— Я клянусь, — дрожащим голосом повторила Нора то, что прошептал ей на ухо отец, — перед лицом Создателя и Заступника, перед союзом баронов, перед своим отцом клянусь, что чиста я душой и телом. Клянусь я принять своё наследство, Фирмин, когда придёт мой час. Клянусь, что буду править им по совести, по законам союза баронов, по обычаям моей земли и по заветам Заступника. Клянусь, что не будет в моих словах или действиях лукавства и чисты будут мои помыслы перед вами. Клянусь не заключать союзов ни с кем из вас втайне от остальных. Клянусь, что не присоединю Фирмин к владениям моего мужа, кого бы ни послал мне Заступник. Клянусь не передавать своему мужу голоса в этом совете. Клянусь не присоединять к своим землям чужих земель, больших, чем одна деревня за всю мою жизнь. Клянусь передать своё владение, Фирмин, единым и неделимым, одному наследнику, рождённому мной в браке от благородного мужа и с ним же — моё право предводительствовать нашим союзом.

Когда девушка закончила и барон позволил ей сесть, Вейма так и осталась смотреть на подопечную с открытым ртом. До вампирши внезапно дошло, что её воспитанница — наследница трона в их стране… Хотя у страны и не было ни повелителя, ни трона. Никто, кроме девушек, не был удивлён случившимся, только несколько юношей в рыцарских рубашках посматривали на Нору со странным и каким-то не очень добрым любопытством. До Веймы, наконец, дошло, почему барон так переживал о замужестве дочери. И почему он нанял ей учительницу, намереваясь позднее сделать её ещё и советницей Норы. Она была не только наследницей относительно небольшого владения, она была ещё и будущей правительницей всего Тафелона. И только что она прилюдно пообещала править этой страной самостоятельно. Много ли найдётся мужчин, которые согласятся жениться на своей будущей повелительнице? Пусть предводитель союза баронов — звание не такое громкое, как Дюк, возможным женихам от этого легче не становилось. Или интереснее. Вейма покосилась на воспитанницу. Нора сидела бледная как молоко. Что именно она сейчас думала, вампирша не знала, но чувствовала, что мысли девушки скачут как пьяные скоморохи.

Собрание шло своим чередом. Вейма не прислушивалась к подробностям, она сидела, взяв Нору за руку, и прислушивалась одновременно к настрою людей и к переживаниям девушки. Нора вцепилась в руку наставницы с такой силой, как будто прикосновение холодных пальцев вампирши действительно могло кого-то ободрить. А бароны тем временем обсуждали разбойников на дорогах к Тамну и к Раногу, и что делать со старым трактом, перекрыть ли его окончательно или восстановить, а то сейчас там не пойми кто шляется?.. И для поддержания порядка в общем владении, Корбиниане, нужно выделить больше отрядов, собранных со всех владений, включая земли простых рыцарей. И, кстати, что там с податями, все ли собраны?.. И, конечно, результаты смотра ополчения.

Вейма подавляла зевоту. Она была невыспавшаяся, злая и никак не могла сосредоточиться на всех этих господских хлопотах. Когда-то Вир научил её разбираться в том, как управляется феодальное владение, но его больше интересовал сбор податей, и, кроме них — чтобы везде было налаженное хозяйство, никто не голодал и не бездельничал. Где больше потребовать, где меньше, а где совсем ничего, а кому велеть объединить хозяйства или вовсе — отправить батрачить, потому что на своей земле с человека толка не будет. Здесь было то же самое, но обширнее, к тому же Вир управлял самовластной рукой, а баронам приходилось друг с другом как-то договариваться. Они вовсе не по всякому вопросу были согласны. И по поводу ополчения тоже заспорили. То есть состав вопросов не вызывал — там были вояки хоть куда, и действовать слаженно они умели, а вот вооружение как-то подкачало…

Нора дёрнула наставницу за рукав и Вейма поняла, что всё-таки задремала. Перед их возвышением стоял какой-то немолодой горожанин в синей, плохо штопанной куртке.

— Этот человек был пойман недалеко от Тамна, — сообщил барон. — По словам наших людей, он прельстил их быстрой наживой и скупил столько оружия, что его хватило бы на отряд всадников. При этом человеке оружия не оказалось, но все наши люди указывают именно на него.

