Убедившись, что огонь теперь не погаснет, Олег распрямился и включил фонарь. Он решил подробнее обследовать дом, вдруг найдется что-нибудь полезное. Кроме того, следовало убедиться, что здесь нет ничего опасного. Все окна и впрямь были целы, даже занавески не сняты, не содрано покрытие пола. Похоже, что барак покинут не так давно. Ведь даже если хозяева, выезжая, не захватили с собой все мало-мальски ценное, это могли сделать алкаши, живущие поблизости. Ценным в подобной ситуации становится все. Любой металл, который либо сдадут, либо переплавят. Печку и ту разберут, если она кирпичная, снимут полы, обдерут стены, чтобы распилить на дрова. В углу одной из комнат Олег нашел сундук, но полезного в нем было мало, сплошные тряпки. Казалось, что здесь никто не живет лет пять минимум, но не покидало ощущение, что люди ушли отсюда спонтанно – на стенах висели фотографии. Впрочем, из-за пыли и плохого освещения нельзя было толком разобрать, что там изображено. Остались даже иконы в рамках. На полках стояли книги. В шкафах на кухне обнаружилась добротная глиняная посуда. Удобств в доме не было, что и понятно, но кто-то из ребят нашел ведро и поставил в предбаннике.

Когда в печурке затрещали дрова, брошенное жилище сразу стало обретать уют. Первые робкие волны тепла растопили изморозь, стены, потолок, пол стали влажными, но это не пугало путников, нашедших здесь временное прибежище. Девушки попытались навести хоть какую-то видимость порядка. Отыскали тряпки и принялись протирать ими столы и табуретки. До утра-то точно здесь гостить! Миша и Вася принесли еще дров. Буржуйка раскалилась едва ли не докрасна. Катька нашла алюминиевую кастрюльку, совершенно целую, и Миша вызвался набрать чистого снега. Его предки веками растапливали снег, чтобы добыть питьевую воду и приготовить пищу. Возникла идея погонять чайку. У Зины-Тиныл оказалась с собой коробка с чайными пакетиками. У кого-то нашлись домашние пирожки. Кто-то достал припрятанные бутерброды. Перспектива ночевки в заброшенном доме перестала казаться пугающей.

За окном окончательно стемнело. В печке уютно гудел огонь, пожирая дрова. Шестеро человек сидели вокруг стола, на котором была разложена нехитрая снедь. Чай пили из найденных тут же граненых стаканов, которые тщательно вымыли снегом. Маша включила музыку на своем телефоне, который она подзарядила еще в машине. Стало веселее. Теперь незапланированная остановка рядом с мертвым поселком стала казаться неожиданным приключением, которое можно будет с удовольствием вспоминать. Потом, когда все останется позади. Однако до приятных воспоминаний было пока далеко. Нужно было устраиваться на ночлег. Парни притащили на кухню две койки, составили их вместе. Постелили свои куртки – в доме было уже достаточно тепло. Теперь девушки могли с относительным комфортом поспать.

– Будем дежурить по очереди, мужики, – сказал Олег. – Сначала ты, Васёк. Сейчас двенадцать, следовательно, ты дежуришь до трех. Потом ты, Мишаня. Меня разбудишь в шесть. Следите за печкой.

Вася кивнул, присел перед буржуйкой на корточки, открыл дверцу, помешал кочергой, которую нашли здесь же. Убедившись, что первый дежурный заступил на пост, Олег лег на пол рядом с уже посапывающим Мымылом. Хорошо было бы включить на телефоне будильник, но осознание этого пришло уже позднее.

Сопение и храп мешались с завываниями вьюги за окнами. Потрескивали дрова в печурке. Снежная крупа барабанила по стеклам. Долгая зимняя ночь с завываниями ветра, несущего мириады снежинок. Холод и безнадежность на сотни километров вокруг. У Выргыргылеле Олсона все это было в крови. Цепь поколений его предков терялась где-то в глубине веков, в тех временах, когда Великое оледенение покрыло Евразию многокилометровым слоем льда, понизив уровень Мирового океана, благодаря чему между Чукоткой и Аляской образовался перешеек, по которому в Америку перебрались стада мамонтов, шерстистых носорогов и оленей, а вслед за ними и кочующие первобытные охотники. Выргыргылеле-Вася нередко представлял себя одним из своих далеких предков, как он подкрадывается к зверю, вооруженный лишь копьем с кремниевым наконечником или острогой с костяным. Ему нетрудно было это сделать – с таким же оружием охотился его прадед.

Попутчиком Карпухина Вася оказался за компанию со своими бывшими друзьями Мишей, Машей и Зиной. Ни самого Олега, ни его подругу Катю он толком не знал. Даже во встрече Нового года, о которой так любил рассказывать Миша, Вася не участвовал. Да и не мог. В те дни он ездил в Якутск, чтобы отвезти бивень мамонта, который по весне вымыло паводком, а Вася летом его нашел. Палеонтология интересовала юного чукчу с детства. Книжки с динозаврами и саблезубыми тиграми ему привозил отец, по телевизору часто показывали фильмы и мультики, где доисторические чудовища нападали на людей, и поначалу юный Выргыргылеле даже не подозревал, что все эти страшные или не очень твари обитали не только где-то далеко в Америке, но и прямо здесь, среди холодных равнин родного Оймяконского улуса. Поначалу он читал об этом только в интернете, но однажды отец взял его с собой в столицу республики. Там, среди прочих чудес большого города, мальчик впервые попал в Музей истории и культуры народов Севера.

Ему показалось, что он очутился в волшебной стране, где рядом с уже знакомыми ему предметами, такими как расшитая речным жемчугом малица или бубен шамана, можно было увидеть бивни и кости мамонта, скелет ископаемого гренландского кита и череп шерстистого носорога. Может быть, первый раз в жизни Вася по-настоящему осознал, что животные из книжек и мультиков когда-то жили на самом деле. И еще более сильным потрясением стало для него то, что останки этих животных может найти кто угодно, были бы силы и желание. С десятилетнего возраста Выргыргылеле ходил с отцом на охоту, попутно намывая золотой песок в ручьях и мелководных речушках. И с некоторых пор он стал пристально присматриваться к речным откосам: а вдруг выглянет из напластований глины и гальки череп какого-нибудь зверя? Со временем Вася стал понимать, что все не так просто. Палеонтолог не должен полагаться только на удачу. Он обязан вести поиски не наугад, а отчетливо понимая, что, где и как следует искать.

С этого момента у юного чукчи появилась цель. Он решил стать ученым-палеонтологом. Однако это легко сказать, но трудно сделать. Особенно если ты живешь в постепенно вымирающем поселке на границе между Республикой Саха и Магаданской областью. Вася Олсон был одним из немногих учеников Артыкской общеобразовательной средней школы, кто учился на отлично. При этом он не был уверен, что может претендовать на бюджетное высшее образование, а чтобы учиться платно, нужны деньги, которые требовалось заработать и накопить. Родителям о том, что он хочет посвятить жизнь поиску останков вымерших животных, Выргыргылеле не говорил. Они могли счесть это блажью. Он просто сказал, что собирается учиться на геолога. Профессия геолога – это солидно. Можно будет устроиться в нефтедобывающую или какую-нибудь другую компанию, занимающуюся разработками полезных ископаемых, и зарабатывать хорошие деньги. Ради такого будущего стоило постараться.

Окончив школу, Вася год отслужил в армии, вернулся и стал работать слесарем на автотранспортном предприятии. В свободное время ходил на охоту, иногда мыл золотой песок. В общем, жил обыкновенной жизнью поселковых мужчин, при этом не переставая заниматься самообразованием. Правда, о своем увлечении Вася особо не распространялся, зная, что в поселке его не поймут. Несмотря на то что вокруг Артыка простирались беспредельные просторы северо-востока Сибири, жизненный горизонт его жителей определялся насущными задачами выживания, а все мечты сводились к тому, чтобы заработать и переехать в большой город. Вася считал, что именно такая узость мышления артыкчан в планировании своей жизни и привела поселок в упадок, но мыслями своими ни с кем не делился.

Никому Выргыргылеле Олсон не признавался и в своих чувствах к Маарыйе Тумусовой. Он любил ее с пятого класса. Поначалу это была детская любовь, которая выражалась в непреодолимом желании дернуть девчонку за косичку или ткнуть в спину линейкой, но дети растут и способы проявления чувств меняются. У чукчей не принято говорить о любви. Если девушка нравится парню, он может сказать ей: «Я все время думаю о тебе» или «Ты мне снишься» – и этого будет достаточно. В отличие от европейских женщин, коренные обитательницы Северо-Востока ценят внимание само по себе, не требуя доказательств любви. И все же Вася не сказал Маше даже таких, в других культурах мало значащих для представительниц прекрасного пола слов. Он понимал, что Тумусова знает себе цену, у нее большие жизненные планы, и хотел стать для нее надежным спутником в их осуществлении, а не обузой.