А Лун лишь вполголоса смеялся. Так душевно и тепло, что, стоило ему стать едва громче, как Солнцеслава стихла и прислушалась, навострив ушки. И замурчала.
Стоило Луну это заметить, как Солнцеслава прекратила. Хей! С чего это ей мурчать? Она мурчит только тогда, когда ей очень-очень хорошо, а сейчас почему? Неужели хорошо?
– Ну-у-у… Один вопрос тогда! – смелее отозвалась она, отчего-то не боясь, что потеряет власть над собой. – Как ты сюда попал, Лун? В Берское Царство.
Лун призадумался. Наивно, как ребенок, вспоминающий сложный урок, взглянул на светлые небеса. Повернулся и выдал без сомнений:
– Я не попал. Я здесь родился.
– Родился?.. Как? Прямо тут? – указала на пол корабля Солнцеслава, хотя оба поняли, что она имела в виду.
– Ага. Ну, на этих землях.
– Но… Почему? Твои родители где-то здесь?
– Да. В Звездграде.
– А! Так они, наверное, послы из Империи Лонг?
– О, нет-нет! Они Еноты, прислуживают хозяевам одного из домов на окраинах.
На этом Солнцеслава остановилась и с подозрением взглянула на Луна. Еноты? Родители Ящера? Как так? Запутаться можно!
– Ох, наверное, не с того мы начали, – помотал головой он. – Извини, я должен был с самого начала сказать: своих настоящих родителей я не знаю, но у меня есть хорошие приемные мать и отец.
– Во-о-от оно как! – оперлась на древесный край Солнцеслава, внимательно вглядываясь в светлый лик Луна. – А как так получилось?
– Забавная история… Мама рассказывала, – смущенно почесал затылок тот. – Мои родители тогда жили в Звезграде, были простыми ремесленниками. Долгое время у них не было своих детей. И… Тогда появился я.
– Так-так-так, Лун! По-моему, ты что-то упускаешь в этой истории, – повела хвостом Солнцеслава. – Как ты появился-то?
– О, Матуш-ш-шка-Природа! В этом-то все забавное и было, – его плавный смех заставил Солнцеславу вновь едва слышно замурчать. – У них долго не было детей, и отец сильно запил из-за этого. Все дело они потеряли, стали прислуживать у знакомой семьи, с которыми когда-то торговали. Мама занималась готовкой. И для одного из супов она как-то пошла на рынок неподалеку, а там какие-то охотники хвастались добычей. Во-о-от таким яйцом. – Лун вытянул руку и указал на длину – от кисти до плеча, где-то в короткий хвост или два локтя. – Мол, логово змия разворошили и утянули оттуда. Мама посмеялась: кому же такое надо в Звездграде?
– А причем тут яйцо? – сдвинула брови Солнцеслава, догадываясь.
– Ну, Ящеры ведь рождаются из яиц, – пояснил Лун. – Ночью мама услышала детский плач. В горе отбросов она отыскала расколотую скорлупу того самого яйца и ребенка. Ящера.
– Ого! Как же жестоко эти чудовища поступили! – воскликнула Солнцеслава, возмущенно подскочив.
– Что ж, я их не виню… Благодаря им, я попал к своей любящей матери, – добродушно улыбнулся он. – Мама так молилась о ребенке, что Матушка-Природа подарила его ей. Наверное, она не ожидала, что это будет какой-то Ящер… Но мама была рада даже такому, как я.
– «Даже такому, как я»? Почему ты так говоришь? – вскинула брови Солнцеслава. – Ты ведь такой хороший…
– Нет, я правда очень с-с-стараюсь, но не в том моя… – неожиданно Лун сглотнул, чешуйчатый хвост прижался к ногам. – Но ведь это совсем не любопытно!
– Это грустно! Лун, нельзя так говорить о себе, – настойчиво произнесла Солнцеслава. – Почему ты так себя не ценишь?!
– Прос-с-сти, не надо было этого говорить, – зашипел тот, отворачиваясь. – Извини, пожалуйста, но я пойду. Этот вопрос… Он уже не такой простой.
И беззвучно проскользнул Лун под боком Солнцеславы. Обернулась она – а его уже и след простыл.
