Накануне своего приезда Горький был почётным гостем на ужине в "Клубе А" в Гринвич-Виллидж. Клуб был коллективом писателей и активистов и главным местом сбора модных радикалов Готэма. На обеде, помимо Горького, Буренина и Пешкова, присутствовали Твен, Иван Народный, Артур Брисбен, Роберт Кольер и несколько других социалистических и прогрессивных интеллектуалов.[273]

После ужина Горький в сопровождении Брисбена посетил приём в доме Гейлорда Уилшира. Это было сделано в честь другого иностранного гостя, писателя и социалиста из Фабианского общества Герберта Уэллса. Находясь там, Уилшир убедил Горького подписать письмо поддержки заключенным Уильяму Хейвуду и Чарльзу Мойеру, которых в то время судили за убийство в Айдахо. Сообщение об этом сразу же вызвало споры в "Нью-Йорк таймс". Горький получил американского юриста и литературного агента в лице известного ист-сайдского адвоката, профсоюзного организатора и активиста Социалистической партии Морриса Хилквит.[274] Хилквит был другом вышеупомянутого Уильяма Дина Хауэлла, который, вероятно, и представил его.

Через три дня после его визита триумфальное шествие Горького натолкнулось на огромную проблему. Андреева, как оказалось, на самом деле не была его женой, по крайней мере, не в американском смысле. Законная "миссис Горький" и дети находились в России. Эта история появилась в журнале Пулитцера "New York World", главном сопернике Херста. Компромат, вероятно, просочился в "World" через российское посольство, которое, как можно было бы предположить, было не совсем в восторге от визита Горького. Народный позже утверждал, что он был предупреждён о готовящемся скандале таинственным "русским банкиром".[275] Почему революционер Народный поддерживал тайную связь с этим или любым другим банкиром, необъяснимо. Однако главным грехом Горького было то, что он связан с Херстом (как это было с 1905 года), главным соперником "World". Писатель подписал эксклюзивный контракт с синдикатом Херста, что, несомненно, объясняет внимательность Брисбена.

Как только новость попала на улицы, Горького и Андрееву бесцеремонно выставили из "Belleclaire", и ни одно другое "приличное" заведение не приняло бы их. Выступления были отменены. Многие американские сторонники, включая странно педантичного Твена, внезапно исчезли. Однако некоторые оставались непоколебимыми. Пара богатых жителей Нью-Йорка, Джон и Престония Мартин, сначала приютили русских в сво`м особняке на Стейтен-Айленде, а затем отправили их в уединённое убежище в Адирондаках. Писатель-левак Джон Спарго назвал Мартинов "лидерами Фабианского движения в этой стране".[276] Именно в этом деревенском убежище, содержащемся Мартинами, Горький написал "Мать", свой роман о революционных жертвах и преобразованиях. По прибытии в Штаты писатель заявил о полном равнодушии к новым литературным проектам. Однако после того, как его турне с выступлениями закончилось, новый роман казался лучшей альтернативой для сбора денег и поощрения сочувствия к делу. С помощью Мартинов и других авторов "Мать" впервые появилась на английском языке в журнале "Appleton's Booklovers", а затем в виде книги издательства "D. Appleton publishers".

Горький, Андреева и Буренин тихо уехали из США в ноябре, к тому времени Буренин перевёл обратно в большевистский центр в Стокгольме большое количество "американских денег".[277] Горький вскоре обосновался на арендованной вилле на залитом солнцем острове Капри. Возможно, он и отдал свою душу революции, но ему нравилось жить в спокойствии и комфорте. Он превратил часть виллы в "Партийную школу" для большевиков, где товарищи могли постигать тонкости пропаганды и изготовления бомб.[278] Среди его гостей был Ленин, а также американские радикалы Уильям Уоллинг и Анна Струнская.

В 1907 году Горький сыграл роль посредника при передаче денег от другого богатого американца русским революционерам, на этот раз в Лондоне. Американцем был миллионер, мыловаренный магнат и левый филантроп Джозеф Фелс ("Фелс-Нафта"), а бенефициарами были российские социал-демократы, точнее, Ленин и его сторонники.[279] Весной того же года социал-демократы провели конференцию в Лондоне, но у них не хватило наличных для оплаты счетов. Фелс, "финансовый ангел революционных групп", предоставил наличные деньги.[280] Пятнадцать лет спустя, ко всеобщему удивлению, Ленин вернул деньги вдове Фелса, хотя и без процентов.

Визит Горького в Америку переплетался с путешествиями и, возможно, судьбой другой революционной знаменитости, Афанасия Матюшенко. Летом 1905 года Матюшенко получил известность как лидер печально известного мятежа на броненосце "Потёмкин", в результате которого был захвачен один из царских броненосцев в Черном море. Это сделало его одновременно революционной знаменитостью и разыскиваемым человеком. Матюшенко сначала нашёл убежище в Румынии, а затем перебрался в Швейцарию и Англию. Из последней он отплыл в США в июне 1906 года. Его прибытие, в отличие от прибытия Горького, было неожиданным и не оставило никаких следов в пассажирских или иммиграционных записях. За голову Матюшенко, в конце концов, полагалась награда. Но его присутствие в Штатах не осталось незамеченным. С помощью тех же американских друзей он встретился с Горьким в Адирондаках, где писатель посоветовал ему написать историю мятежа.

В более позднем анархистском отчёте Матюшенко жил в Нижнем Ист-Сайде и работал на фабрике швейных машин "Singer".[281] Там он "организовал группу русских революционеров" в Нью-Йорке.[282] Кто они были? Тем не менее, "он рвался вернуться в Россию" и в конце 1906 года отплыл обратно в Лондон, а оттуда перебрался в Париж, где "организовал анархо-синдикалистскую группу среди безработных".[283] Несмотря на попытки товарищей отговорить его, Матюшенко был полон решимости вернуться в Россию с целью "осуществления анархистско-коммунистической деятельности в городе Одессе". Тот же источник утверждает, что он тайно въехал в Россию в июне 1907 года и был арестован в Николаеве 3 июля. После осуждения военным судом он был повешен 20 октября в Севастополе.

Вышеприведенный отчёт расходится с более ранними сообщениями в американских газетах. По анархистской версии, Матюшенко мог прожить в США не более 6 месяцев – с июня по декабрь 1906 года. Но другие единодушны в том, что он прожил в Нью-Йорке "два года" или "большую часть прошедших двух лет" и провел это время, работая в "чугунолитейном цехе", а не на фабрике швейных машинок.[284] Это тоже, должно быть, ошибка. По любым разумным подсчетам, Матюшенко не мог прожить в Америке больше года.

Что ещё более странно, сообщения американской прессы о поимке и смерти Матюшенко появились в августе 1907 года, а не в октябре. Более того, они постоянно сообщали, что он был задержан не в Николаеве, а в Одессе и не 3 июля, а либо 15, либо 25 августа. В тех же сообщениях также утверждалось, что Матюшенко был повешен в Севастополе 29 августа. Совершенно очевидно, что никто не был уверен в том, что произошло.