– Кира… – одернул её Павел.

– Что? – отозвалась она, не оборачиваясь.

– Глупости не говори.

– Какие? – в чужом голосе послышалось недовольство. – Неужели нельзя некоторое время здесь побыть?

– Нельзя. Во-первых, неизвестно, когда ему пропуск сделают… – начал Павел, но робот его перебил:

– Тут опасно, здесь не разрешают оставаться людям во время испытаний.

Они замолчали.

Павел подавил внезапно вспыхнувшее раздражение.

Через пару минут к ним подошёл седой майор, и люди группой собрались вокруг него.

– Сейчас я попрошу вас предъявить пропуска, и те, кого отметили, дружно полетят на Базу.

– То есть мы свободны? – спросил кто-то.

– А вас что, в плену держали? – недовольно отозвался офицер.

– Мы здесь давно, а снаружи с каждой секундой всё хуже.

Мужчина промолчал.

Пока все по очереди показывали пропуска, Павел заметил, что робот не стал подходить, он стоял в стороне и просто наблюдал за ними, ожидая, пока Кира освободится.

Какая-то мысль забрезжила на краю сознания.

Он прокрутил в уме встречу с ИИ.

По планетам разбросано больше пятидесяти миллиардов людей, а роботов и не счесть, какова вероятность на задворках Галактики встретить ИИ, который тебя знает? И что конкретно он знает о ней? Ведь никаких фактов, насколько он помнил, предъявлено не было. Что если робот в «отстойнике» оказался неслучайно, а с Кирой общался лишь затем, чтобы быть поближе к нему? Робот тоже интересовался картой, пусть и не так навязчиво, как дознаватель.

Мысли лихорадочно стали перескакивать с одного на другое. Он смотрел, как Кира подходит к ИИ, и перебирал в уме все её слова.

Сколько она могла рассказать, пока он спал? Какие выводы из её рассказа сделал робот? Если ИИ и дознаватель действуют заодно, то робот будет постоянно находиться рядом с Кирой и однажды она проговорится: какими способностями он обладает и зачем сюда прилетел. Даже не со зла, а неумышленно, она может ударить его в спину.

Он почувствовал, как начинает болеть голова.

В какой-то момент люди цепочкой потянулись в сторону выхода, а девушка всё никак не могла попрощаться с ИИ. Не выдержав, Павел подошёл и схватил её за локоть.

– Идём.

Она попыталась выдернуть руку, но он с силой потянул её к выходу.

За дверьми бушевала непогода.

Офицер кричал, чтобы все выстроились в цепь и взялись за руки. К платформе медленно пристыковался крытый погрузчик, и его потряхивало из стороны в сторону, как лодку во время шторма.

Павел держал Киру цепко, но перед тем, как лезть в кузов, ослабил хватку, и та быстро выдернула руку.

Они залезли последними, офицер захлопнул двери, и машина медленно поползла вниз.

Павел оглянулся на подругу. Та села, демонстративно поджав губы и не смотря на него.

– Хватит, – тихо сказал он. – Залечивай своё самолюбие и начни думать головой. Твой робот далеко не тот, кем кажется.

Кира стряхнула с куртки капли воды и с сарказмом спросила:

– Да неужели? И кто же он, по-твоему?

Павел оглянулся по сторонам, но на них почти никто не обращал внимания. Люди сидели в молчании, некоторые впереди переговаривались, и только двое, напротив, бросали на них редкие взгляды.

– Я думаю, он специально ждал нас, а вся ситуация с водителем была подстроена.

– Да ну? – отозвалась Кира. – Людей часами держали на жаре только из-за нас? Чтобы узнать, что ты любишь кофе, а я – фанат роботов?

– Не только.

– Твои умозаключения потрясают.

Павел почувствовал, что начинает злиться.

– Оставь сарказм для своего нового друга, ясно тебе? Ты и так слишком много о нас рассказала. Думаешь, всё случайно? Он случайно оказался рядом и случайно тебя узнал? С каких пор ты стала верить в сказки?

Кира недовольно посмотрела на него.

– Твоя паранойя прогрессирует, слышишь меня? Таких наёмников, как мы, во всех Системах тысячи. Зачем ему я?

– А кто сказал, что он нацелен на тебя?

