И к году год еще к услугам прибавляет.

«Хоть тяжко, — говорит, — у черта быть слугой,

Однако легче всё, чем с злою жить женой».

БОГАЧ И БЕДНЯК{*}

Сей свет таков, что кто богат,

Тот каждому и друг и брат,

Хоть не имей заслуг, ни чина

И будь скотина;

И кто бы ни был ты таков,

Хоть родом будь из конюхов,

Детина будешь как детина;

А бедный, будь хоть из князей,

Хоть разум ангельский имей

И все достоинства достойнейших людей, —

Того почтенья не дождется,

Какое богачу всегда уж воздается.

Бедняк в какой-то дом пришел,

Который ум и чин с заслугами имел;

Но бедняка никто не только что не встретил,

Ниже́ никто и не приметил,

Иль, может быть, никто приметить не хотел.

Бедняк наш то к тому, то к этому подходит,

Со всеми разговор и так и сяк заводит,

Но каждый бедняку в ответ

Короткое иль да, иль нет.

Приветствия ни и ком бедняк наш не находит;

С учтивством подойдет, а с горестью отходит.

Потом,

За бедняком,

Богач приехал в тот же дом,

И не имел богач сей ни заслуг, ни чина,

И был прямая он скотина.

Что ж? богачу сказать нельзя какой прием!

Все встали перед богачом,

Всяк богача с почтением встречает,

Всяк стул и место уступает,

И под руки его берут;

То тут, то там его сажают;

Поклоны чуть ему земные не кладут,

И меры нет как величают.

Бедняк, людей увидя лесть,

К богатому неправу честь,

К себе неправое презренье,

Вступил о том с своим соседом в рассужденье.

«Возможно ль, — говорит ему, —

Что так людей богатство ослепляет!

Достоинствы того, кто беден, помрачает,

А кто богат, того пороки прикрывает.

Куды как это огорчает!»

— «Дивишься ты чему! —

Другой на это отвечает. —

Достоинств ведь взаймы не ищут никогда,

А денег завсегда».

ДВОРНАЯ СОБАКА{*}

Жила у барина собака на дворе

В таком довольстве и добре,

В каком, бывало, жил чернец в монастыре;

Всего же боле,

Что жить могла на воле.

Сосед, который в дом к боярину ходил,

Собаку эту полюбил,

Да как достать ее, не знает:

Просить боярина об ней ой не хотел,

Украсть ее — бездельством счел.

«Нет, надобно, — он рассуждает, —

Скромнее поступить

И тонким образом собаку ту сманить».

Бездельство тонкое бездельством не считает.

И всякий раз, когда, бывало, ни придет,

Речь о собаке заведет,

При ней самой ее как можно выхваляет,

А барину пенять начнет,

Что содержание ей у него худое:

«Нет, у меня житье ей было б не такое;

Иного я куска и сам бы есть не стал,

Да этой бы собаке дал,

Всегда бы спать с собою клал.

А у тебя она лишь кости подбирает

И как случится спит».

Всё, что сосед ни говорит,

Собака правдою считает

И думает: «Что? может быть, и впрям

Еще мне лучше будет там,

Хоть хорошо и здесь... отведать бы пуститься;

А худо — и назад ведь можно воротиться».

Подумала, да и с двора долой,

К соседу прямо прибежала.

Живет дней несколько, и месяц, и другой;

Не только что куска того не получала,

Которого, сосед сказал,

Не съел бы сам, а ей бы дал, —

И костью с ну́ждою случится

Собаке в праздник поживиться.

Спать — хуже прежнего спала;

А сверх того еще привязана была.

И поделом: зачем сбежала?

Вперед, собака, знай, когда еще не знала,

Что многие умеют мягко стлать,

Да жестко спать.

Собаки добрые с двора на двор не рыщут

И от добра добра не ищут.

ВЕЛИКАН И КАРЛИКИ{*}

Купались карлики. К ним великан пришел,

Который тож хотел

Купаться.

Да видит, для него река

В том месте, где они купаются, мелка.

Их спрашивать и добиваться: