— «Нет, право, не потачь; на речи все смотреть,

Так с голоду подчас придется насидеться».

— «Всё это хорошо, да полно, вот что страшно:

Куда годишься ты от критиков...»

«НЕ МОГ БЫ СЫТОСТЬ ТЫ СО ГЛАДОМ РАЗЛИЧИТИ...»

Не мог бы сытость ты со гладом различити,

Не мог бы нужного себе ты испросити

И принужден был ввек сорокой щекотать.

В сатиру куда кстати:{*}

Сие было и я старался испытать,

Увидя, что стихи убытку нет писать,

Но нет, и в сем труде успеху не бывало —

Везде мне и во всем таланту, знать, не стало.

Пошел, отстал опять от стихотворства я

И стал кривитель прав иль сделался судья.

ПЕРЕВОД САТИРЫ БОАЛО К УМУ{*}

С тобой, мой ум, теперь хочу поговорить:

Пора мне слабости твои тебе открыть;

Довольно я молчал и их таить старался

И, им потворствуя, сам часто заблуждался.

Доколе будешь ты, скажи мне…

В САТИРУ О РАЗУМЕ{*}

Кто умным быть себя <…> не вображает?

.............

Иного ум в мошне, другого в благородстве,

Другого в знатности, иль в росте, иль в дородстве.

Тот сидя за столом умен, наевшись сыто,

И таинство ему природы всей открыто.

Другой под лентою, с блистательной звездой,

Умен, велик, мудрец и в случае герой.

Тот шестерней когда в карете разъезжает,

Умняе никого себя не вображает.

Тот, перстнем на руке сот в десять возблистав,

Мнит смертным всем давать умом своим устав.

Тот, вползши кое-как в чертоги позлащенны,

Мнит: все теперь пред ним животные презренны.

Вот как о разуме нередко разумеют,

Другого же об нем понятья не имеют.

По мненью многих, ум лишь в деньгах состоит.

Другой мнит: «Я умен затем, что чин имею», говорит.

А я так о уме не тако понимаю,

И только то себе я правилом считаю:

Глупец — глупец, хоть будь в парче он золотой,

А кто умен — умен в рогоже и простой

САТИРА НА ИДУЩИХ ПРОТИВУ УЧЕНЫХ ЛЮДЕЙ, ИЛИ НА СЕБЯ САМОГО{*}

Ну, разум мой, скажи, к чему твой труд стремится,

К чему ты день и ночь над книгами трудишься

И над науками ты день и ночь сидишь,

Почти не пьешь, не ешь и по ночам не спишь.

Не думаешь ли ты наукой отличиться

И знати и чинов науками добиться?

Скажи, пожалуй, мне, какая мысль твоя?

Мне кажется, что так, не отгадал ли я?

Когда то подлинно и я не ошибаюсь,

Так чрезвычайно я тебе в том удивляюсь.

Смешон до крайности ты кажешься мне быть,

Когда позволишь мне ты правду говорить:

Слыхал ли ты, чтоб кто был счастлив по науке,

Не жил бы в нищете, не умер бы во скуке?

Никак; не думаю, чтоб ты про то слыхал.

А ежели когда такой пример бывал,

Так был лишь он один…

«ХОТЯ И ГОВОРЯТ, ЧТО СВЕТ УМНЯЕ СТАЛ...»{*}

Хотя и говорят, что свет умняе стал

Против того, каков он в старину бывал,

Однако и про нас глупцов еще осталось.

Дурачество другим по временам сменялось.

Дурачество всё есть, да вид переменяет.

«МЫ ИЗ ДУРАЧЕСТВА В ДРУГОЕ ПЕРЕХОДИМ...»{*}

Мы из дурачества в другое переходим

И во страстях одних всю жизнь свою проводим.

Прошедшие деля когда вообразим,

То ясно, кажется, достойных смеха зрим.

И подлинно, себя мы осмехаем сами

И, всё то  рассмотрев, зовем себя глупцами.

Предпринимаем ввек того уж не творить,

Что б новую могло нам глупость изъявить.

Но случай лишь едва удобный нам предстанет,

Как прежде обманул, и ныне тож обманет.

Так человек гласит: «Коль глуп тогда я был,

Что я на глупости такие послужил;

Ведь ясно было то, как я не догадался?

И как я этого избегнуть не старался?

Как я себе смеюсь! о глупый человек»

Нет, друг мой, не сердись, а знай: таков ты век.

От глупости одной к другой ты переходишь

И, прежней смеючись, другую вновь заводишь.

В ГОРОДЕ ОБРАЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ{*}

С людьми ты должен обращаться,

С которыми должно всяк час притворствовать,

Которые всяк час пременный лик имеют:

Иное говорят, другое разумеют.

В САТИРУ НА ЗЛОУПОТРЕБЛЕНЬЕ{*}

У нас хотя чины и въявь не продают,

Но тоже без заслуг по дружбе так дают.