащится, как последняя кляча!

Тут-то Златоуст и вспомнил про свой подарочек. Точнее выторгованную ценность, которую он получил не совсем законно, но это никому не помешало, а ему — море довольствия доставило.

Сбросив наплечную сумку, Златоуст разбросал по повозке ненужный хлам и обнажил свое сокровище, потом и кровью добытое. Оно была тяжело, но переносимо: не отягощало, а придавало приятного веса плечам. Огромное, походило оно на палку с дыркой и кучей примочек, которые при движении кряхтели и звенели.

— Ч-что это?.. — ошеломленно произнес Лун.

— Новейшая разработка — гномье однозарядное ружье! — гордо провозгласил Златоуст. — Почти как пушка, только ядро поменьше, хотя палит так же!

Не смея терять больше времени, обернулся Златоуст к железной коробке. Двигалась та со злосчастным скрипом, да так медленно, что вечность может пройти, пока они дождутся ее прибытия.

— Осока, направляй! — вскрикнул Златоуст, положив дуло на край повозки и приглядываясь к устройству.

— Как? Куда? Как ты собираешься из этой штуки… — удивленно пролепетала та.

— Где веревки, Осока?

Повозка уже подъезжала. Все тряслось, прицел сбивался… Но Златоуст знал: хоть немного заденет — уже хорошо.

— Вниз… Не так низко… Чуть правее, и да, — спокойно пробормотала Осока, и Златоуст нажал на изогнутый крючок, называемый курком.

Под весом Бажены и с мгновенно разорвавшимися веревками лифт полетел так, что вот-вот должен был разбиться. Повозка вошла в крутой поворот и замедлилась.

Время будто остановилось. Бажена оттолкнулась от коробки, и та разбилась вдребезги, железо смялось и разлетелось. Огромная Собака летела вперед, и Златоуст протягивал ей руки, не боялся, что сломается, нет. Он был обязан. Она его спасла, их всех спасла от его ошибки. И если он сломается, то это будет его расплатой перед Матушкой и перед его спутниками.

Но Лун пришел вовремя на подмогу, а Осока подсела внизу и подхватила спину Бажены. Златоуст в ужасе открыл глаза, но нет: цела и невредима Бажена. Матушка-Природа! Они справились!

— Крепкий Кулак! Точно крепкий! — возликовал он, не веря своему счастью.

— Рано радуешься, прохвост, нам надо еще отсюда как-то выехать, — с ехидной усмешкой пробурчала Бажена, оседая на полу. — Вся стража сейчас рванулась на стену, я слышала. Застреливать будут. И это будет удача, если только из луков.

— Откуда ты знаешь? — усомнился Златоуст.

— Я служила кметем. Они не упустят нас. Им за это платят… Как вы догадались усатую за вожжи посадить?!

— Жалобы в сторону! Влетаю в ворота! — провозгласила Солнцеслава, и пришла очередь Бажены поджать хвост.

Все дружно легли на пол, Лун опять вжался в спинку скамьи.

Свист в ушах! Златоуст прижал уши к голове и вздрогнул, когда за ними захлопнулись городские двери.

— Да откуда такая погоня?! Что им надо от нас?! — взвизгнула Солнцеслава, оборачиваясь и тут же возвращаясь к дороге.

— Мне вдогонку кричали что-то вроде: «Цар спай», — приподнялась Бажена.

— Цар-р-ревы соглядатаи… Хотят нас схватить, потому что подумали, что мы собирали сведения для Царя, — прорычал Златоуст. — Поганые…

— Ч-что это?.. — сквозь свист ветра послышался шепот Луна.