Тут же маленькие мягкие пальчики невинных детей превратились в неприятные конечности шершней-койотов, обитающих на планетах типа В2, а то и хуже (если есть хуже). Уилфред и Малярик телепатически сошлись на мысли: "провалились, так провалились", и синхронно вышли из зала реестра. Малярик не удержался, зажмурился и прокричал:

– Жук застрял в транзисторе, выманиваем!

Уилфред подтолкнул его. Итченсон пришёл в себя.

Оба видели чёртового кота. Он исполнял дурацкую неуклюжую чечётку, которой научил его Новачек себе на развлечение. Кот перетаптывался с одной задней лапы на другую, странно размахивая при этом лапами передними.

– Оказия, извиняюсь… Убьём двух зайцев.

– Я на кота руку не подниму!

– …Новачек не объяснил, чем его кормить. У тебя, извиняюсь, что-нибудь съедобное есть? Кинь ему.

Малярик порылся в барсетке, нашёл пакетик мятных конфет и, не раскрывши, бросил его коту. Уилфред посмотрел на своего ассистента глазами, исполненными осознания форменной безнадёжности.

На удивление, получив такую отвратную плату за танец, кот отреагировал адекватно – уселся, помассажировал пакетик, произнёс свойственное энтицелантским кошачьим "Urmnu", взял пакетик в зубы и ускакал куда-то вверх по лестнице.

– Оказия, извиняюсь… Что же всё такое-странное-то в последнее время?

Вернулись в кубикл. Приём-печать-машина допечатала ответ:

"К.КАДКИНС=СОСТОИТ=В=ОРГАНИЗАЦИИ=НЕПОЧИНЦЕВ".

Уилфред сначала сам прочёл, потом показал Итченсону. Тот воскликнул:

– Ага, организация Непочинцев! Да… Я про неё читал, и до сих пор слежу за состоянием их дел. Крайне интересные личности.

Иногда даже каша в голове людей, подобных Малярику, оказывается полезна.

– Оказия, извиняюсь, и что же ты о них знаешь? Всё рассказывай.

– В общем, это небольшая кучка… "Противоционеров" – так они себя называют. Почему-то. Они не способны сделать этому государству никакого вреда. Большую часть времени они просто путешествуют по галактикам и зарабатывают тем, что помогают ландерминстерам на сельскохозяйственных планетах.

– Ага…

– Да. Иногда они совершают нападения на транспортные суда крупных организаций, но чаще всего, прошу прощения, лажают из-за малочисленности и отсталости вооружения. Вот и всё. Я бы характеризовал это их общество как приют для, что называется, "сирых и убогих" – не больше.

– Так, и где же их, извиняюсь, можно найти?

– А зачем вам, господин Волокита?

– Ну…

– …Их форпост находится на Панакантару (-6).

– Что за Панакантару (-6)?

– Планета такая.

– Нормальные планеты так, извиняюсь, точно не называют.

– Что есть – то есть.

Задумчивая пауза.

– Ясно… Всё ясно. Редко это говорю, но как же хорошо, что ты, извиняюсь, на меня работаешь, Маля, – Уилфред хлопнул его по плечу – Буду ратовать за то, чтобы тебе подняли зарплату.

– Вы так говорите каждый раз, когда меня хвалите. Вы правда выполняете обещания?

Уилфред харизматично задул свечи. Пришлось выбираться наощупь. Господин Итченсон подвернул ногу.

Уилфред тщательно законспектировал всё рассказанное Маляриком. С этой полезной информацией он нёсся по Губернаторской улице.

Он забежал в дом. Посчастливилось проскочить мимо блокпоста консьержки, которая, казалось, весь день только и тратила на то, чтобы подготовить список самых смущающих вопросов, которые только и можно задать измотанному после полного событий дня человеку.

Уилфред полез за ключами… Невидимая сила остановила его и положила его ладонь на ручку двери. Дверь оказалась не заперта. Господин Волокита вошёл. Свет горел по всей квартире. На полу в прихожей стояли три горшка с цветами – Иванежик часто приносила Уилфреду новые партии комнатных растений, потому, что предыдущие постоянно чахли, так-как за ними большую часть времени просто некому было ухаживать.

