Приличная толпа опрашивающих нас специалистов рассосалась совсем недавно. Последними закончили с фотороботами; серьезных парней в черном я вспомнить не смог, они для меня были как трое из ларца, одинаковы с лица. Тем более что в памяти больше отпечаталась летящая к ним акула. Зато довольно хорошо у меня получилось описать наблюдателя, который получил бутылкой в лобешник, решив после этого прилечь отдохнуть.

С нами пока оставался в холле коттеджа только Семенович, как и мы с Жанной устроившись в кресле у камина. Усатый дядь был при костюме, серьезный и деловой, мы же с Жанной уже переоделись в спортивные вещи, которые нам привезли для комфортного здесь пребывания. И если мне привезли «казенное», явно из магазина согласованным утвержденным набором, то у Жанны вещи похоже личные — без бирок. Передавал их Семенович ей лично в руки, при этом они перебросились парой фраз, что от меня не укрылось. Как-то это… ну не выглядело отношениями служебными. Вот ни разу не выглядело.

Муж с женой что ли? У них вроде разница по возрасту лет двадцать. Ну, не двадцать, поменьше. Да даже и двадцать если, вроде не помеха, все же нередкое дело. Да нет, какие муж с женой, Семенович же меня на свидание к ней сам отправлял, это так не работает.

Бывший муж? Вот это возможно.

Сам Семенович, кстати, уже минуту назад вроде как попрощался, отставив в сторону кружку с кофе. Попрощался, но с кресла подниматься пока не торопился. Явно было видно, что он о чем-то серьезно задумался.

— Самый главный вопрос, — вдруг посмотрел мне в глаза Семенович.

Вот о чем он думал, понял я все: похоже, усатый дядь думал-думал и все-таки решился выйти за границы игрового поля, предусмотренного собственным служебным положением. Так что я уже догадывался, что это будет за вопрос. Но, если честно, пока еще не знал, что отвечать.

— Внимательно слушаю.

— Ты знаешь мотивы тех, кто пытался тебя принять?

— Знаю, — просто ответил я.

Семенович и Жанна молчали. Но оба выразительно смотрели на меня. Я же в этот момент посмотрел на Семеновича, разведя руками. Мой немой вопрос он понял и сразу пояснил:

— Нет, Жанна не в курсе, откуда ты и почему. Но я ей доверяю.

Жанна в этот момент глянула на меня с нескрываемым интересом. Я же напряженно думал. Мне, кровь из носу, нужны союзники. Здесь, в этом мире. Другой вопрос, нужны ли мне такие союзники как Семенович и Жанна.

— Ребят, без проблем, — выпрямляясь в кресле, развел я руками. — Давайте для начала скажу вот что: важная информация, скорее информация о возможностях, которыми я обладаю… Информация, так скажем, которая послужила триггером к началу операции по захвату, могла попасть на чужую сторону двумя путями. Первый — через Родионова, которому я эту важную информацию довел четыре дня назад в личной приватной беседе. Он, думаю, выводя ее на узкий высокий уровень, поделился с кем-то по служебной вертикали, и этот кто-то, или знакомый этого кого-то, решил меня прибрать к себе. Вернее даже не прибрать к себе, а скорее забрать из-под крыла вашей организации.

Я сделал паузу, и дождался пока Семенович покачал головой согласно.

— Второй путь: информация в границы страны могла прийти вообще не отсюда, а через моих заклятых друзей, с британского берега.

— То есть важна не информация, а твои возможности? — после недолгой паузы спросил Семенович.

— Да.

— И ты нам об этом расскажешь?

— Если хотите. Но это знание может быть опасным, так что я бы поостерегся на вашем месте. Другое дело, что я не на вашем месте. Хотите, слушайте.

Семенович переглянулся с Жанной. Как-то они… на самом деле очень близки, не только коллеги. Не муж с женой, но любовники? Бывшие, или просто любовники без обязательств? Вот это совсем близко, мне кажется. Очень уж у них близкая связь, судя по взглядам и жестам. Я, когда чужие эмоции научился улавливать и считывать, начал в этом деле саморазвиваться, уже неосознанно.

Но если подумать, а чего я молчу?

— А вы… ну, не женаты случайно? Вы просто так смотрите друг на друга, что…

— Сестра!

— Брат!

Ответили мне оба разными словами, но в один голос.

Хм, ну да. Действительно связь близкая, потому что родственная, я совершенно не подумал об этом. У меня-то ни сестер, ни братьев не было, поэтому даже вариант такой не держал в уме. Не то что близко не держал, а как-то даже не рассматривал.

— Что? — произнес вопросительно Семенович, видя мой взгляд.

— А вы родные?

— Да, а что?

— Ну… не похожи просто. Жанна ведь и красивая, и умная, а…

Жанна обаятельно улыбнулась, благодарно мне кивнув на миг прикрыв глаза, у Семеновича же лицо слегка вытянулось.

— Щ-щегол, — прочитал я по губам.

— Ладно, давайте лучше к делу. Так, подождите… а фамилия у тебя тоже Семенович?

— Да, — кивнула Жанна.

Жанна Семено́вич, надо же. Шутка юмора, в этом мире понятная только мне одному. Есть правда вариант, что не только — со мной в этот мир ведь пришли еще двое, но вариант этот довольно призрачный.

Бергер точно не поймет: он, как в этом мире их немцы называют ласково, «inselaffe» — островная обезьяна. Англичанин, в Германии их в этом мире ну очень не любят.

Насчет Крамер не знаю, я ее еще даже не видел. И не знаю, русская она или нет, и из какого она мира и времени. Хотя вполне вероятно, что мы соотечественники — вот только Крамер может шутку и поймет, но вместе мы с ней точно не посмеемся: во время конфликта со мной, при моем участии, погибли ее муж и племянник.

— Макс, давай к делу, — окликнул меня Семенович.

Я кивнул, но жестом попросил его подождать немного, пытаясь распутать клубок мыслей, в котором почувствовал спрятавшуюся догадку. Так, что у меня мелькнуло: Семеновичи — брат и сестра, значит. Причем изначально Семенович ведь не хотел ставить меня об этом в известность. Я помню его сегодняшнюю оговорку на стрельбище про «завидую немного», о сестре так не говорят, и он явно не собирался ставить меня в известность о родстве. А это значит, что за минувшие несколько часов он поменял точку зрения.

Почему? А потому что увидев, как меня попытались упаковать неизвестные парни из серьезного ведомства, которых еще не только ни нашли, но даже и не идентифицировали, он в гораздо большей степени чем раньше мне поверил. Вряд ли безоговорочно, но понял, что все более чем серьезно. И еще похоже он решил, что Жанна тоже готова к распространяемому мной знанию о множественности миров.

— Вы хотите поставить жизнь и здоровье под угрозу, став носителями закрытой информации?

— Макс, не валяй дурака, — фыркнул Семенович. — Как будто у тех, кто может представлять нам эту угрозу, будет знание что мы не в курсе. На тебя вышли через Жанну, а я твой непосредственный куратор. Если мы в чьей-то разработке, то мы по умолчанию уже считаемся как вероятные носители этой самой важной информации.

Ну да, в общем-то, тоже верно.

— Осколки миров — временна́я аномалия. Не вре́менная, а именно временна́я, — уточнил я еще раз. — Если грубо, то время там стоит на месте. Это если очень грубо. И каждый, кто пробыл на Осколках больше месяца, словно выпадает из реки времени, покидает ее течение. Вернувшись в обычный мир, в реку времени вернуться сразу не получается: процесс более долгий. Предположительно — двадцать лет. То есть теоретически, установив связь с Осколками и периодически их посещая, можно обеспечить себе вечную жизнь. Это важная информация номер раз. Важная информация номер два: связь с Осколками не установить просто так. Это не дверь, которую можно открыть, и даже не самолет в которой можно сесть. Каналы связи сложно открыть и легко разрушить, и они могут быть открыты и заякорены только при взаимном согласии хотя бы двух соперничающих на Осколках фракций. Я, так уж получилось, далеко не последний человек в иерархической структуре одной из договаривающихся сторон, и мое мнение имеет серьезный вес и авторитет. Ну а самое главное во всем этом в том, что доступ к порталам на Осколки — это, если решить вопрос вторжения, доступ если не к вечной, то к очень долгой жизни для избранных. И это стоит того, чтобы попытаться забрать меня из-под вашего крыла и попробовать договориться. Договориться со мной, — добавил я, уточняя.