– Зато тебя воспитаю.

Мне стало понятно, чей заказ он выполняет.

– Я напишу докладную записку на имя Генерального директора, – сказал я.

И написал. Да так убедительно и удачно, что Осипов на ней резюмировал – приказ о лишении квартальной премии мастера Агаркова А. Е. отменить.

Мостовой на этом не успокоился.

Неделя не кончилась, вваливается в наш цеховой кабинет мастеров и тащит за шиворот того самого паренька, которому стружка стальная щеку поранила – пластырь еще на месте пореза.

– Где его мастер? – орет экс-подполковник.

– Я его мастер, – говорю.

– Ты вот здесь сидишь, а он там бегает между станками и стружкой в людей кидается.

– Зачем ты, – спрашиваю молодца, – меж станками бегаешь и стружкой кидаешься?

– Да врет он все! – у практиканта ПТУ никакого уважения к начальнику ООТ.

– Пиши объяснительную, – требует от меня Мостовой.

– Пишите вы докладную, а я на нее напишу объяснительную, которая будет звучать, как обвинительная, ибо факт не доказан – ваш голос, против его.

– Сейчас докажу, – Мостовой потащил паренька в цех.

Мы всей капеллой мастеров двинулись за ними.

Из двух токарей-универсалов, к которым начальник ООТ обратился, как свидетелям происшествия:

– один сказал, что ничего не видел;

– другой, что паренек не кидался, а стоял у станка, когда его сцапали.

За проходом вертикальностаночники дружно качали головами – не кидался, мол, не кидался. Мостовой, пообещав до меня добраться, плюнул в пол и ушел вон.

Монастырников прискребся:

– Зачем ты зубатишься с ним? Чего ты добиваешься?

– Хочу чтобы меня оставили в покое.

За доблестный труд на семейной ниве в конце июня был поощрен любимой женой увольнительной на футбольный матч. Просился зрителем, но под шумок сунул в спортивную сумку бутсы и плавки – возьмут, так сыграю, а форму на стадионе найду.

Нашел Шушукова, нашего тренера.

– Привет, Александр Петрович.

– Привет! Ты на игру?

– Если поставите.

– Играй.

– Формы нет.

– Найду.

И нашел. Я в раздевалку пошел.

Дружная команда футболистов «Луча» приветствовала старого игрока.

Слава Зырянов не без ехидства:

– Ну, как твоя семейная жизнь?

– Моя? – переспросил, но не потому, что не понял вопроса. Просто отношения у нас сложились не очень. После ухода из райкома я уже не донимал участкового звонками отправить тещу мою в ЛТП. – Жена моя – лучшая женщина в мире, но теща спуску не дает….

Слава хихикнул совсем по-мальчишески.

– А что это значит?

– Ты никогда не слышал этого выражения?

– Применительно к старой больной бабке? – нет.

– Она не пропускает ни одной мелочи, чтобы придраться ко мне и всегда оставляет последнее слово за собой. При этом пьет, паскуда, безбожно.

– А ты? Двинул бы ей разок между рог – пусть ходит жалуется.

– Когда-то и я считался крутым, как ты сейчас, но женщин пальцем не трогал.

– Значит, ты счастлив?

– Почему нет?

– Не похоже.

– А ты знаешь, что значит счастливым быть?

– Молодая красивая жена, хорошая работа, спорт, друзья…

– А как же строительство коммунизма? Разве оно не делает людей счастливыми само по себе?

– Только тех, кто на этой стройке хорошо зарабатывает.

– Вот как? У меня складывается впечатление, что Чепурной в РОВД запустил работу.

– Думаешь, он взяток не берет?

– Интересно, у кого менту взятки брать, если он не гаишник на дороге?

– А вот спроси Владимира Алексеевича, когда в гараже будешь пить.

– Увы, в райкомовское общество больше не вхож. А что касается формулы нашего счастья с Тамарой Борисовной, то она не особенно сложна. Главный секрет ее в том, чтобы каждый занимался своим делом – она с ребенком, я на работе. В последнее время приходится много работать, и я перестал на тренировки ходить, но работа мне нравится, а играть еще могу. Начало сезона пропустил, правда, но сегодня наверстаю.

– Мне тоже нравится моя работа.

– Это уже кое-что.

– Наверное.

– Работа, спорт и добрые друзья мужчине необходимы всегда.

– Чтобы быть счастливым? – да.

– А куда выезжали играть с начала сезона? – в моем голосе неожиданно прозвучали тоскливые нотки.

– Да порядком поездили – в Златоуст, Челябинск, Тимирязево, Еманжелинск – пол-области и столько же к нам.

– Ну, теперь, наверное, и я смогу, только без тренировок пока.

– Что-то мешает?

Я протяжно вздохнул, постучав бутсом в пол:

– Работаю в две смены – на недели никак не могу, только вот – в воскресенье.

– Ты шутишь!

– Ничего подобного. Первую смену, как мастер, вторую – токарем у станка.

– Так какого хера ты на бочку полез? – сидел бы в райкоме да сидел.

Народ потянулся на поле размяться.

– Не я полез, на меня полезли. Пойдем, попинаем.

Попрыгал, побегал, разогрелся. Поиграли пульку без ворот – защита на нападение. Начали отрабатывать стандартные ситуации и удары. Не все получалось, но я ликовал – есть еще ягоды в ягодицах! Шушуков обещал заменить меня, если заметит, что сильно устал. Значит, силы экономить не буду – выложусь на все сто и на скамейку. Впрочем, как игра пойдет – иногда полтора часа бьешься и только после игры замечаешь, как ты сильно устал. Азарт – великая штука!

Шушуков подошел.

– Я вижу технику не забыл. Это просто здорово, Анатолий! Я очень рад за тебя.

– А я рад, что ты меня принял.

– Так ты же заявлен. А с тренировками как?

– Пока не могу.

– Понятно.

Когда появились соперники в синей форме, почувствовал, как ко мне возвращается знакомое ощущение внутренней пустоты. Но не легкости, нет – ноги вдруг стали неуклюжими, а бутсы тяжелыми. Так всегда бывало перед встречей с заведомо сильным противником. Команда «Урожай» из села Варна возглавляла турнирную таблицу третьей группы, ни одного матча не упускала – рвалась во вторую группу. Мы играли не раз и ни разу у них не выигрывали.

– Ну что, Анатолий, готов выйти на поле? – это Кужемратов, главный врач районной больницы и страстный болельщик.

– Готов, Юрий Утимисович, готов.

– Тогда со щитом или на щите!

– К черту! – и побежал к боковому флажку, где команды строились, а Шушуков давал последние наставления на игру.

– Анатолий, на свое место «чистильщиком». Славу близко к вратарской не подпускай – знаешь, у него срезки бывают.

Зырянов играет центрального защитника. Я тоже, но за его спиной.

– Вобщем, ребятки, не нервничать, не грубить, не пасовать – перед противником имею в виду, – терпеливо наставлял Шушуков. – Поиграйте свою игру. Покажите болельщикам, как вы любите футбол, и они вам простят поражение.

– Как он меня задолбал своими «ребятками», – проворчал за моей спиной Дима Гвоздик.

– Парни, нашатырки нюхнули все…

– Теперь оскалились и в бой….

– Слава, повязка, где?

– В руке.

– Надень…

Свисток судьи на поле.

– Ну, все, ребятки, пошли…

– Задолбал…

Двумя вереницами мы побежали к центральному кругу – одна команда к триумфу, другая к своим мучениям. Надо признать, красивая саржа, из которой нам пошили форму, очень плотна для игры на солнце – воздух не пропускает, и тело под ней обильно потеет. Впрочем, об этом уже забыто….

Варненцы сразу повели штурм наших ворот большими силами.

То, что я и предполагал – игра не будет физически тяжелой, но нервной очень.

На воротах у нас играл Толик Беденко и с ним приехал какой-то виртуоз мяча из Увельского совхоза. Похоже, он стал сюрпризом для наших гостей – маленький юркий, большой любитель индивидуальной игры. Он ломился к воротам через все преграды – его аккуратно валили до линии штрафной. Судья судил честно. И постепенно игра выровнялась. Беденко выбивал далеко и очень точно – всегда своему протеже. И тот крутился юлой в окружении трех-четырех соперников. В опасном одиночестве два других наших форварда – Слава Невзоров и Голован. Оба способные на дриблинг, на мощный и точный удар по воротам.