Я поспешила к нему, попутно снимая куртку.

– А я уже начал гадать, когда же ты придешь, ― загадочно изрек Себастьян, когда я плюхнулась на диван напротив него.

Он не удосужился бросить на меня хотя бы беглого взгляда и все так же был погружен в книгу, попивая кофе. Я не стала спрашивать, что же он имел в виду, говоря такое, потому что могла получить ответ загадочнее предыдущего.

– Да вот приперлась пораньше, сама не знаю почему.

Себастьян мимолетно взглянул на меня поверх книги и с шелестом перевернул страницу.

– Может быть, ты ожидала здесь увидеть Тома, – предположил он. – Но, увы, его здесь нет, не его смена.

– Да знаю я, но надежда умирает последней, даже если ее и в помине не было, – обнадеживающе заметила я. – И как же ты понял, что я хотела увидеть именно Тома?

– Не нужно быть Шерлоком, чтобы понять это, ― сказал Себастьян с видом всезнающего мудреца. ― Давненько ты к нам не захаживала, а тут пришла, так еще и раньше положенного времени, сразу стала оглядываться по сторонам, выискивать кого-то. И только после всего этого с видом подбитой чайки подошла сюда. ― Он прервался и, не отрывая взгляда от книги, отпил из чашки. ― Остыл. ― Себастьян поморщился и брезгливо отставил от себя чашку.

До этого момента я никогда не разговаривала с Себастьяном лично. Когда все вокруг говорили, он молчал, когда вокруг стояла тишина, он так же оставался молчалив. Ему не нужно было участвовать в разговоре, чтобы понимать услышанное. Своим молчанием он говорил тысячи слов, но лишь немногие могли услышать их, а единицы – понять. Когда он говорил, все вокруг замолкали, обращаясь в слух. Каждый слушающий понимал, что сказанные слова имеют огромный смысл, но никто не сможет пересказать их вновь. Слова Себастьяна имели слишком большой вес, чтобы хоть кто-то мог их оставить надолго в своем сознании.

Когда я направлялась в кофейню, мне и в голову не приходило, что что-то может пойти не так. Мысленно я успела построить план и даже прописать диалоги и действия, которые только могли произойти. С каждым разом я все лучше понимаю: чем больше ты думаешь и колеблешься, тем меньше шансов, что все произойдет, как задумывалось.

Голос Себастьяна оторвал меня от рассуждений.

– Что дальше собираешься делать?

Я посмотрела на него пустым взглядом. Либо он умел читать мысли, либо отпечаток потерянности и замешательства четко отображался на моем лице.

– Только не говори, что ты ничего не услышала, не разочаровывай меня. Что ты собираешься делать дальше? ― с расстановкой повторил он.

Я приободрилась и села ровнее, будто мне действительно не хотелось разочаровывать Себастьяна. А потом поймала себя на мысли, почему он вообще задает такие вопросы и стоит ли мне на них отвечать. И что вообще мне нужно было отвечать? Как бы я не старалась, задавать вопросы у меня получалось лучше, чем их создавать.

Желтые кошачьи глаза медленно бродили по моему лицу. Меня открыто и беспардонно изучали, я чувствовала себя лабораторной крысой в прозрачной банке. Осталось притащить огромную лупу для комичности.

– Что-то произошло между тобой, Томом и Арчи, я прав? – Себастьян удовлетворенно покачнулся, увидев мое изумление. – Можешь и дальше продолжать молчать. Все равно это не мое дело. Хотя долго это не продлиться, потому что тебе нужен собеседник, но подходящего ты найти так и не смогла. Ты могла бы рассказать все подругам, да вот только они тебя неправильно поймут. С самими представителями проблемы глупо разговаривать. В их голове вся ситуация выглядит не так, как в твоей. По крайней мере, ты сама так думаешь. Стеф не сможет вникнуть в суть дела так быстро, как тебе бы этого хотелось. Остается лишь одна кандидатура.

Ему определенно нравилось вводить людей в ступор. Себастьян многозначительно взглянул на меня и протянул руку к книге, которую отшвырнул во время монолога. Я смотрела то на него, то на книгу, начинающую действовать мне на нервы. Быстро схватив твердую обложку, я дернула ее на себя. Страницы недовольно зашелестели, удивляясь такой дерзости. Себастьян еще мгновение смотрел на пустую ладонь, а после растеряно уставился на меня.

