– Точно, точно! В лицо-то ее уже здесь все знают, так что пропустить не могли. Тем более обычно она всегда со всеми приветлива, здоровается, – ответил сотрудник-мужчина.

– Понятно. Спасибо за помощь, – Кристина убрала фотографию обратно в кошелек и побрела на платформу.

Она подошла к краю платформы ожидая поезда, решив, что нужно идти в полицию по месту жительства. Через пол минуты, у Кристины зазвонил телефон. Трясущимися руками, она вытащила его из кармана, молясь, что бы звонили насчет дочери.

– Ало, я слушаю, – трепещущим голосом ответила Кристина.

– Здравствуйте. Вы мама Нины Валерьевны Поляковой? – спросил в трубке мужской голос.

– Да, да , да это я, Кристина Владимировна. Это моя дочка, – зарыдала не сдержавшаяся мать.

– Хорошо тогда подъезжайте в отделение полиции № 16 от станции Сокольники. Мы все вам объясним, где ваша дочь.

– Да, спасибо, – Кристина быстро отключилась и стала искать отделение в дубльгисе.

Нина продолжала лежать абсолютно неподвижно уже целых двадцать минут. У нее начала кружиться голова. Свет в палате был таким тусклым, что нагонял невообразимую тоску. Она смотрела в потолок. Ей хотелось перевести взгляд, повернув голову, хотя бы в окно, но слова медсестры не давали ей покоя. Она зажмурилась. Когда она открыла глаза, все вокруг плыло, тело онемело и затекло. В душе поселился страх и нотки отчаяния. Она будто бы не понимала где она и что с ней происходит. Казалось, что она в страшном сне. Нина вспомнила про маму. Ей безумно сильно захотелось, что бы она была рядом. Голова начала болеть, от печальных мыслей хотелось закричать. Нина снова зажмурилась и что есть мочи завизжала с такой силой, как только могла. Она кричала, пока не кончилось дыхание, набрав, в легкие еще воздуха она снова издала тот же звук.

К ней в палату сбежались постовые медсестры со всех этажей, которые услышали визг.

– Боже мой? Что случилось? Господи, девочка моя, – подлетела медсестра, которая ставила ей капельницу. – Где болит? Почему ты так кричишь? – начала она судорожно осматривать девочку.

Нина открыла глаза. Она увидела, что над ней склонились целых пять медсестер. Все охали и ахали на перебой, не понимая, что случилось.

– У меня кружится голова и затекло тело, – прохрипела Нина.

– Господи, у меня чуть сердце не остановилось. Что ж ты так кричала? Надо было позвать меня и я бы пришла, – убирая капельницу, бубнила сестричка.

– Мне стало страшно, – захныкала Нина потирая руку.

– Ну пошевелила бы немного рукой или головой, привстала бы на кровати, – смотрела сестра на Нину взглядом, полным сожаления.

– Вы же сказали, что шевелиться нельзя, даже чуть-чуть, иначе все пойдет плохо. Я подумала, что умираю, – заплакала навзрыд Нина.

– Боже мой, бедное дитя. Ну как же такое можно было сказать, так напугать ребенка, Ларочка, – кудахтала медсестра постарше.

– Я же не думала, что она такая исполнительная, – оправдывалась она.

Лариса растерла онемевшее тело девочки. Другие медсестры тоже помогали. Каждая терла ту часть тела, до которой смогла добраться. Нине похорошело и потеплело, она перестала плакать и расслабилась. После этого, Лариса уложила девочку, поудобнее, дав ей под ногу еще одну подушку.

– Ну все, можешь отдыхать. До завтра процедур больше не будет. Лучше лечь пораньше, подъем в шесть утра.

– А как же моя мама? Она знает, где я? – жалобно спросила Нина.

– Думаю, ее нашли и уже передали ей. До завтра сюда уже не пустят, а завтра ты с ней увидишься, – приврала немного сестричка, что бы успокоить ребенка.

– Хорошо, спасибо. Спокойной ночи, – сказала Нина. Она повернулась на бок, лицом к батарее и быстро уснула.

***

Кристина примчалась в отделение полиции, как стрекоза. Она чуть ли не влетела в дверь и сбила с ног, стоящего у дверей мужчину.

– Ох, простите, простите, пожалуйста, – на ходу извинялась она.

У проходной она остановилась перед турникетом. Заглянула в окно, где находился дежурный.

