Дэвид что-то кричал, но я не слышал — вокруг вдруг как-то громко задуло тяжелым ветром с неба, который понес прочь мелкий мусор по тротуару. Подняв взгляд, я увидел, как опустив нос в нашу сторону из-за крыш боком выползает по воздуху огромный летающий крокодил — светло-серый Ми-24 с красными звездами. И с белой акулой — эмблемой морской авиации Карибской флотилии.

Звезды на машине, впрочем, я заметил краем глаза, потому что основное внимание было приковано к блокам с НАРами, неуправляемыми ракетами, на подвесах. Понятно, что ракетами по нам садить не будут, для этого автоматическая пушка есть, но вот как-то от пусковых блоков под пилонами я оторваться взглядом никак не мог.

Дэвид что-то кричал, явно обращаясь к богу, а я сделал единственное, что могло спасти нам жизнь. По-прежнему не выходя из состояния полного, ледяного спокойствия выскочил из машины. Сорвав с головы маску-балаклаву, вытащил из подсумков два фальшфейера и перехватив их крест-накрест, одновременно рванул оба шнура.

Со сдвоенным хлопком все вокруг окрасилось в зеленый и красный цвета — я поднял и расставил в стороны руки, глядя на поблескивающий под рассветными лучами плексиглас кабины, за которыми виднелись светлые шлемы пилотов.

Ми-24 повисел над нами еще несколько секунд, после чего туша вертолета аккуратно ушла вбок и вверх, показывая нам хвост и поднимаясь над кварталом. Огненным фейерверком отстрелись тепловые ловушки, и летающий железный крокодил исчез из поля зрения.

Дэвид в это время снова громко орал — с другой стороны на нас выехала машина конфедератов, и он сейчас жестами пытался показать, что мы свои. По нам вроде не стреляли — и я, отбросив исходящие ярким дымом фальшфейеры, отошел к стене и со стоном сел, сползая по ней спиной.

Ребра у меня точно сломаны, может быть сломана еще и рука — сейчас, когда ледяное спокойствие боя отступает, это чувствуется очень уже явно. Да, это конечно была славная охота, но я бы лучше на происходящее со стороны посмотрел, не встревая.

— Are you OK? — появилось рядом закрытое маской с белым черепом лицо конфедерата.

— Лучше не бывает, мужик. Лучше не бывает, — покивал я, прежде чем закрыл глаза.

Устал я что-то, ночка та еще была.

— Товарищ военный, вы же наверняка знаете, кто такой Генрих Станкевич. Скажите честно, вы хотите заполучить себе личного врага в лице его любимой дочери? Я вам карьеру конечно не сломаю, не доросла еще, но крови при случае попью, уж поверьте.

Капитан 2-го ранга Кирсанов, замполит флагмана Карибской флотилии –Универсального десантного корабля «Севастополь», заиграл желваками. Кто такой Генрих Станкевич он прекрасно знал. И теперь Кирсанов прекрасно понял, почему именно его капитан отправил к этой девице.

— Гражданка Станкевич, из Москвы поступил приказ обеспечить ваше…

— Простите-простите, подождите пожалуйста…

Резкий жест и слова Алисы прервали кавторанга. Извиняющееся улыбнувшись, девушка пожала плечами. Кирсанов, обернувшись по направлению ее указующей руки и взгляда, увидел заходящий на посадку палубный истребитель с красными звездами на двойном киле. Уже перейдя в режим вертикального полета, периодически чуть покачиваясь, угловатая машина медленно опускалась с неба.

Вскоре свист двигателей заглушил все звуки вокруг, и светло-серый истребитель приземлился, довольно сильно ударив колесами шасси в палубу. Щиток за кабиной пилота, открывающий верхний воздухозаборник, медленно опускался, к самолету уже бежали операторы зоны посадки из палубной команды.

— Товарищ… вы же подполковник, да? — отвлекаясь от крайне интересного зрелища, внимательно посмотрела на погоны замполита Алиса, считая количество звезд.

Капитан 2-го ранга исправлять девушку не стал, но глаз у него непроизвольно дернулся.

На Севастополь для прохождения службы Кирсанов прибыл всего месяц назад, и с капитаном корабля сразу не нашел общий язык. И сейчас понимал, что попал в откровенную подставу — можно было послать двух матросов, погрузить эту пигалицу в вертолет и забыть как страшный неприснившийся сон. Вместо этого… Кирсанов на краткий миг прикрыл глаза, выдыхая. Алиса между тем продолжала:

— Товарищ подполковник, я понимаю, что из Москвы вам прилетел почтовый голубь с требованием срочно отправить меня домой. Но я же не прошу многого, мне всего лишь нужно остаться на вашем прекрасном корабле еще на денек другой. Остальные же эвакуированные пока здесь у вас сидят, никуда не собираются.

— Гражданка Станкевич. Насчет вас получено недвусмысленное указание…

— Товарищ подполковник, я не вижу проблемы, — глядя в глаза Кирсанову, произнесла Алиса в недоумении разводя руками. — Так и сообщите: Станкевич А. корабль покидать категорически отказывается, бьется в падучей и кусается, для выполнения указания необходимо санкционировать применение грубой силы, мягкая не работает. Сразу после этого вам или разрешат меня спеленать и отправить отсюда, или же мой любимый, но такой занятой папочка наконец сам мне соизволит позвонить, а я ему все объясню. Это же так просто! Как вы вообще политинформацию у своих солдат ведете с таким навыком дипломатии?

Фыркнув, Алиса развернулась и отошла от замполита, показывая, что разговор окончен. Кирсанов поиграл желваками — эта девица меньше чем за пару минут довела его до состояния холодной ярости. Хотелось взять ее за ноги, шваркнуть о стену и забросить в Ка-29, отправляя в Пенсаколу. Или хотя бы за борт ненадолго выкинуть, чтобы на душе полегчало.

Постояв еще десяток секунд, замполит развернулся и отправился к капитану докладывать о состоявшемся разговоре. Алиса, не оборачиваясь, только усмехнулась едва заметно.

«Надо же, прокатило», — фыркнула она себе под нос едва слышно. Но почти сразу о собственной маленькой победе забыла. Оперевшись на леера перил, она стояла и смотрела вдаль, в сторону берега — где широко раскинулся Новый Орлеан.

Между городом и кораблем без перерыва курсировали огромные катера на воздушной подушке — на каждом из которых умещалось по четыре бронеавтомобиля морской пехоты. Обратно с берега катера везли эвакуированных граждан Союза, вывозя их из зоны стихийного бедствия, в которое превратилось все Мексиканское побережье.

Как раз сейчас два катера удалялись от корабля, направляясь к берегу и широко расходясь по разным сторонам — к разным точкам эвакуационных сборов, где национальная гвардия конфедератов собирала многочисленных туристов, не только советских.

В томительном ожидании прошло около получаса. Вскоре Алиса заметила, что над водой в сторону корабля двигаются сразу три серо-синих военно-транспортных вертолета. Точь-в-точь такой же прилетал вчера поздно вечером за ней и Родионовым в особняк прокурора Дэвида Мэйсона, и именно такие совсем недавно — как Алиса подслушала, отправились для эвакуации граждан из советского торгового представительства в Новом Орлеане.

Покинув смотровую площадку, Алиса поднялась по трапу и смотрела, как приземляются вертолеты. С замиранием сердца она наблюдала, как из раскрытых дверей начинают выпрыгивать люди. Увидела знакомое лицо — офицер безопасности Юрий Семенович. Именно он инструктировал их три дня назад по правилам поведения, когда они всей компанией после пересадки в Санкт-Петербурге прилетели в Новый Орлеан.

Воспоминание обо «всей компании», а также о тех четверых, кто ее бросил в воде перед волной, вызвали у Алисы вспышку ярости. В этот момент из ближайшего вертолета выпрыгнула какая-то блондинистая девица в джинсах и пиджаке, лицо которой показалось Алисе неуловимо знакомым. Откуда она ее знает, Алиса так и не поняла. Но почти сразу о деловой блондинке забыла, всматриваясь в других появляющихся на палубе людей, которых провожали подальше от машин матросы.

С каждым новым человеком сердце Алисы замирало все сильнее, но Максима, которого она ожидала увидеть, среди прибывших не было.

Все. Все вышли.

Девушка подождала, пока всех прибывших уведут с палубы, после затесалась в общую группу и направилась в столовую, где уже были накрыты столы для эвакуированных. У дверей столовой расположилось двое матросов, которые переговаривались. Алиса, пока их обходила, невольно прислушалась и притормозила.