Уилфред проследовал в зал – там действовала умиляющая картина: Иванежик, вместе со всем своим педагогическим опытом, пыталась научить Маркоса завязывать красный бантик, без которого любому приличному вигонцу и на улицу стыдно выйти. В куртку подопытного на плечах уже была воткнута пара серебряных драглей – креплений для наградной цепи.

Уилфред наблюдал за этим, стоя в дверях. Прошло немного времени, перед тем, как действующие лица его заметили.

– Вот, Веля, хотела наведаться, сюрприз устроить. А пришлось превращать твоего внезапного друга в приличное существо.

– Оказия, извиняюсь… Сам-то бы я не догадался.

– Ты постоянно торопишься, Веля… – потрясла она перед его носом непонятно откуда взятым одуванчиком.

В коридоре Иванежик сняла верхнюю часть своего жёлтого платья. Сплетение изящных портупей, которое чисто символически соединяло ту с нижней, упало госпоже на ноги. И она, смакуя момент таскать на себе только льняную рубашку, скрылась в комнатах.

Маркос окончательно убедился, что не находится в поле её зрения и вместе со стулом "подъехал" к Уилфреду:

– Веля, забери её отсюда! Она меня затыкала уже этими кнопочками-заклёпочками… Умываться заставила… Опять!

– А "легенду" твою она слышала?

– Ага.

– Поверила?..

Тут же из коридора послышался наставляющий голос:

– Веля, нэстан называется, к тебе беженец из иного суперкластера попал! 15 лет в бегах…

– 15 лет, извиняюсь?! Это что-то новое.

– [шёпотом] Ну, не год же, Веля!

– …А ты даже грамотный приём не оказал!

– Зря вы так! – с открытой душой вступился Маркос – Он меня очень неплохо встретил ночью. С ножом в руках!

Уилфред посчитал необходимым объяснить:

– Оказия, извиняюсь… Меня замучила очередная бессонница и я, извиняюсь, решил сделать себе бутербродов. И забыл убрать нож, когда он заявился.

– Не знала, что ты прибегаешь к таким архаичным методам… Бороться с бессонницей перееданием, Веля.

– Оказия, извиняюсь, Фоатьэлька, я не заканчивал ни одного института, откуда мне знать, какие методы, извиняюсь, архаичны, а какие – нет?

Иванежик покачала головой и вышла в коридор, откуда позвала:

– Веля, поможешь стол для чая накрыть?

– Конечно-конечно, иду.

Его остановил Маркос. Уилфред угадал его мысли по беспомощным щенячьим глазам:

– Не волнуйся, сегодня, извиняюсь, первый и последний вечер, когда ты её видишь. Введу в курс дела позже.

Маркос пытался остыть, но уж очень туго сдавливал его шею красный бантик. Он наблюдал за тем, как двое курсировали из кухни в зал (и обратно), принося всё необходимое для успешного чаепития. Моменты, когда они находились друг рядом с другом, непорядочно четко фотографировались в памяти Маркоса и приводили его в состояние вопиющего социального ужаса. Мариж Иванежик была на две головы выше Уилфреда, и чтобы им как-либо взаимодействовать друг с другом, либо ему приходилось вставать на цыпочки, либо ей – сгибаться в три погибели. И как же хорошо, что Маркос не знал ещё одного спорного факта: Иванежик была старше Уилфреда на десяток лет – ей было 75.

Оба зависли на кухне:

– Веля, ты отсутствовал месяц! Я хотела поздравить тебя с возвращением, и что я узнаю? Теперь ты ведёшь дружбу с такими людьми! Я ничего против не имею, но он же… Прости, пожалуйста, ЗПР! И лексикон у него!..

– Да, фоатьэлька, есть, извиняюсь, подозрения.

– Ну, он мне свою историю рассказал, я уж подыграла. Говорю, давайте я вас в нормальный вид приведу. Правда – он же опозорил бы тебя на улице!

– Да-да-да-да. Обещаю тебе, это первый и, извиняюсь, последний вечер, когда ты его видишь. Сейчас будем пить чай, и я всё объясню.

Сели пить чай.

Уилфред встал и начал, собственно, объяснять:

– Мне удалось найти немного информации о друге Маркоса, том самом Карелии Кадкинсе…