– Спасибо, тебе.

– Не забудь об этом, когда придет время, и ты сможешь расплачиваться за мои услуги. Согласись, я честно заработал твою ласку.

Тома согласилась и скоро уснула.

А вот у понятливой жены, думал я, пытаясь заснуть, такие долги не копятся.

Мне моя теща иногда казалась злой колдуньей – ей, богу! Ну а я, понятно, прекрасный принц. А Тома моя – заколдованная принцесса. Используя свою колдовскую мощь и принцессу-заложницу, эта домашняя Гингема решила подавить во мне любовь к жизни и прочие инстинкты. Кажется, добилась успеха. Хотя, кто знает? Может быть, они подавлены лишь на время? – пути судьбы часто сложны для понимания. Жизнь могла выбрать и другой сценарий, заставив стать мужем женщины старше и хитрее меня.

Но затем, что происходит на самом деле, стоит скрытая логика. Мы называем это судьбою, но в реальности это лишь поддающееся расчету взаимодействие различных сил, установленных свыше, и ровным счетом ничего больше. Все находится в движении, и действие сил можно предсказать, основываясь на событиях, которые происходят, либо самим ставить условия их взаимодействия.

Я думаю, что мы с Томой все переможем, и брак наш станет счастливым.

Ночью (во сне, конечно) Тома спросила меня:

– Как бы ты себя чувствовал, если узнал, что человек, который родил тебя и вырастил, заботился о тебе, при этом лгал?

– Он бы за это здорово поплатился. Хочешь, я убью ее? Ты об этом хотела меня попросить?

Тома была поражена:

– Как мог ты подумать?

А я улыбнулся:

– Я хочу, чтобы ты поняла, что только твоя мать отравляет нам счастье совместной жизни. В каждом слове ее яд сочится. Пока ты с ней и ей внимаешь, ты ни с кем не будешь счастлива. Наш брак обречен, пока ты с ней.

Силы логики и предназначения вступили во взаимодействие и привели к завершению того, что мы так долго ждали. Короче, в апреле у нас родилась дочь. Встретились мы с Томой случайно и поженились абы как, но теперь я начинаю думать, что в нашем браке случайностям не было места: малышка была прелестна, как ее мать.

О, упрямая, нелогичная, неразумная женская психология – она повторилась!

Тем не менее, взяв дочку на руки, я с торжественным чувством поклялся жене:

– Мы будем вместе до тех пор, покуда в нас теплится дыхание.

Иногда жизнь проста и бесхитростна, но дети – ее вершина. Это я позже тоже сказал.

Возможно, мы для того и живем, чтобы создавать новую жизнь. Для меня это новая мысль.

Противоположности слились и создали новую жизнь!

Жена скривила губы в усмешке:

– Может, перестанешь себя обременять сложными философскими изысками и займешься делом.

У нее, очевидно, была своя точка зрения на событие. Ее чувства были менее сложными и восторженными – более простыми и приземленными.

Тридцать лет, первый ребенок – врачи очень беспокоились за Тому и отправили ее в Челябинск на сохранение. Там наша Настенька и родилась. Я хотел такси нанять, но отец подсуетился, и мы поехали за новорожденной и ее мамой на его «ЗАЗ-968». Потом трижды дед приобрел внучке в подарок корыто и пожелал счастливой жизни.

Мы первый раз искупали ребенка. Конечно, крику было. Но потом дочь поела и уснула. А мы занялись домашними делами, поделив обязанности – мне пеленки, Томе кормление. Теща давала советы. Оба чувствовали себя усталыми, но бессонные ночи только-только подступали.

Ночью, впервые после долгой разлуки, я обнял жену:

– Скажи, какому попутному ветру я обязан встречи с тобой?

Она улыбнулась мне в ответ:

– Этим счастьем ты обязан рейсовому автобусу Южноуральск – Увелка. Ты что забыл? Никогда не думала, что моя судьба повернется таким образом. Даже если бы я ее знала, никогда не поверила.

– Тома, ты мне очень нужна. Мне кажется, я еще никогда не нуждался так в женщине, как рядом с тобою. Иногда кажется, что меня следует приковать к тебе, а ключ нафик выкинуть.

