Казалось, Дель хотела выругаться, но сдержалась, лишь тихо присвистнув. Дина жалостливо посмотрела на меня. Мне даже почудилось, что ее глаза начали слезиться, но, возможно, все дело заключалось в неправильном освещении.

– Бедняжка, так много стресса перенесла, – прощебетала она. – А тут ты на сколько?

В ее голосе чувствовалась неподдельная грусть, что удивило меня. Я давно не ощущала такой заинтересованности к моей персоне, не считая родителей. Все же это нормально, люди видели меня впервые, как и я их. Возможно, кто-то и жалел меня, но это была редкость. В основном все думали: «Хорошо, что у меня не так». При этом жалели только себя. Страдать самому всегда проще, чем поддержать другого.

– До конца одиннадцатого класса, – ответила я. – Все в классе так смотрели на меня, аж коленки начали трястись. – И понизив голос, добавила: – Когда я заметила, как безразлично ко мне отнеслись, уже успела подумать, что меня в изгои успели записать.

Дель небрежно отмахнулась от моих слов.

– Не обращай внимания на этих амеб. Тут каждый считает другого изгоем, сплошные нарциссы вокруг.

На последних словах она нарочно сделала акцент, повысив голос. Я почувствовала, как несколько пар глаз устремились в нашу сторону. Послышались недовольные возгласы и грубые взгляды, но Дель даже бровью не повела.

– Дель, так нельзя! – воскликнула Дина. – Не заставляй всех ненавидеть тебя еще больше.

– Все они ненавидят себя больше, чем кого-либо еще, – Дель раздраженно закатила глаза. – Так что в их личном рейтинге я никогда не буду на первом месте.

– Аделина, быстро слезь с парты и займи свое место, – приказал строгий голос учителя.

Никто из нас не заметил, как прозвенел звонок, и учитель вошел в класс. На нас начинали недовольно поглядывать и шептаться, все же из-за Дель и Дины три человека не могли сесть на свои места. Девочки поспешили за свою парту, а я, наклонив голову так, чтобы волосы скрывали лицо, тихонько хихикала.

День тянулся слишком долго, но наконец-то семь скучных уроков остались позади. Я не слишком этому обрадовалась, девочки больше не подходили ко мне на перемене, а я скромно оставалась сидеть на месте, стесняясь подойти к ним самой. В голову закрадывались всякие недоброжелательные мысли.

Может, я показалась скучной или просто не понравилась им?

Я стояла в раздевалке, надевая уличную обувь. Одноклассники и другие незнакомцы уже разошлись по своим делам, помещение пустовало. Никто не подождал меня, не кинул на прощание пары слов, не проявил ко мне той малой капли внимания, в которой я нуждалась сейчас больше всего. Все просто разошлись по домам и все. Хотя, с другой стороны, кто я такая, чтобы ждать меня. Все же именно я была чужой, незнакомкой, а все в классе уже давно друг друга знают. Но даже те две девочки ничего мне больше не сказали…

В коридоре послышались знакомые голоса, вскоре в раздевалку вошли Дель и Дина. Они не сразу заметили меня, Дель что-то бурно говорила Дине.

– А если они не оценят это? – спрашивал голос Дель. – Все же как-то неловко получится.

– Из-за нас она теперь точно станет изгоем. Видела, как на нее начали смотреть после того, как мы к ней подошли? Все равно внезапные перемены иногда бывают полезны, – послышался воодушевленный голос Дины. – Рей мне показалось такой милашкой. Не думаю, что кто-то будет против нее.

Они говорили обо мне, но я не могла уловить суть беседы. Наивное любопытство с холодной расчетливостью пресекалось отголосками прошлой жизни отшельника, потому я осталась стоять на месте, ожидая следующего развития событий.

Девочки наконец заметили мою одинокую фигуру среди полупустых рядов вешалок, наполненных разномастными пакетами с забытой сменной обувью, и редкими куртками учеников, задержавшихся в стенах школы. Дель толкнула в бок Дину и еле заметным движением указала на меня головой.

– Как хорошо, что ты еще здесь, – воскликнула Дина. – Мы подумали, что ты ушла. Все в порядке?

Она в смятении наблюдала, как я резкими движениями пытаюсь запихнуть сменку в рюкзак, при этом сохраняя вид занятого человека.

– Все отлично. А вы чего так задержались? Все давно ушли.

– Знаешь, мы бы могли задать тебе такой же вопрос, – заговорила Дель. – Хотя неважно. Просто мы не любим пробираться в этой всей толкучке за своими вещами, вот и ждем всегда. Куртки все равно никуда не убегут.

Они старательно пытаются сделать вид, что только что не говорили обо мне. Я прикусила губу.

Спросить их или нет?

– Я слышала, как вы упоминали мое имя…

Девочки переглянулись, словно им не нужны были слова для понимая мыслей друг друга.

– А-а-а, – протянула Дина. – Ты все не так поняла. Да, мы говорили про тебя, но не в том смысле, о котором ты могла подумать. Ведь так, Дель?

Дина подтолкнула свою подругу, та недовольно цокнула.

– Да, это так. Тут дело вот в чем. Каждую пятницу мы с Диной и еще с четырьмя парнями ходим в одну кофейню, просто сидим, кофе пьем, разговариваем иногда. И…эм…

– Недолго ты продержалась, – вздохнула Дина. – Мы просто хотели позвать тебя пойти с нами. Если что я за всех четырех парней ручаюсь, с двумя из них всю жизнь знакома. Даже Дель со всеми ними общается нормально, а это уже хоть что-то да значит.

– Я вообще-то все слышу.

Дина дружелюбно похлопала подругу по плечу.

– Да ладно тебе привередничать, – сказала Дина и повернулась ко мне. – Ну так что, Рей, ты пойдешь с нами в пятницу?

Большие компании меня всегда пугали, я никогда не понимала, как так можно дружить. Иногда с одним человеком поладить не можешь, а тут сразу шестеро незнакомых мне людей. И все такие разные, к каждому нужен отдельный подход. Тогда все выглядело так сложно, непонятно, но вместе с тем слишком интересно, чтобы сразу же сдаться, не попробовав.

– Да, пойду.

Как ни странно, Дель улыбнулась. Сейчас она выглядела намного добрее и спокойнее, чем когда была в классе. Здесь ей не нужно было обороняться, потому она позволила себе расслабиться.

Наконец-то мы смогли выйти из школы. Остатки теплого летнего ветра приятно обдували лицо, шею и развевали волосы. Слышался шелест еще зеленых листьев, солнце мягко освещало землю. Казалось, лето боролось с осенью. Ему хотелось хоть чуть-чуть задержаться в этом мире, порадовать своим теплом, светом и умиротворением.

Дель и Дина еще немного поговорили со мной и пошли своей дорогой, мне с ними было не по пути. Я наконец-то направилась домой, на этот раз пребывая в прекрасном расположении духа. Цветастую многоэтажку было видно со всех частей города, что сильно раздражало, но в моем случае такой расклад был на руку. Имея за плечами богатый опыт столкновения с новыми местами, я все время умудрялась теряться в «трех соснах» и не понимала, где нахожусь. Мне приходилось несколько раз проходиться по одному и тому же маршруту, чтобы быть уверенной в следующем шаге, но сверни не туда – и я сразу же потеряюсь.

Используя какие-то темные и мрачные тропинки, я смогла добраться до дома. В квартире было тихо, до сих пор чувствовался запах недавнего ремонта. Родители будут дома минимум через три часа. Я разулась, закинула рюкзак с учебниками в комнату и поставила кипятиться чайник. Подошла к окну: птицы стайками медленно плыли по небу, рисуя разнообразные узоры своими телами, редкие облака медленно ползли по невидимым нам тропинкам. Я налила себе чай с ромашкой, взяла печенье и уселась с ногами на стул. На душе чувствовалось тепло.

Была среда. Я спокойно сидела на кухне, попивая чай и думая лишь о хорошем, не подозревая о том, что готовила мне судьба, усердно наматывая нити на мой клубок.

Родителям было приятно видеть изменения в моем поведении, но они старались не говорить об этом лишний раз, опасаясь нечаянно спугнуть заветный мираж. Впервые за долгое время я так много и долго говорила о школе, да и вообще что-то говорила. Раньше я ненароком замечала, как они усердно пытались скрыть беспокойство за мой скрытный образ жизни, и на то были причины. Поначалу я пыталась заводить друзей, первая подходила знакомиться, звала гулять и в итоге привязывалась. Из-за этих чувств расставание было болезненным, все они обещали писать или напоминать о своем существовании другими способами, но моих «друзей» хватало максимум на две недели. В их голове я попадала в место «забыто навсегда». И я перестала подходить первой, а потом стала замечать, что со мной вообще перестали знакомиться, будто вокруг меня образовался купол, который никто не хотел разрушать. Я и не заметила, как сама же отгородила от себя все живое и окончательно замкнулась в себе. Одиночество можно сравнить с наркотиками, оно постепенно засасывает, появляются навязчивые мысли, что по-другому нельзя, ведь это именно то, чего ты заслуживаешь. В какой-то момент ты понимаешь, что одиноким быть не так и плохо, и никто не сможет вытащить тебя из-под купола, кроме тебя самого.