– Ты будто пытаешься отгородиться от меня с помощью несчастной книжонки. – Я положила книгу на стол и прихлопнула ее сверху рукой. – Ты серьезно такой?

Себастьян удивленно приподнял брови. Он обладал загадочной, даже манящей внешностью, на которую хотелось любоваться, как на картины в музее, пытаясь разгадать сюжет и задумку автора. Сколько бы я не смотрела, мне никак не удавалось понять, почему мои глаза снова и снова возвращались к его лицу. Я старалась найти ответы в изгибах подбородка, подростковых высыпаниях или в выбившихся прядях. Только через значительный промежуток времени до меня наконец дойдет, что Себастьян выглядел как самый обыкновенный подросток со своими причудами и отличительными знаками. И дело было далеко не во внешности, вся странность была в нем самом. Если это вообще можно было назвать «странностью».

– Ой, только не прикидывайся дурачком. – Я махнула свободной рукой. – Ты и правда весь такой проницательный и прямолинейный или специально притворяешься, чтобы напустить вокруг себя всей этой… – Я помялась, пытаясь найти подходящее слово. – Всей этой загадочности?

Себастьян взглянул на ладонь и, не найдя в нем привычного предмета, вздохнул.

– И как, по-твоему, можно притворятся проницательным? Ты либо замечаешь все, что происходит вокруг тебя, либо нет. Другого не дано.

– Но это же не значит, что из-за этого нужно вести себя как павлин. Если и разговариваешь с человеком, то делай это в полную силу, а не прячься за книгой. А то создается ощущение, будто делаешь мне одолжение.

– Хорошо, я тебя понял.

Себастьян аккуратно смахнул мою руку, взял книгу и положил ее рядом с собой. После чего уставился на меня, не моргая.

За прошедшие месяцы я научилась быстро реагировать на любые людские смены настроения и переменила обиженное выражение лица на сосредоточенное, более подходящее для следующей темы. Юлить или говорить загадками было бессмысленно: я знала, что соперник выучил эту роль намного лучше. Пока что хватит лезть в заранее проигрышные затеи, а после сокрушаться, будто не знал дальнейшего исхода. Настанет время и моих побед.

– Том и Арчи ведут себя странно по отношению друг к другу, ― начала я. ― В прошлом между ними что-то произошло?

– Да, произошло.

Я неосознанно подалась вперед.

– А может и нет. ― Себастьян задумчиво почесал подбородок, увидев мое разочарованное лицо. ― Смотря, что именно ты имеешь в виду под прошлым. Каждый день что-то да происходит. Не хватит и недели, чтобы все рассказать, пересказать и преувеличить, где следует. Мне не жалко потратить тысячу слов, а то и более для объяснений, но какой в этом смысл, если я всего лишь наблюдатель – человек сторонний, не участвующий. Если ты чего-то не знаешь, то лучше спрашивать у первоисточников. Каким бы компетентным я ни был в той или иной ситуации, мир каждого человека образован из призмы собственного восприятия. Хотя советую тебе подумать, прежде чем что-либо узнавать. Меньше знаешь – крепче спишь.

Я зачарованно смотрела за его движениями, мимикой и в целом за причастностью к миру. Себастьян ни разу не оторвал от меня взгляда, при этом зная, когда нужно протянуть руку за принесенной чашкой (Когда он успел заказать кофе?), когда убрать ногу, чтобы мимо проходящий ребенок не споткнулся, и когда следует сделать небольшую паузу для столь неопытного слушателя. Мне потребовалось некоторое время, чтобы выйти из транса, в который я погрузилась, слушая Себастьяна.

Когда я очнулась, Себастьян наблюдал за медленно ползущими машинами и взметающимися над их крышами листьями, умеющими летать, не заточенными в коробки. Вид у него был отстраненно присутствующий, он не спешил спросить, все ли у меня хорошо. Видно, я была далеко не первая, подверженная его влиянию.

– Что тебе нужно было от Тома? ― спросил Себастьян, не поворачиваясь.