На чужом лице промелькнуло недоумение. Она несколько секунд смотрела на него своими светлыми глазами, а потом, запрокинув голову, издевательски захохотала.

Все люди в машине обернулись, смотря на неё.

– Рот закрой, – сказал он, и чужой смех резко прекратился.

Кира опустила голову, и теперь в её взгляде не было ничего, кроме злобы.

– Надеюсь, когда ты найдешь её, она будет уже мертва, – громко сказала подруга и издевательски улыбнулась.

В первую секунду он думал её ударить. Так сильно, чтобы гримаса её лица отпечатается у него на кулаке, а потом его захлестнула злоба.

Эта близорукая фанатичка никогда не понимала, что ею легко манипулировать. Не прошло и двенадцати часов, как она познакомилась с роботом, а уже готова предать ради него?

Павел молча отвернулся к дверям, стараясь сохранить лицо.

Она никогда не верила ни в его поиски, ни в его способности, считая, что он придаёт всему слишком большое значение. Интересно, что она почувствует, если он скажет: «Ральф умрёт в этом месяце». О, он с удовольствием посмотрит на её перекошенное горем лицо, и не забудет ни её слов, ни её злобы, и вернёт всё с процентами совсем скоро.

Оставшуюся дорогу до Базы они не разговаривали. А он в молчании лелеял свое самолюбие, затылком чувствуя чужие взгляды.

Павел пожевал травинку, наблюдая, как очередной кадет шумно идет через кустарник. Мальчишка взял палку и стал хлестать ею в разные стороны, специально привлекая к себе внимание. Сквозь деревья впереди проглядывало поле с имитацией дома и «часовым» на посту. Павел засек время, оставаясь лежать.

Мальчишка ушёл через пару минут, оставляя после себя затихающий шум. А следом он наконец разглядел засаду: кадет плохо замаскировался и часть камуфляжа невыгодно выделялась в листве. Второй кадет показался через десять минут, когда решил сменить место дислокации и побежал в сторону валежника.

Павел просмотрел по деревьям, но больше никого не нашёл. Он проглотил травинку и перенес себя влево, в тень дерева.

Двоих противников на тридцать метров можно считать подарком. Он выждал не меньше десяти минут и снялся с места.

Он полз, пока местность не позволяла подняться, а после короткими перебежками двинулся на юго-запад; повернул на юг и по дуге выполз к кромке леса. За очередным кустом передвинул бинокль на глаза, смотря на часового: тот был далеко, но даже ползти в траве по полю было эффективней, чем лезть напрямую.

Павел просмотрел по деревьям и метров за двадцать увидел почти у самого верха петлю, а следом и бойца. Судя по форме, то был курсант, который спрятался так, чтобы нельзя было разглядеть с поля. Вот только про тыл забыл.

Он просмотрел оставшуюся местность и, никого не найдя, двинулся к нужному дереву. В тени достал из мешка шнур, закинул за сук чуть выше головы и обвязал по спирали. Переполз к кусту и зацепил за несколько веток, потом дальше – через сухую листву и мелкую поросль. Вынул из рукояти ножа карандаш с кремниевой сердцевиной, чиркнул по стволу ближайшего дерева и поджёг веревку. Шнур загорелся моментально, от искр зачадила листва, и вскоре послышался треск сухих веток.

Павел двинулся к кромке леса. Курсант выбрал плохое место для наблюдений: за шумом в макушках деревьев сложно услышать выстрел, не то что надвигающийся пожар. Единственное, что поможет ему, прежде чем тот увидит пламя, – запах.

Павел залег с подветренной стороны, считая секунды, пока курсант спустится. Прошло не меньше пяти минут (огонь уже лизал кусты, а кора дерева тлела на середине), как сверху скользнула верёвка и парень прямо через огонь полез вниз. Когда до земли оставалось чуть больше метра, он не выдержал и разжал руки, падая спиной в кусты.

Павел закатил глаза.

Мальчишка встал и, не оглядываясь по сторонам, побежал на восток, а он начал сбрасывать лишнюю маскировку.

Огонь задавался сильнее. Там, где было больше травы, Павел вылез на поле и направился в сторону «часового». Постепенно, за полчаса, то перебежками, то по-пластунски добрался до нужного места.