— Это уж наше дело. Надо пройти, нужно взять с собой какие-нибудь сосуды для руды. Наберем ее как можно больше, а затем через границу. Утром нас будет ждать аэроплан…
— Вы уверены, что нет никакой опасности?
— Надеюсь. Ведь наш почтенный «шеф» мирно спит. — В голосе Стобицера дрогнула насмешка.
Кто-то проворчал:
— А награда? Какая будет награда?
— Мы принесем австралийцам миллионы. Соответственно этому будет и награда.
— Ну, если так, скорей!
Они идут к выходу. Я едва сдерживаю бешенство и принуждаю себя быть спокойным. Если я обнаружу свое присутствие, если они увидят, что их заговор раскрыт, — я буду убит. Видимо они решили идти напролом.
Невольно я хватаю за руку Жака.
— Скорей к центральной станции…
Но он шепчет взволнованно:
— Подождите! Дайте им уйти.
Мой мозг точно молнией прорезает мысль:
«Сегодня вечером Моравец не телефонировал мне с поста Эдит Лагоон». Я спрашиваю Жака:
— Вы видели главного инженера?
— Да, три часа тому назад,
— Здесь?
— Да, он в этом кабачке разговаривал с мистером Стобицером и затем ушел.
— Куда?
— К аэродрому.
Бегом, сколько хватает у меня сил, я мчусь к центральной станции.
ГЛАВА 8
Катастрофа в Электрополисе
Едва переводя дыханье, я добежал до глинобитной хижины к нажал рычаг. Впервые я негодовал на недостаточную быстроту наших автоматических слуг.
Раздался свисток. Подошел электрический вагончик. Я вскочил в него. Через две минуты он примчал меня к машинному отделению.
Холльборн только-что закончил вечерний обход и в последний раз проверял сигнальную доску. Когда я влетел к нему, задыхаясь от волнения, он собирался закурить сигару, но, увидев меня, выронил ее из рук,
— Что случилось? — Заговор!
— Где? Какой?
— Пятьдесят китайских рабочих… И во главе их Стобицер, Гельдинг и Курцмюллер. Я только-что подслушал их разговор… Они отправились на гору Руссель… В трех вагонах.
Холльборн быстро повернул рычаг.
— Ток выключен. Вагоны не сдвинутся с места.
— И все-таки… Уверяю вас, мистер Холльборн, дело очень серьезно,
— Чего они хотят?
Хладнокровие американца взбесило
меня и я закричал:
— Они хотят украсть радий!
Но Холльборн и здесь остался верен себе.
— В конце концов это вовсе не страшно. У нас его так много. И кроме того этим господам известно так же хорошо, как и нам, что нет никакой возможности проникнуть к горе Руссель. Она окружена лучами Риндель-Маттью. Но если кто-нибудь все-таки отважится на это… я ему не завидую!
— А если они отведут завесу из лучей?
— Это невозможно! Для этого нужно подойти к машине. Неужели вы думаете, что ее можно подкупить, как человека? Есть только единственный способ выключить ток — перерезать подземный провод, идущий к источнику. Но никому неизвестна маленькая потайная пещера, где этот провод находится.
— Инженер Моравец знает это.
— Моравец так же неподкупен и верен, как я и вы. Кроме того он сейчас у озера Карнеджи за тысячу километров отсюда.
— Нет! Три часа тому назад его видели в городе.
— Сейчас мы проверим. — Холльборн подошел к телефону и вызвал центральную: — Озеро Карнеджи? Попросите инженера Моравец.
Я взял вторую слуховую трубку и услышал ответ:
— Инженера Моравец здесь нет. Его заменяет инженер Вебер. Хотите вызвать его?
— Нет. Благодарю!
Теперь и на лице Холльборна промелькнула тень тревоги.
— Моравец покинул свой пост, не предупредив нас об этом.
— Да, и Моравец — ближайший друг Стобицера.
— Где видели его в городе?
— Он направлялся к аэродрому.
Холльборн снова бросился к телефону:
— Аэродром? Инженер Моравец здесь?
— Вылетел два часа назад на аппарате № 237. Управляет сам.
— Куда полетел?
— Направление неизвестно.
Холльборн опустил трубку.
— Черт возьми! Я тоже начинаю волноваться, — и опять дал телефонный звонок на аэродром: — Немедленно приготовьте аппарат. Вышлите к центральной станции.
В ожидании аэроплана Холльборн вызвал пост Эдит Лагоон:
— Немедленно сообщите, если пролетит аэроплан.
— Только-что пролетел № 237.
— Направление?
— Гора Руссель.
Трубка брошена…
— Вы правы!
Сигнал возвещает о том, что аппарат прибыл. Но мы колеблемся занять места. В первый раз мы боимся оставить силовую станцию без надзора. Но другого выхода нет. На всякий случаи Холльборн переставляет сигналы на доске:
— Я соединил провода другим способом. Теперь они, если даже проникнут сюда, не скоро разберутся, в чем тут дело… А всякий, кто прикоснется к рычагу, будет убит током. Надеюсь, что в наше отсутствие шеф не вернется.
___
Мы мчимся сквозь тьму ночи. Моторы стучат так, что говорить невозможно… Перед нами на фоне ночного неба вырисовывается силуэт горы Руссель… У ее подножья мы видим огни. Не факелы или горящие головни, какие употребляются дикарями, а электрические фонари. Люди бегают с ними взад и вперед… Мы видим целую гирлянду огней у самого входа в рудник.
Холльборн уже не скрывает своего волнения:
— Сейчас должно все решиться. Они подошли к самой завесе из лучей… Если они…
Он не успевает договорить. Раздается страшный треск… Вершина горы Руссель — эта блестящая сахарная голова — как будто превратилась в вулкан. Летят искры, языки пламени взлетают высоко над землей… Наш аэроплан дает крен и падает… Мы лежим под ним, инстинктивно закрывая лицо руками.
И в это мгновение раздается страшный подземный гул.
___
Я встаю шатаясь. Мне кажется, что все мое тело утыкано раскаленными булавками. При ярком лунном свете я вижу почти безумные глаза Холльборна. Одежда на нем висит клочьями и все лицо и руки сплошь усеяны черными точками.
Она хватает меня за плечо:
— Гора Руссель исчезла!
Я с трудом прихожу в себя и повертываю голову. Да, Холльборн прав: сахарной головы, так четко выделявшейся всегда на горизонте, нет.
— Что случилось? — спрашиваю я растерянно.
— В ее вершине была устроена мощная преобразовательная станция, которая передавала машинам ток, шедший сюда с центральной станции и производивший лучи Риндель-Маттью.
Да, я знаю, но…
— Моравец хотел выключить ток, все машины взорвались.
Я все еще недоумеваю:
— Но как же машины могли взорваться? И какой взрыв мог уничтожить целую гору?
Холльборн беспомощно разводит руками.
— Почем я знаю… Но, впрочем есть одно объяснение.
— Какое?
— Мы оказались детьми, не видящими дальше своего носа. Мы удовольствовались тем, что нашли уже готовый рудник и пригоршнями черпали из него сокровища… Мы не дали себе труда разузнать, что находится в недрах этой «сахарной головы». Возможно, что весь этот колоссальный метеор случайно упал в кратер вулкана, который теперь случайно же был чем-то разбужен, возобновил свою деятельность и вот…
— Извержение?
— Да!
— Внутри Австралии нет вулканов, — упрямо утверждаю я. — Вулканы опоясывают только ее острова. Но возможно, что эта сахарная голова содержала в себе газ или какое-то другое, еще не открытое нами взрывчатое вещество. Когда Моравец стал выключать ток, то в аппарате могли вспыхнуть искры… В этот миг мы ощутили подземный толчок. Я припоминаю, что едва заметные толчки я уже наблюдал несколько раз за последние дни, но не придавал этому никакого значения… Однако эти толчки могли вызвать трещины в горе… Если туда проникли искры из аппарата и если гора действительно была начинена газами, то ясно, что газ мог быть и в гроте, где мы установили машины. При соприкосновении с искрами все полетело к чорту…
Холльборн тяжело вздохнул:
