Тома вздернула подбородок:

– Надеюсь, ты найдешь такой образчик. Желаю тебе всяческих удач. Хочешь совет?

Я насторожился:

– Говори…

– С первого дня обращайся с ней, как подобает – не считай ее станком для секса и не заваливайся к ней в постель с перегаром. Лучше подожди, когда она сама тебя навестит. Ведь в вашей квартире будет много комнат….

Я ухмыльнулся в ответ, целуя жену в шею.

– Лучше уж я заведу любовницу. Хочешь анекдот по поводу?

И я рассказал жене анекдот о производстве и женской логике, в финале которого жена говорит мужу, который указал ей любовниц всех руководителей завода: «Наша, несомненно, лучше всех…»

Тома стерпела мой грубый натиск, моей похабщине улыбнулась, и я почувствовал прилив прекрасного настроения, отправляясь за глупостью, возведенную в степень.

Разговоры про любовниц я заводил, чтобы жену потравить. В том, что я не способен на измену, не сомневался. Я мог поболтать о сексе и женщинах, посмотреть на стриптиз, раз уж такое показывают, но изменить жене – никогда в жизни! Я был весьма щепетилен в таких делах, обладая обостренным чувством чести и собственного достоинства. Объяснял любопытным очень просто – изменять жене, себя унижать: неужто где-то есть женщина лучше моей?

Сейчас понятно, беременность и все такое. Но после родов я собирался Томе объяснить, что интимная близость это совсем не повинность, а великая радость и наслаждение. В том, что это не получилось в медовый месяц винил исключительно ее мать – сумасшедшую старую ведьму. Меня просто выбило из колеи сосуществование рядом с ней. После того как Тома поймет это, ей нужно объяснить, что секс это не гостинец, которым угощают послушного мальчика, это взаимное желание, от которого и появляется любовь. А не наоборот, как про то пишут в книгах.

Мы выехали затемно из Южноуральска на автобусе. И теперь, удобно устроившись в кресле, смотрел с искренним изумлением, как лучи восходящего солнца искрятся на снеговых барханах казахской степи.

– Смотри, как здорово!

– А ты не хотел ехать. Странно слышать, однако, как кабинетный работник нахваливает красоты природы.

– Боюсь, ты плохо меня знаешь.

– Видимо потому, что нам выпало нелегкое время, – сухо намекнула она на мои райкомовские передряги. – У нас не было возможности узнать друг друга как следует.

Я взглянул на нее:

– Теперь мы достаточно узнали друг о друге?

– Еще будут трудности, – нахмурилась Тома.

– Может быть, но это неважно – в итоге мы все равно муж и жена.

– Временами ты меня поражаешь своими философскими замечаниями.

– Между прочим, в нас много общего – и ты, и я делали себя сами, начиная с того как вилку держать, и кончая тем, как вести себя в светском обществе.

– Жизнь и социум – прекрасные учителя, а я всегда была прилежной ученицей.

– В одном, конечно, ты маху дала – в половом вопросе.

– Просто я всегда считала, что у вас, мужчин, одна извилина в этом вопросе… Скажешь нет?

– Скажу – да! У мужчин ум ясный и мысли прямые – где? кого? и как? Вы же, женщины, вечно ходите вокруг да около, находя тысячу причин своим нелогичным поступкам и только потом соглашаетесь.

– Это ты сам придумал или вычитал где?

– У меня два диплома о высшем образовании – пора уже кончать читать и учиться, пора начинать писать и учить. Впрочем, еще бы одну науку я освоил вместе с тобой – как мне стать добрым мужем, а тебе хорошей женой.

– Дыши глубже и не напрягайся – тогда все получится.

После этого диалога я сидел, погруженный в думы о своем прошлом, настоящем и будущем. Неизвестно почему везде присутствовала Тома. Впрочем, если подумать, то…. В прошлом – потому, что начал осознавать: взрослая жизнь только теперь началась. В настоящем – потому, что не знал, как лучше себя с ней вести. И в будущем – потому, что страшно боялся ее потерять.

Иногда мне казалось, что наши отношения улучшаются. Но такие моменты неизбежно проходили, и очень быстро – стоит только теще напиться.

Да еще интимный вопрос был проблемой. Только круглый идиот вроде меня будет сидеть и ждать от жены приглашения – мол, возьми меня поскорей, дорогой. Мужчина сам должен настаивать на выполнении супружеских обязанностей. Я ведь почти с ума сходил, ожидая такого приглашения от Томы – ну, когда было можно. И, похоже, мне пришлось бы ждать вечность. Никто бы на моем месте такого дурака не стал валять – подол на морду, и… терпи, жена, коли не нравится.

Я не правильно веду себя с Томой. Если позволить ей устанавливать правила игры, то мне лучше спать одному и завести любовницу….

До самого Комсомольска продолжался внутренний монолог. Здесь мы вышли на мороз проветриться и покурить. Голова рассталась с мрачными мыслями – наступил момент необычного облегчения. Подсаживая жену на ступеньку автобуса, я смотрел на нее со смешанным чувством уважения и восхищения.

Тома заметила мой взгляд и удивилась.

– Что-то произошло в туалете?

– Ага. Я влюбился в свою жену.

– Ты, возможно, и твердолобый, но честный человек, – она слегка улыбнулась. – Честность – хорошая черта в мужчине.

– Я рад, что у меня есть хотя бы одна хорошая черта. Тома…

– Что?

– Я очень рад тому, что ты стала моей женой.

– Я могу сказать тебе то же самое.

– Правда?

– Почему нет?

Наконец, Кустанай – типичный советский город.

Мы исходили его вдоль и поперек, нашли и купили то, что хотела Тома. Мы добрались до вокзала и стали ждать поезд Алма-Ата – Москва. Он будет в Увелке в половине второго ночи. Мы еле держались на ногах.

– Блин, Тома, ты не умеешь жить с наслаждением – вечно до изнеможения, вечно до последнего издыхания. Так ли они нам нужны, эти чашки и блюдца?

– Почти всю жизнь я прожила с озлобленной на жизнь женщиной, которая только и говорила о моей ответственности перед ней, моих обязанностях и долге. Ты, пожалуйста, не начинай.

Я чуть зубами не заскрипел.

– Я как раз об обратном. Нельзя жить, зажимая себя. Сдается мне, когда ты проводишь в последний путь свою ненормальную матушку, тут же займешь ее место и начнешь пить, со словами – я долго терпела! Она растила тебя с единственной целью – использовать. И использует на все сто!

Тома горько усмехнулась:

– А разве ты на мне женился с другой целью?

Почувствовал, еще немного и я взорвусь.

– Мы оба женились по расчету – ты хотела ребенка, я выполнял задание партии. Но ведь жить нам, и воспитывать нашего ребенка тоже нам. Так давай будем жить дружно – в любви и согласии.

– Мы уже обсуждали эту тему не раз и ни к чему не пришли. Оставим ее – я смертельно устала.

Мне, сбитому с толку таким поворотом и не успевшему излить все накопившееся негодование, осталось только молчать и ругаться про себя.

Опять я все сделал неправильно. Вроде бы наметился какой-то контакт в ходе поездки, а я умудрился порвать эту тоненькую ниточку своим необузданным темпераментом.

Если быть честным с самим собой, то нужно признаться, что кроме себя винить мне некого. Да, в конце дня я повел себя отвратительно – устал, не сдержался… И беда в том, что теперь не знаю, как исправить ситуацию. Попытался представить себе что-то из области фантастики – как жена умоляет меня о близости с ней.

Уже в поезде, примостившись в углу плацкарты, Тома сказала:

– Завтра я угощу тебя чаем с травами, а стол накрою этим сервизом.

Сказала и прикрыла глаза.

А меня озарило – она неловко себя чувствует. Никогда прежде она не начинала разговора после ссоры. И я почувствовал себя неуютно, так как не знал, что в ответ сказать. Но ответа не ждали. Просто Тома выполнила поставленную задачу и отметила галочкой.

Ну, а мне спасибо.

– Пожалуйста, – буркнул я. – Обращайтесь!

Противоположности. Мы – естественные противоположности. Если существует одно, обязательно должно быть и другое. В природе все стремится к равновесию.

Когда все треволнения поездки были позади, а мы в постели, Тома еще раз сказала: