Комбинезон с экзоскелетом, наколенники, налокотники, в которых крепятся нож, фонарик, аптечка, что-то еще, но я не запомнила. Дополнением шли бронежилет, шлем со встроенной системой связи и бронированным забралом — малый набор боевого разведчика, в котором я даже дышала с трудом. В завершение на спину повесили рюкзак с запасом воды и еды на трое суток. Эта гора амуниции, по словам наставника, защитит меня в случае нападения. Навьючили и приказали ускориться, ибо ползу, как беременный зулик. Узнать бы еще, кто это и почему он беременный. А как все это снаряжение гремит! Огокс уже три раза поднимал меня за подмышки и «утряхивал», чтобы «всё улеглось по своим местам». Но я всё равно напоминала шумовой оркестр.

Скрип! Шурх-шурх! Брямс! Скрип! Шурх-шурх! Брямс! — озвучивало каждый мой шаг.

— Что это? — показал на меня пальцем Инк.

— Курсант Агапи, лэр!

«Спаси или убей сразу!» — взмолилась я.

— Рюкзак долой! Шлем тоже — он мешает слушать ментальный эфир. — Архимаг посмотрел, что еще можно снять, но всё остальное, по его мнению, было необходимо.

«Броник тоже! — потребовала я. — Стрельбы там не будет. А если что, я за сержанта спрячусь — он большой».

— Бронежилет тоже снимите. Иначе будет ползти, как беременный зулик.

И этот о зулике, но спрашивать было некогда. Впереди шли двое, поводя из стороны в сторону оружием с закреплёнными на нем яркими фонариками, пронзающими темноту. Следом шёл Инк, за ним мы с Огоксом, и ещё двое замыкали наш небольшой отряд. Каждые пять шагов я взывала: «Виктор, ты где?» Но ответа не было. Я задумалась, как бы усилить мой клич. Представила серьги и направила зов на них: «Виктор, ответь!» И услышала едва различимое: «…идем».

«Инк! Они живы!!! Виктор отозвался!» — и чуть было не столкнула с ног одного из сержантов, порываясь другу на выручку.

«Стоять, дура! Ты уверена, что это Виктор, а не ловушка для туристок?»

«Э-э-э-э… не знаю».

«Проверяй!»

Я кивнула и опять отправила импульс на визуализированную серьгу:

«Виктор, вы где?»

«Иду… Помогите».

«Вить, скажи, что было привязано на ветке куста?»

«Носки. Агапи, это я. Помогите!»

«Это он! Давайте быстрее!» — стала я тормошить Инка.

— Огокс, останьтесь с курсантом здесь и не отпускайте ни на шаг. Вперёд, ребята!

Разведчики убежали, а я могла только ментально поддерживать друга:

«Витя, держись! Инк ведёт сержантов. Они помогут».

Но парень больше не отвечал. Неужели мы опоздали?! Хорошо, что к комбинезону обязательно прилагались перчатки. Иначе сгрызла бы ногти по локоть. Нет у меня такой привычки, но в подобной обстановке могла и появиться. Не теряя надежды, время от времени звала:

«Витя?!»

«Утихни! Нашли мы их. Возвращаемся», — наконец-то дождалась ответа архимага.

Но радости в интонациях Инка не было. Время тянулось как… беременный зулик. Завидую терпению Огокса — стоит как монолит. Даже с ноги на ногу не переминается и мне не дает развернуться, чуть ли не вжав меня в стену, отгородив собой от всего мира. Полноценно нервничать в таких условиях невозможно: ни побегать из угла в угол, ни ногами потопать, ни руками помахать. Разве что головой о камень, но это больно.

Топот подошв и тяжёлое дыхание возвращающихся вывели моего охранника из ступора:

— Лэр! Чем помочь, лэр?

— Смените с Дебом парней.

Огокс сделал шаг вперед, и я закрыла руками рот, забыв, что голоса у меня всё равно нет. На носилках, напоминающих гамак, только растянутых не между деревьями, а между двумя сержантами, лежал Виктор. За ночь он здорово изменился. Постарел лет на пятьдесят. Глаза и щёки ввалились, кожа посерела, дыхание было слабым и прерывистым.

«Инк, что с ним?»

— Очень похоже на сильное физическое истощение, но точнее скажут целители, — ответил мне наш командир и приказал всем: — Продолжаем движение: я замыкаю, Огокс и Деб поддерживают оболтусов, Агапи рядом с носилками. Вы, — кивнул он сержантам, которые освободились от ноши, — впереди колонны. Пошли!

Двух спасённых курсантов сержанты поддерживали под руку, но передвигали ноги они сами.

«А где еще один?» — на ходу оглянулась я к архимагу.

«Под ноги смотри! Не знаю. Пока не знаю…»

Торжественной встречи не было. Сержанты сдали парней целителям и разошлись по своим делам. Инспектор ушёл с теватом, а я стояла в коридоре медблока, не зная куда идти.

— Курсант, на выход!

Огокс повел меня сдавать амуницию. Одевалась я, когда раздевалка была уже пустой, а сейчас из распахнутой двери помещения пахнуло таким концентрированным ароматом разгорячённых адреналином и быстрой ходьбой мужских тел, что сделала шаг назад. Главный сержант понял меня по-своему:

— Курсант, не дрейфь и привыкай. У нас нет раздельных душевых и бытовых комнат, — легко подтолкнул в плечо. — Иди!

«Мне это не надо!» — вспомнила кодовые слова и эмоционально-химические реакции глупого тела стали нейтральными. Что я, голых мужиков не видела, что ли? Хотя, положа руку на сердце, посмотреть было на что. Цветовое и видовое разнообразие, рельефы и формы… Но мне это не надо!

— Вот это твой шкаф. Здесь будет храниться твоя амуниция. Переодевайся. Вопросы есть?

Я отрицательно мотнула головой. Голоса нет, чтобы спрашивать. Стянула боевой комбинезон, который натягивала поверх белого, повесила на крючки, кинула заклинание очищения и, закрыв дверцу, повернулась к проходу. На меня уставились пять самцов различных рас и разной степени одетости.

«Что?!» — но менталистов среди них не было.

Огокс оттащил меня от шкафчика, поставил в центре и вдруг со всей дури залупил по правому плечу. Я полетела на пол, но, не дав упасть, меня подхватили чьи-то сильные руки и поставили на ноги.

— Прости, курсант, не рассчитал, — без доли раскаяния сказал сержант и тыкнул пальцем в то место, куда он только что ударил. Повернула голову и с трудом приподняла ушибленную руку. На рукаве переливался шеврон золотого цвета.

— Сегодня ты принимала участие в операции по спасению своих товарищей. Не имея боевого опыта, ты храбро вызвалась идти менталистом группы. Это ценные качества тайного стража. И мы, сержанты-воспитатели Корпуса, посвящаем тебя в практиканты, — он еще раз ткнул в шеврон.

Не поняла, что происходит, но, похоже, носить такой шеврон и быть практикантом очень достойно. Вытянулась в струнку и, вскинув правую руку к плечу, обвела всех взглядом. Мне улыбались, кивали, хлопали по спине. Но уже намного бережнее, чем это сделал главный сержант Огокс, цепляя почётный знак.

Помятая крепкими объятиями соратников по оружию, выбралась я из раздевалки. Вот если по-хорошему, то сейчас, когда соседки на занятиях, самое время не торопясь принять душ, а потом немного поспать. Но спать нельзя — надо перестраиваться под местные сутки, а то так и буду бодрствовать по ночам и дремать днём. Одеваясь после купания, на правом рукаве свежего комбинезона с удивлением заметила золотой шеврон практиканта, магически продублированный на всей моей форме. Приятно.

Чем бы заняться? Обед пропустила, ужин не скоро. Решив, что надо узнать, как чувствуют себя спасённые, отправилась в медблок.

— Куда? — преградил мне дорогу курсант, дежуривший на пороге в царство медицины.

После утреннего инцидента бдительность некоторое время будет зашкаливать, потом происшествие забудется и служба вновь расслабится. Но пока причина, для того чтобы меня пропустили, должна быть веской. Я показала на горло, отрицательно махнула рукой и показала вдаль коридора.

— Ничего не понял. Ты к кому?

Бестолковый какой. Что непонятно — пришла девушка лечиться. И опять театр пантомимы. Рукой изображаю змею.

— Ты к целителю Сетляру, что ли?

Радостно кивнула: «Да, да, к нему» — и опять показала на горло. Для пущей наглядности даже рот открыла, изображая осмотр. Курсант кивнул и отказал в проходе:

— К нему нельзя, он занят. Завтра приходи.

Жаль, что парень не менталист — мог бы много нового о себе узнать.