Глава восемнадцатая. О чудесах, утекающих сквозь пальцы
Давно Бажена не путешествовала вместе с кем-то. Да и тот отрывок ее жизни, если честно, долго не продлился. Может, оттого этот наглый пушистый хвост, щекочущий ей нос, так злил? Хотелось взять и оторвать эту назойливую мохнатую змейку и в глотку владелице засунуть. А Кошка тем временем шла вприпрыжку! Какая наглость…
Высадившись с корабля прямо у Колун-озера, храбрецы, как князь им наказал (как эта усатая, видно, просто обожала выражаться), направились в Тихомиров Обет, город на северном побережье. Златоуст, похоже, почуяв что-то любопытное, заскакал вперед чуть ли не бегом: мол, путь из Тихомирова Обета лежит в Эллиадию, сосредоточение умов всего мира Зеркал. Не очень-то его понимала Бажена: к чему им эти умы, они же не за этим едут, так? Так. За осколком, который князю неведомо зачем нужен. Но к чему лишние вопросы? Государю надо, а на что – это уже дело десятое.
Так-то они и оказались на дороге. Глотая пыль из-под маленьких сапожек Солнцеславы, Бажена чувствовала себя вьючным животным на поводу у хозяина. Раздражение подпекало и подпекало, пока грузную тишину, так бережно хранимую членами отряда, не разрушила Солнцеслава:
– Погодка что надо! И вода в озере чище слезы гамаюна! Ох, ну и красотища…
– Дали бы нам лошадей – было бы покрасивее… Ну, ничего, в следующем постоялом должны дать, – сверился с какой-то грамотой Златоуст, смотря то в буквы, то в небеса. – Там, думаю, будем где-то к обеду.
– Ну, вот! Прогуляемся да поедим. Жизнь сладка! – улыбнулась во все клыки Солнцеслава, идя широким шагом.
– Не такая сладкая, как мех с твоего хвоста, – пропела Бажена, потихоньку выходя из себя.
Обернувшись, краем глаза Бажена заметила, как Златоуст встревоженно повел ушами. Чуть не врезавшись в него, за ним остановилась Осока, взглянув на того исподлобья, да столь злобно, что ей бы позавидовал любой суровый разбойник. Лун же вовремя остановился, озираясь по сторонам. Бажена не придала значения тому, кого она там задерживает, ей хотелось выяснить, задать заветный вопрос:
– Я могу пойти впереди?
– Что же ты, добрая сударыня! – этот надоедливый звонкий голосок заставил надкусанное ухо дернуться. – Как же я буду описывать эти просторы из-за твоей спины?
– Сбоку не видно? – настойчиво подвинулась к Солнцеславе Бажена.
– Запечатлеть из-за спины сложно, добрая сударыня! Это отразится на моем певичьем видении, – покачала головой Солнцеслава. – И я могла бы тебя попросить на меня не давить, это в высшей степени неприлично…
– В высшей степени неприлично – это когда я тебя за хвост к дереву привяжу, а это еще вежливо… – поразмяла кулаки Бажена, но ее неожиданно прервали.
– Вы там долго стоять собираетесь? – подала голос Осока.
– А я и не ожидал, что ты отзовешься, – усмехнулся Златоуст, отвлекаясь от изучения грамоты.
Та одарила его таким взором, что улыбочка его поползла по лицу вниз, а сама Осока вернулась взором к Бажене.
– Пока вы спорите, я могла бы заняться делами, – оповестила их она.
– Как хочешь, – подозрительно сдвинула брови Бажена, не совсем понимая, зачем ее вообще спросили.
Получив разрешение, Осока развернулась на пятке и отправилась в совершенно противоположную сторону, натянув лямки походной сумки.
– Хей, постой! Ты куда? Как нам тебя искать? – забеспокоился, как ни странно, именно Златоуст. – Три раза свиснуть и вокруг дуба пробежаться, и ты придешь, или как?
– Можешь и так. Такого дурака несложно будет найти, – вполоборота бросила Осока.
– Это оскорбительно!
– Твои знания о ведьмовском ремесле оскорбительны!
– Я не хотел бы мешать… – вдруг подал голос Лун. – Но… Вы так с самой первой встречи разговариваете?
– Не твое дело! – в чувствах рыкнул Златоуст, отчего у Луна чешуйки встали дыбом. – Ладно, прости… И, Осока, если тебе нужно отойти…
А той и след простыл. Бажена принюхалась: запах, напоминающий мамину кладовую, скрылся среди прибрежных деревьев.
– До чего любопытно! Пойдемте-ка за ней! – подозвала всех Солнцеслава и ускакала прежде, чем все одумались.
Лун рванулся за обаятельным хвостиком, Златоуст же, скручивая грамоту, с тяжким вздохом кивнул Бажене в сторону леса. Чего?! За Болотной Ведьмой шастать?! Это же ее дела, не стоит в них вмешиваться! Какая безумная эта усатая!