Я взял в ладонь половинку ее лица и, поглаживая большим пальцем нижнюю губу, внимательно посмотрел ей в глаза:

– Я не всегда принимаю правильные решения. Я понял – быть хорошим мужем очень сложно. Мне казалось, что все обязанности давно распределены и надо только правильно ими пользоваться. Оказывается, это еще не все… Я думаю, что совершил бы ошибку, сказав, что полностью понимаю тебя. Но сейчас я чувствую, что нахожусь в надежных руках. А многие мужчины недооценивают своих жен или, скорее всего, не понимают…

Тома не нашла, что ответить… А может, ей было уже не до меня. Еще мгновение, и она уснула. Ну и хорошо. Я был рад остаться наедине со своими мыслями и обдумать все, что произошло. Я думал о новой жизни, которая тихо посапывает в своей кроватке. Уже было ясно, чьи характер и внешность она унаследовала.

Верно кто-то заметил – будущее входит, чтобы изменить нас изнутри, задолго до того, как произойдет видимая перемена.

Прежде в часы бессонницы я уходил на кухню и курил у открытой форточки, сидя на подоконнике. Теперь подставлял стул и садился у кроватки дочери. Она улыбалась во сне. Мне нравилось наблюдать за ней. Она очень похожа на свою мать, и все в ней настолько близко к совершенству, насколько только возможно. Темные волосы, большие глаза, задорно вздернутый носик… одним словом, в девочку трудно не влюбиться.

Настенька оказалась вполне самодостаточным человечком, которому нет нужды – рядом ли взрослые или где-то шляются. Если все у нее в порядки – сухи пеленки и не мучают жажда с голодом, она с удовольствием гремела погремушками, подвешенными над ней, и при этом гугукала сама с собой.

Она была аккуратна, находчива, изобретательна – каждый день я открывал в ней что-нибудь новое. Но наибольшее уважение вызывали у меня спокойствие и выдержка, с которыми Настенька переносила ежевечерние купания – а, может быть, они ей понравились?

Нет, что ни говори, а ее общество мне нравилось, пожалуй, больше, чем чье-либо другое. Правда, она либо спала, либо молчала в моем присутствии – но даже и это (мне так казалось) доставляло обоим изрядное удовольствие и делало нас ближе друг другу. Само ее присутствие в квартире № 13 дома № 16 по улице Советской, которую я считал личным Адом, скрашивало мое пребывание там.

Думаю, когда моя дочь начнет понимать и разговаривать, нам будет с ней гораздо веселей. К сожалению, дети не могут расти так быстро, как нам бы хотелось.

Дед еще раз появился на своем легендарном «ЗАЗ-968» и привез новый большой ковер, приобретенный по лимитам Совета ветеранов.

– Наш подарок на вашу свадьбу, – был комментарий.

Бабушка дала внучке подержаться за свой палец.

Теща напоила гостей чаем.

– Не понравилась наша дочь твоим родителям, – сказала Тома после их отъезда.

– На твоем месте, я бы приберег суждения для будущего.

Потом вспомнил, как отец плакал пьяными слезами при рождении первого внука – сына Людмилы. Рождение моего первенца было встречено сдержанней. И поправился:

– Может, все дело во мне?

– Именно это я и называю предвидением, интуицией. Как ты собираешься совмещать любовь к своим детям?

– Постом и молитвой, – ответил я. – Вот самый простой и самый честный ответ на твой вопрос.

А теща ехидно рассмеялась.

Оставшись с дочерью наедине и увидев, что она хмурится, попробовал успокоить ее словами:

– Настюш, мы купили билет на поезд в один конец, так что давай наслаждаться поездкой – пока можем.

Рассеянный солнечный свет просачивался сквозь листья кленов у края двора и падал прямоугольником окна на пол в нашей комнате. Весна вступила в свои права.

Еще на смотрины новорожденной приходили старшая сестра Людмила и мой бывший шеф в райкоме партии Кожевников П. И. – пораздельности, конечно.

Я был очень рад, что мне удалось встретиться и поговорить с Пал Иванычем. Потрепаться – вот более подходящее слово. Он заканчивал ВПШ и совсем не собирался возвращаться в район – готовил себе место в обкоме партии. Наша шутливая беседа помогла мне успокоиться и совладать с нервами. А нервничать было отчего. То, как поступили со мной, было верхом несправедливости – так считал и Кожевников. Демина, бывший общий шеф, стала нашей общей вражиной, и немало недобрых слов ей было посвящено. По нашему общему представлению Людмила Александровна в райкоме выполняла функцию зловредного насекомого – на змею, считал Пал Иваныч, она явно не тянула.