— Вы ошибаетесь, — тихо сказал горожанин. — Я не покупаю оружие. Я всё вернул.

— Кто он такой? — раздалось откуда-то из зала. — Пусть назовёт себя.

— Да, да, пусть назовёт!

— Я — магистр алхимии по имени Ханк.

Вейма нахмурилась.

— Он не имеет права! — прошептала она Норе.

Её услышал Менно, который наклонился к повелителю и что-то прошептал. Барон повернулся и вопросительно посмотрел на девушку.

— Говори, — приказал он.

— Он не имеет права называть себя магистром! — громче произнесла вампирша, поднимаясь на ноги. — Степень магистра присваивается университетом! Только тот, кто выучился семи свободным искусствам, может звать себя магистром! Или глава рыцарского ордена. Он не имеет права! Ни в одном университете не изучают алхимию!

Сама Вейма, выучившаяся семи искусствам вне стен университета, с трудом подтвердила своё право на это почётную степень. Обычно Раногский университет девушкам не отказывал, но Вейму уж очень хотелось «провалить», доказать, что навязанная феодалами чужачка никуда не годится. Не вышло, но побороться пришлось. Внезапно Вейма подумала, что Раног — не единственный город, в котором есть университет. И не лучший. Не будь ей так трудно и страшно путешествовать, пошла бы куда-нибудь… говорят, за Лейдом, рекой, которая ограничивает Тафелон с запада, есть отличный университет, где учат медицине, а ещё дальше и чуть южнее — отличный факультет права.

Не то чтобы вампиры вообще не испытывали трудностей, когда пересекали текущую воду, но, к счастью, не такие ужасные, как предполагали люди. Куда сложнее обеспечить питание. И — как быть с кланом? Ни один вампир не позволит чужачке проходить через свою территорию. Но долго предаваться мечтам не было времени. Мысль мелькнула — и пропала. Ханк — почтенный Ханк, вспомнила вампирша рассказы подруги — смотрел на девушку с негодованием.

— Мне присвоила это звание гильдия алхимиков! — возмутился он.

— Гильдия не имеет права присваивать звание магистра, — парировала девушка. — Только мастера.

— Какая гильдия? — внезапно вмешалась Нора, поднявшись со своего и встав рядом с отцом. — Какого города?

В зале послышалось шушуканье. Баронская дочка спросила правильно. В каждом городе была своя гильдия и ткачи Ранога не имели ничего общего с ткачами Тамна, разве что переписку поддерживали, да уговаривались подмастерий не сманивать.

— Кто она такая? — возмутился граф Дитлин, кивая на Вейму. — Кто эта женщина, которая осмеливается говорить в присутствии баронов? Жена шателена? Придворная дама? С каких пор мы позволяем женщине?..

— Я приказал ей говорить, — мрачно заявил Фирмин. — Это советница моей дочери.

— Любой из нас может дать слово своему доверенному помощнику, — вмешалась пожилая женщина, чьё лицо в самом начале собрания показалось Вейме постным.

— Баронесса Кертиан, — хмуро поклонился ей Дитлин, — дать слово — не значит придать ему веса.

— И в каком из её заявлений вы усомнились? — хмыкнула женщина. Она как-то странно — странно для женщины — повела руками. Вейма вдруг поняла — пытается нащупать оружие. Вампирша хмыкнула, принюхиваясь. Оружие, которое баронесса сняла только из уважения к этому собранию. И с которым она умеет обращаться.

Граф Дитлин смерил женщину хмурым взглядом и сел на своё место.

— Тебе задали вопрос, — напомнил барон алхимику. — Получил ли ты звание мастера? В какой гильдии?

Ханк опустил взгляд.

— Вам это ни о чём не скажет. За Лейдом, в Мерне, это единственное место, где алхимики объединились в гильдию. Алхимия — не ремесло, но наука, поэтому вместо звания мастера мы называем друг друга — магистры.

Барон оглянулся на Вейму. Та пожала плечами. Почтенный алхимик лгал всем своим существом и в то же время говорил правду. Точнее у неё угадать не получалось: слишком много людей вокруг было и слишком противоречивые у них мысли и чувства.