— А этот? — кивнул батрак на тело пленника, которое он сноровисто освободил от верёвок и кляпа.

Магда сглотнула. Её мутило. Ведьма не знает жалости. Во власти своего колдовства она настолько… забылась? Потеряла себя? Что она?..

Только что всё было… правильно. И прекрасно. Перед её глазами сияли огни. Было только дело, которое надо сделать. То, для чего она запросила силы у леса. Человек, его жизнь и страдание… не значили ничего.

Только что.

Но не сейчас.

— Он… это был не его крик… он страдал вместо Арне, а Арне тоже «остался в лесу».

— И прекрасно. Хорошо поколдовала, Маглейн. Теперь — что?

Магда наклонилась. Светильник догорал, но сейчас, после обряда, она не нуждалась в его огне. Рана на животе Арне затянулась. Девушка поправила одежду и ласково потеребила юношу за плечо.

— Арне, — позвала она. — Очнись, мой верный рыцарь!

Юноша открыл глаза. Увидел Магду и расплылся в улыбке.

— Бертильда, — счастливо позвал он. — Я…. я не умру?.. Я чувствую себя… как будто…

— Будто заново родился, — досказал за него оборотень и протянул руку. — Добро пожаловать в мир живых, младший брат.

Арне принял руку и старший оборотень рывком поднял его на ноги.

— Я… ты… как мне тебя теперь называть?

— Старший брат, — усмехнулся Вир, осматривая свои руки. Едва обряд закончился, страшные раны закрылись: на оборотнях всё заживает быстро. — Приведённый в стаю может звать того, кто подарил ему новую жизнь, отцом, дядькой или старшим братом. Я предпочитаю — старший брат. Я приведу тебя в стаю… позже. А сейчас нам пора. Паук?..

— Выведу я Маглейн, выведу, — проворчал батрак. — Сами не попадитесь.

— Нам всем надо появиться в лесу на месте обряда, — подала голос ведьма. Голос дрожал и с трудом слушался, подгибались ноги, но есть вещи, которые нельзя откладывать. — Закончить его и убрать следы.

— А я-то отдохнуть собирался, — картинно вздохнул батрак. — Мы всё ещё «шумим в лесу»?

— Да, но утром это закончится.

Она попыталась отстраниться от убийцы, но тот снова схватил её за локоть.

— Мы уходим сейчас, — коротко бросил он. — Вы — позже и своей дорогой.

Арне завороженно оглядывался по чердаку. Ноздри его раздувались.

— Почему тут так пахнет? — рассеянно спросил он.

— Как? — не поняла ведьма.

— Вкусно…

Магду замутило ещё сильнее.

— Потом объясню, — посулил старший оборотень.

— Уходим, — приказал батрак и потащил Магду к лестнице. — А то твой рыцарь нами позавтракает.

…В лесу догорал костёр… Магда смотрела в его тускнеющее пламя. Ещё ничего не закончилось. Ещё надо было спасаться… выбираться… небо уже начало светлеть… скоро подоспеет посланная за Арне подмога… согласятся ли его нести лошади?.. как уйти подальше от замка ей самой?.. С другой стороны, теперь всё иначе… сила никуда не делась… хотя обряд и прошёл так, как надо.

Магда смотрела в тускнеющее пламя и старалась думать о простых вопросах. О том, что надо жить. Спасаться. Уходить. Прятаться. Выбираться. Что-то врать. Потом ещё и ещё.

В огне корчились ветки.

В огне корчилась её совесть.

Ничего не вернётся.

Ничего не станет как раньше.

Арне, стоящий рядом, поднял голову и принюхался.

— Ха, — проговорил Вир, поведя головой в ту же сторону. — Сюда скачет большой отряд.

— Что? — непонимающе отозвалась Магда.

— Нора доскакала до Барберга, — предположил старший оборотень. — Теперь можно начинать осаду.

— Они легко возьмут замок, — отозвался батрак. — Там, как святоша ни ярился, порядка так и не завелось. Не буду, пожалуй, туда возвращаться. Эх! А я думал, успею ещё пограбить… именем молодого Дюка… всё-то ты, Маглейн, норовишь испортить.

