— Когда как, — коротко ответил охотник. — Отдохнула? Пойдём.

Они выбрались на западную дорогу и снова зашагали. Магда глотнула своего зелья. Горьковатое, оно давало силы… на какое-то время. Но ведьме не привыкать к ночным бдениям. Дорога была прямая, несмотря на траву, ровная. Постепенно стемнело, идти пришлось в темноте. Вир спокойно шагал вперёд. Магда отстала. Они вышли из её владений и дар начал подводить… а, может, сказывалась усталость. Последний раз девушке приходилось столько ходить, когда отец прогнал её из дома. Но это было давно. Ведьма то и дело спотыкалась и старалась идти точно за Виром, чья фигура казалась чёрной тенью на фоне ночного неба. Путь казался бесконечным. Как будто Магда всю жизнь шла, шла, шла и шла… куда? Зачем?.. Какая разница… Травянистая дорога, чёрной стеной лес, шорохи, звёзды, смутный свет луны… тёмная тень впереди… Ведьма снова споткнулась, ушибла лодыжку. Вир остановился, но даже не подумал предложить ей помощь. Магда растёрла ногу, порылась в сумке, на ощупь вытащила нужный лист. Поднесла к носу, понюхала. Да, то, что надо. Ведьма растёрла лист в пальцах так, чтобы показался сок, приложила к лодыжке, ниткой привязала, чтобы держался. Боль постепенно проходила.

— Идём, — нетерпеливо позвал охотник и, не оглядываясь, снова зашагал вперёд.

Когда посветлело небо, стало видно, что дорога выводит к высокому холму, на котором стояли обломки крепостной стены. Сейчас дыры были изнутри заделаны деревянными кольями так, чтобы в развалинах можно было держать оборону.

Недолго, определила Магда. От шайки разбойников защитит, и неплохо, а у любого барона найдутся и баллисты, и люди, умеющие из них стрелять. Даже самый беспечный рыцарь ограждал свой замок каменными стенами и земляными валами.

Магда заметила, что Вир повернул голову куда-то в сторону, как будто ждал чего-то из-за холма. Ноздри его раздувались. Ведьма посмотрела туда же. В обход холма шёл какой-то человек, по утренней свежести закутанный в плащ. Магда вгляделась. Фигура показалась ей смутно знакомой. Она поспешила спрятаться за своего спутника. Надо же было так получиться, чтобы первым человеком, который им встретился, был сам молодой Дюк!

Да, он провёл ночь в её доме, он принял из её рук предсказание и благословение. Он поцеловал в губы и назвал своей невестой. Она любила его всем сердцем. Но это ничего не значило. Магда была ведьмой. Ведьмы не бывают невестами, ведьмы не становятся жёнами. И тем более ведьма не может быть женой самого Дюка.

Но женой Дюка может стать дочь рыцаря.

Магда не собиралась встречаться с возлюбленным, хоть и назвалась, из осторожности, тем именем, под которым он её знал, чтобы он не разоблачил её при случайной встрече. Ведьме нельзя любить, это привязывает к миру. Любовь — это предпочтение души и тела одного человека другим, но душа свободна, она не может принадлежать другой душе, а тело — прах, пыль, оковы. Именно поэтому на праздниках, которые устраивали ведьмы вроде старой Верены, по которым так вздыхали некоторые бездельники в деревне, люди сходились между собой по жребию. Потому что тело было неважно. Души, освобождённые хорошим вином, соединялись в радости, пока опьянённые тела валялись в грязи, которой они и являлись. Магда в этом не участвовала. Она не могла бы так легко отречься от тела, как того требовал ритуал.

За право говорить напрямую с миром, за право исполнять любые свои желания, за то, что им всегда и во всём неизменно везёт, ведьмы платили большую цену. То единственное желание, которое только и было важным, которое было самым нужным, необходимым, без исполнения которого мир терял краски… только оно было ведьме недоступно. Именно поэтому ведьмы боялись любить. Ведь если любишь человека, он становится самым желанным на свете. Для ведьмы любить — это обрекать на страдания себя и, возможно, любимого. Но заветным желанием Магды была вовсе не любовь.

— Ваше высочество, — укоризненно проговорил Вир, когда Алард подошёл ближе. — Вам не следовало выходить мне навстречу.

— Брось, Серый! — отмахнулся Дюк. — Я ещё не вернул себе корону и пока могу вести себя как свободный человек.

— Именно сейчас вы должны быть особенно осторожны, — настаивал охотник. Охотник ли?

— Неважно, — отрезал Алард. — Я волновался. Тебя долго не было.

— Пришлось идти в обход, — пояснил Вир. — Под замком в Фирмине облава. Тот отряд, на который бароны взяли подати, перекрыл дороги.

— Да, ты выяснил, кого ловят? — нетерпеливо спросил Дюк.

— Не вас, — усмехнулся Вир. — Бродяга какой-то, разбойник.

— И из-за разбойника прислали отряд аллгеймайнов? — не поверил Алард. — Из-за одного?

— Душегуб, — пояснил Вир. — Прошёл слух, что его видели в Фирмине. Одному барону не перекрыть дорог. Его люди прочёсывали лес, а пришлые заняли все дороги. Как я пробрался — Заступник знает. Говорят, разбойник этот убивает, не задумываясь.

— Когда я приду к власти, для таких людей не останется места, — пообещал Алард.

Вир вместо ответа поклонился, и взгляд Дюка упал на стоящую за охотником девушку. Магда густо покраснела.

— Ты! — ахнул Алард. Ведьма попятилась. Он видел её ночью, выйдя в дождь к её дому, видел в полумраке и в ореоле света. То была колдовская ночь, но сейчас утро, Магда долго шла, запыхалась и растрепалась. Дюк шагнул к девушке, чуть не оттолкнув охотника, и заключил её в объятья. — Любовь моя! Я и подумать не мог…

— Вижу, вы знакомы, — хмыкнул охотник.

— Знакомы?! — вскинулся Дюк. Он разжал объятья и взял девушку за руку. — Смотри и запоминай! Это моя невеста!

Вир снова усмехнулся. Ведьма только сейчас смогла его рассмотреть. Серые волосы, серые глаза, непримечательное лицо. Хорошо сложен, довольно молод. Силён. Одежда на нём была та, которую носят охотники: куртка, штаны из кожи, высокие сапоги. Рядом с этим… человеком… становилось не по себе. Охотник поймал взгляд девушки и поклонился будущей правительнице.

— А это — шателен Гандулы, — кивнул Дюк сначала на Вира, потом на развалины за своей спиной, — замка моих предков. Запомни и ты его. Он честно и верно мне служит.

— Мои предки служили вашим предкам, ваше высочество, — отозвался шателен. — Я рад, что вы решили восстановить замок.

— Я рада встрече, — ошарашенно ответила ведьма ничего не значащей формулой вежливости. Вир поймал её взгляд и еле заметно покачал головой. Магда также еле заметно кивнула.

— Воистину, моя радость не знает границ, — с неуловимой иронией поддержал разговор охотник. — Ваше высочество, брат Флегонт уже уехал? Я помню, он собирался отправиться в путь вскоре после моего ухода.

— О, да! — как-то нервно отозвался Дюк. — Поэтому…

Он отчего-то замялся и бросил странный взгляд на девушку.

— Любовь моя, — осторожно спросил он, — ты, наверное, хочешь отдохнуть и переодеться в более приличные одеяния?.. Может, мне… прислать кого-нибудь?..

По его тону было ясно, что никаких «кого-нибудь» для услужения невесте Алард не держал.

— Я принесла с собой рыцарское платье[23], - отозвалась девушка. Это было её собственное платье, в котором Магда когда-то ушла из дома. Ведьма никогда с ним не расставалась.

— Отлично! — вздохнул с облегчением Дюк. — Я провожу тебя в свой шатёр.

Он покосился на Вира и с некоторой грустью добавил:

— И займусь делами.

— Рад это слышать, ваше высочество, — отозвался охотник с видом строго наставника, чей подопечный распустился за время отсутствия. Потом слегка смягчился. — Вашей невесте нужно поспать и умыться. А потом, я думаю, у вас найдётся время для беседы и отдыха.

Когда Магда открыла глаза, она обнаружила в шатре кадушку, наполненную свежей водой. Опустила кончики пальцев, погладила самую поверхность влаги. Да, вода, которая текла по этой земле, ещё помнила ведьму, которая здесь жила и колдовала. Но сейчас ведьмы не было. Это означала, что Магда могла не искать её и не просить позволения здесь колдовать. Хорошо. Девушка умылась, прямо поверх небеленого крестьянского платья надела рыцарское — голубое, цвета верности её рода Дюку, с белой перевязью, означавшей честность и чистоту. Потянулась подтянуть шнуровку, но обнаружила, что это не требуется. Живя во владениях барона Фирмина, она пополнела и округлилась по сравнению с тем, какой она была в юности. Распустила волосы, достала старинный костяной гребень с вырезанными на нём голубками. Таких гребней было два, они принадлежали её матери и были поделены между дочерьми. Высоко уложив волосы, Магда укрепила их этим гребнем. Теперь не хватало только вуали, но чего не было, того не было. Род их был бедный, девушек держали в строгости, кормили-то и то не досыта. А, будучи ведьмой, Магда повязывала волосы платком, да и то не каждый раз.