– Здравствуйте! Мне сказали подойти в это отделение, что бы сказать где моя дочь, – запыхавшись, выпалила она.

– Ваша фамилия, имя, – басом спросил дежурный лейтенант.

– Кристина Полякова Владимировна, – запуталась от волнения она.

Дежурный посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Потом он снял телефонную трубку и набрал связной номер из четырех цифр.

– Тут Полякова Кристина Владимировна на КПП, узнать о дочери, пропустить? Понятно, – дежурный положил трубку. – Ваш паспорт или любой другой документ, удостоверяющий личность. Нужно выписать пропуск.

Кристина достала из сумочки паспорт. Она подала документ дежурному. Он записал все данные и выписал пропуск.

– Проходите, пожалуйста. Вам в 15 кабинет, второй этаж, к старшему лейтенанту Скоболеву. На выходе сдадите пропуск, – он нажал на кнопку и стрелочка турникета загорелась зеленым.

Кристина прошла через турнекет и поднялась по ступенькам на второй этаж. Там на каждом кабинете была табличка с фамилией, инициалами и должностью служащего. Кристина нашла 15 кабинет. Она робко постучалась.

– Входите, – послышался голос из-за двери.

Кристина крадуще вошла в помещение. На стене, как и полагалось, висел портрет президента, так же рядом портрет начальника Главка. В углу покоился массивный, старый, зеленый сейф, в человеческий рост. Оставшуюся часть кабинета заняли стол и шкаф. На подоконнике стоял одинокий цветок, да и тот кактус. Штор на окнах не было. Зато были решетки, как в тюрьме. На вид этому помещению требовался приличный ремонт.

– Присаживайтесь, гражданка Полякова, – с серьезным видом предложил старлей. – Меня зовут Скоболев Петр Лаврентьевич.

Кристина осторожно присела на стул. Ее глаза были красными и опухшими от слез, как и нос, который она натерла. Она нервно теребила сумочку.

– Скажите, пожалуйста, с ней все в порядке? Где она? – взволнованно спросила Кристина.

– Сначала, нужно установить вашу личность. Паспорт или любой другой документ, будьте добры, на проверочку, – Петр Лаврентьевич протянул руку.

– Ох, да конечно, – Кристина начала рыться в сумочке. Она была очень взволнованна, поэтому долго не могла отыскать паспорт. Наконец она его нашла. – Вот держите, – протянула она документ и положила перед ним же пропуск.

Старлей внимательно полистал паспорт, несколько раз всматривался то на фотографию, то на женщину. Затем он начал записывать все данные в протокол. Кристина терпеливо ждала. От переживания у нее пересохло во рту.

– Простите, можно стакан воды? – попросила измученная Кристина.

Петр Лаврентьевич налил из графина воды и подал женщине. Кристина трясущимися руками руками взяла граненый стакан и немного захлебываясь от всхлипываний отхлебнула. Когда старлей закончил переписывать данные, он поднял голову и посмотрел строго на женщину.

– Что же это вы гражданочка, за ребенком своим не следите? Почему она у вас по всей Москве одна бегает? Ей ведь всего десять лет, – начал отчитывать Кристину старлей.

Кристина закрыла лицо руками и разрыдалась, что есть мочи. Ее стенания наверное услышали бы в другом городе.

– Ну хватит, успокойтесь, все хорошо, не волнуйтесь, – смягчился Петр Лаврентьевич.

Он соскочил со стула и подошел к женщине. Взяв ее за плечи, она немного потрепал ее и прижал к себе, что бы остановить истерику. Кристина почувствовала сильные руки и мгновенно перестала плакать. Красными глазами и раскрасневшимся лицом она посмотрела на мужчину. Петр откашлялся и прошел на свое место.

– Ваша дочь сейчас находится в больнице. У нее сломана нога, поэтому ей наложили гипс и оставили там.

Кристина потеряла сознание. Она начала сползать со стула. Старлей быстро подскочил к ней и успел перехватить ее перед самым ударом об пол.

– Этого еще не хватало, второй травмирующийся, – кряхтя, поднимал он Кристину и усаживал обратно на стул.

Он закрепил ее в одном положении, так что бы она не соскользнула снова, и быстро начал искать нашатырь в аптечке, в шкафу. После он накапал немного нашатыря на ватку и сунул его под нос Кристине. Сначала она не реагировала, но потом начала приходить в себя. Кристина открыла глаза. Все вокруг плыло.