Арне покосился на него с отвращением.

Магда не ответила. Она смотрела в костёр, где истлевала её совесть.

Она убила человека. Её руки в крови. Это не смыть, не загладить и не исправить.

Ничего никогда не станет как прежде.

Ведьма. Проклятая. Во веки веков — проклятая и не будет прощения.

Вейма боязливо жалась к мужу. Она не хотела сюда приходить. Никогда. И особенно — сегодня. Летнее солнцестояние. Самая короткая ночь в году. Встреча — впервые за несколько лет — встреча проклятых. Та самая, на которой решается, кому жить, а кому умереть. Та самая, которой она так долго избегала. И где! В развалинах Гандулы, замка старого Дюка, где так долго сидела — пила, ела, грабила, веселилась — армия самозванца.

Вейма многое начала понимать, узнав, где проходит встреча, где проходили все встречи проклятых с того самого дня, когда, давным-давно, бароны казнили Ублюдка и разрушили замок, который для них символизировал единую власть в стране. В этом было что-то… издевательское.

Дома, в Фирмине, всё только-только наладилось. Как и предсказывал Виль-батрак, как и надеялись верные барону люди, без заложницы они быстро захватили Ордулу, а кое-как собранные самозванцем банды не смогли им ничего противопоставить. Всё закончилось… просто. Но ни самозванца, ни брата Флегонта захватить не удалось. Все братья-заступники ушли, исчезли, едва гарнизон объявил о сдаче. Теперь в орден написано гневное письмо с перечислениями всех вин старшего баронского сына и по всей стране ездили отряды, надеясь поймать несчастного олуха, самозваного Дюка Корбиниана. Удастся ли им это? Вейма не знала. Да и не хотела думать.

Всё кончилось и кончилось благополучно. К Магде вернулась колдовская сила, виноградарь Йаган вернулся к себе. Люди Флегонта спалили его хижину, но не догадались тронуть виноградник, так что этот человек остался счастлив.

Нора…

Вейма просила барона отпустить её с должности наставницы, советницы и придворной дамы его дочери. Она не смогла её защитить, не смогла воспитать и — не могла доверять. Больше. Если вы один раз получили удар в спину, вы не повернётесь больше к тому, кто его нанёс. Но барон отказал. Он приставил к дочери охрану, способную защитить или удержать строптивую девчонку, и настаивал, что обучение Норы ещё не закончено.

Все говорили о храбрости баронской дочери, сумевшей выбраться из вражеского плена. Никто не говорил о её глупости. Арне, мелькавший в воспоминаниях девушки где-то рядом, с мечом и криками о чести и защите дамы, отводил взгляд. Ему не стали менять память. Вейма хотела бы знать, чего он больше стыдился — того, что на самом деле не пытался помочь сестре по несчастью или того, что она приписывает себе чужие заслуги. Но смотреть ему в глаза, чтобы найти ответ, она не стала.

Одно время поговаривали о том, что между Норой и Арне будет заключена помолвка. Но этого так и не случилось. Немногие знали — почему.

Сейчас Арне шёл с ними, вернее — с Виром, своим старшим братом в стае оборотней. Шёл, чтобы быть представленным и принятым. Он рассеянно вертел головой по сторонам, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему. Вир начал учить его быть и человеком, и волком в обоих телах, но новые ощущения пока сбивали юношу с толку.

— Я не хочу идти, — пробормотала девушка, когда они начали подниматься на холм.

Вир поймал её за руку и нежно пожал.

— Я могу защитить тебя от чего угодно, — обещал он.

— Я не хочу идти, — повторила Вейма.

Встреча проходила с размахом. Не только вершина холма, где стояли развалины, но и склоны были заняты всё прибывающими проклятыми. Звенели струны лютней, арф, виуэл, дудели рога, трубы, заливались дудки, стучали тимпаны. Пели — без слов и со словами, красивые песни про колдовство и похабные про кого угодно. Половина проклятых обнажилась — до пояса, ниже пояса или целиком, кто-то ходил верх ногами, на руках, кто-то скакал козлом, а кто-то передвигался ползком, почему-то радостно повизгивая. Гвалт, шум, гам, вой раздавались на всю округу.