Литмир - Электронная Библиотека

— Что, отец, приехал порожнем? — встречает попадья.

— Молчи, мать! Я себе сына нашел.

А они бездетные были, поп с попадьей.

И остался Ванюшка у попа жить. Воспитали его, обучили. Десять лет прошло, и выровнялся мальчишка на славу, дельный.

II

Позабыл богач Аника о Ванюшке, живет, богатеет.

Пуще прежнего валит ему счастье и удача.

Вот она, судьба-то!

Заехал Аника по делам в то село, где поп жил. Знал попа Аника сколько лет, остановился у него ночевать.

— Откуда это, отец, сына взял, ровно бы и не было у вас?

— А вот Бог сына дал: в дупле нашли! — и рассказал поп, как поехал в лес по дрова, наткнулся на дупло.

Аника так и замер.

Вот она, судьба-то!

Да спохватился, просит у попа мальчишку. Смутил попа. За полтысячи сторговались. И поутру увез Аника Ванюшку.

Куда его девать? Где схоронить, чтобы уж дочиста — концы в воду?

Едет Аника большой деревней. Большой колодезь. Вылез. И Ванюшка за ним — воды напиться. Ванюшка нагнулся, а Аника сзади как пхнет. И угодил Ванюшка в колодезь.

— Ну, слава Богу, ушел от беды! — перекрестился Аника, да скорее домой.

И надо ж такому быть — пожар. Запылала деревня. Набат. Всполошились крещёные, кто с чем, и прямо к колодцу. И как опустили первую бадью, так и вытянули Ванюшку. Глядь, а огня как и не было, чуть только курится.

— Это, — говорят старики, — для него и пожар появился. Станем—ка мы, крещёные, кормить его миром!

И остался Ванюшка жить в деревне. Из дома в дом — в каждой избе ему дом. Поили, кормили. Двадцать лет прожил Ванюшка — этакий молодец вышел.

III

Тридцать лет Ванюшке. Не признать его и родной матери, не узнал бы и поп с попадьей, а Аника и подавно.

Позабыл Аника, был или не был на свете Ванюшка. Была судьба Ванюшке владеть его добром и казной. Аника судьбу обошел.

Старый стал Аника, а счастья с годами не убывало, — богатый купец Аника.

Едет Аника с товаром на ярмарку в ту самую деревню. Остановился у старосты. Разговор о том, о сем.

А Ванюшка о ту пору у старосты прислуживал.

— Экий молодец-то у тебя! — залюбовался Аника на Ванюшку.

А староста и говорит:

Не простой он у нас, колодезный, из колодца вынули! — и рассказал Анике про пожар.

Вот она, судьба-то!

Ударило больно Анику, он к старосте: отдай да отдай молодца.

Ну, старосте чего, — бери. Дал Аника отступного тысячу, да с Ванюшкой и покатил домой.

Приехал Аника домой, привез Ванюшку, сам со своей старухой раздумался, чего бы такое сделать, отделаться от Ванюшки.

— В монастырь бы его определить! — советует старуха.

А и в самом деле, чего лучше.

И на следующий день повез Аника Ванюшку в монастырь. Знакомые были монахи, уважали Анику. Так в монастыре Ванюшку и оставил: пускай за душу молит.

Полюбился Ванюшка в монастыре, — хороший работник. Два года прожил, на братию трудился.

IV

Два года прошло, сбыл Аника Ванюшку, кажется, теперь чего ему бояться? А сердце непокойно: ест ли, пьет, Ванюшка из памяти не выходит, так и видится ему баня, на бане надпись:

«Рожаница лежала Наталья Котова, родила мальчика — этому мальчику Аникиным добром и казной владеть».

И во сне Ванюшка снится. Ой, как страшно: стоит перед ним, как живой, ничего не скажет, только смотрит неотступно, как судьба безотступна.

«Рядит судьба человеку долю, судьбы конем не объедешь!».

— Вот что, старуха, поеду—ка я в монастырь проведать, не убег ли Ванюшка?

Собрался Аника и поехал, повез монахам угощенье.

— Ну, что, как Иван?

— Жив, живет хорошо, в монахи постригаем.

— Что вы говорите: в монахи? — у Аники от радости дух захватило.

Тут подскочили к Анике, высаживать его пустились из коляски.

— Ах, — говорит Аника, — беда какая: деньги-то я дома забыл. Отпустите Ивана с письмом, пусть он сходит домой, а я у вас погощу.

Ну, монахи, что угодно, известно: для богатого да щедрого на голове пойдешь, — притащили и бумаги и конвертов.

И написал Аника старухе: как будет Иван домой, послала б его в лес, а след за ним Шалапуту, чтобы там его и кончил.

Запечатал письмо, подал Ивану.

— Снеси старухе, передай в руки, никому не показывай!

С письмом Аникиным пошел из монастыря Иван. Идет леском. Задумался. Роботко что-то. Глядь, старичок навстречу.

Ласково посмотрел старичок.

— А, здорово, Аникин приемыш!

— Какой я Аникин приемыш, я — монах.

— А покажи, что несешь?

— Письмо.

— Дай, покажи.

— Да как я покажу? Аника не велел.

— Да дай же, говорю тебе.

Да так строго и праведно смотрит — это Никола был Угодник, печальник о всех гонимых.

Иван письмо ему и подал.

Разорвал старик письмо.

— Вот, не давал, а тут бы тебе смерть была! — сам отошел в сторону, стал у сосны.

Иван уж и смотреть боится.

— На тебе письмо, иди с Богом.

И пошел Иван, понес старухе письмо не Аникино, а Николино.

Пришел в дом Аникин, подал старухе письмо. А в письме будто пишет Аника, чтобы, не дожидаясь света, шла б к попу да просила б попа обвенчать дочку с Иваном до света.

Схватилась старуха, вывела дочку, благословила Ивана с Софьей.

А сама к попу. Поп было уперся: так скоро! Ну, она ему волю Аникину сказала, поп и размякнул.

Известно, для богатого да щедрого все можно, — до света Ивана с Софьей обвенчали.

И живут молодые день и другой и третий, полюбили друг друга, дней не замечают.

А Анике не терпится, хоть бы узнать поскорей, прикончил ли Шалапут Ивана? Прожил Аника в монастыре три дня, отблагодарил монахов — деньги-то при нем были — и домой поехал.

Весел Аника: теперь уж окончательно развязался — лежит Иван где под кустом в лесу, мертвого едят его звери.

Смешно Анике, смеется, — вот она, судьба-то!

— Я — Аника!

Доехал до ворот, да к дверям.

— Я — Аника!

Распахнул дверь, а на пороге Иван с Софьей под руку, а за ними старуха.

У Аники в глазах помутилось: как стоял, так и остался.

Вот она, судьба-то!

Едва отошел, присел на лавку.

— Что ты наделала, старуха!

— Твоя воля, Аника.

— Да я ж его велел в лес завести Шалапуте.

Старуха — письмо: «обвенчать дочку с Иваном до света».

Его рука, сам и писал, сам и подписывал.

Ничего понять не может Аника. Уж не снится ль ему, или он ума решился?

— Я — Аника! — вскочил Аника, да опять на лавку и повалился.

А когда очнулся, призвал Ивана. И рассказал ему Иван о старике чудном.

— Никто, как Никола Угодник.

Не может Аника помириться, нет, сам он спросит Николу, так это или обманывают его? И посылает Ивана: пусть идет, отыщет Николу и попросит для него письмо — хочет Аника видеть Угодника.

V

Помолился Иван Николе.

Ранним утром простился с женою и отправился в путь: пусть Никола будет ему водитель.

Шел Иван путем—дорогой — близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, доходит до речки. На речке перевоз: сидит в лодке девица, почернела вся под ветром, сидит, держит весла.

— Перевези меня, красавица! — крикнул Иван.

— А куда пошел, Аникин приемыш?

— А иду я к Николе. Не знаю, найду ли?

— Найдешь, найдешь, Ванюша, перевезу тебя на тот берег, пойдешь берегом, выйдешь в лесок и будет направо избушка, тут и увидишь.

Сел Иван в лодку. Перевезла его девица.

— Послушай, Ванюша, как будешь ты у Николы, спроси, сделай милость, долго ли мне перевозить еще, ой, устала! ни стать мне и рук не разомкну.

Пообещал Иван — он не забудет, спросит Угодника о сроке, — и пошел, как указала девица. И по тропочке дошел до избушки, а там сидит старичок тот самый, что в лесу стрелся.

— Далеко ль ты, Аникин приемыш, пошел?

— Николу Угодника ищу.

45
{"b":"819334","o":1}