Мы вышли на небольшую полянку на вершине плоского холма, и до куда бы не дотягивал мой взор, мне была видна холмистая лесостепь, где на каждой из вершин холмов в округе находились строения самых причудливых и различных форм и видов, но всё равно в каждом из них проглядывалось общее наследие, и можно было с уверенностью заявить, что все они принадлежат одной цивилизации — славянской!

— Меня зовут Велимир, и я с сыновьями являюсь стражем врат на перекрёсток Яви, Нави и Прави, именуемое Капищем, — а мужик то ходок!!! Тридцать три сына. Его бы удачу, да моему другу из прошлого мира, который заделал шестерых детей и все получились девками. Но он не собирался сдаваться и останавливаться, пока не обзаведётся наследником. Не знаю, правда, чем всё у него кончилось, умер я в том мире, так и не увидев счастливого друга с сыном на руках из роддома.

— Пошли, провожу тебя к терему Мудрейшей. Она родственной с тобой природы разумная, вот пусть и принимает первого гостя у нас за минувшие семь веков, — огладил он довольно свою бороду. И тут даже и не скажешь, чему он больше рад, тому что я угодил к ним в мир, или моему растерянному состоянию душевному, я будто бы был пыльным мешком пришибленный. Я, конечно, не слышал ранее ничего о таком месте как Капище, но увязать воедино слова Явь, Навь, Правь и окружающие меня виды, полные наследия земли русской со славянским пантеоном, было делом несложным.

Только здесь, стоя на холме, я уже отчётливо ощущал присутствие десятка богов в этом пограничном мире, перекрестке, отчего мне было ну очень не комфортно!

Сыновья Велимира остались на холме, где мы появились, а я последовал по пятам за Высшим, что ступил на плохо различимую тропинку и стал спускать вниз. Идя следом за своим проводником, мне пришлось пробираться через кусты крыжовника, которые умудрились оцарапать мой доспех, пока я продирался сквозь них и стоило только им расступиться, а мне выйти на обозримое пространство, где уже ничего не мешало мне разглядывать окрестности, как понял, что мы уже далеко не у подножья того самого холма, с которого начался наш путь. Сейчас мы стояли в небольшой низине и перед высоким, выше того, на котором я был ранее, каменистым холмом. Этот холм отличался тем, что был практически лишён травы и создавалось впечатление, что это курган, собранный из насыпи множества камней не больше человеческой головы, а когда моя нога встала на один из них, из-под него выскользнула змейка, что стала на меня угрожающе шипеть: «Убирайся!!! Укушу!!!»

— «Тише, тише, маленькая! Я тебя не обижу», — успокаивающе прошипел я ей в ответ на парселтанге.

— «Говорящий?! Ты наверное к хозяйке? Я её предупрежу!!!» — и она юркнула обратно в расщелину между валунами и скрылась с моих глаз. Велемир же никак не отреагировал на мой диалог со змейкой, а уверенно пёр вверх по склону, даже не обернувшись в нашу сторону.

И мне, соответственно, не оставалось ничего иного, как последовать за ним следом. Уже через десять минут мы стояли перед красивым теремом с очень искусными наличниками и изукрашенным множеством затейливых орнаментов тёса, являющегося облицовкой этого изысканного дома. Коньком же крыши терема являлось деревянное изображение вытянувшегося во всю длину дома змея Уробороса, двуглавого змея, у которого нет начала и нет конца. Да и вообще семантика каждого из орнаментов и рисунков, изображённых на этом деревянном шедевре русского зодчества, была связанна, так или иначе, со змеями. Это что же за мудрейшая тут обитает?

Магией или иными мистическими энергиями от дома абсолютно не веяло.

И это настораживало ещё больше. Мне ли, змею от природы, не знать, чем может грозить подобное?

— Иди, Святозар, тебе нужно в терем. Постучись в дверь, и тебя примут, а мне пора! — отвлёк меня от разглядывания рисунков голос Велемира, и только я хотел его спросить, а кто здесь собственно живёт, и обернулся за этим к нему, как его уже и след простыл.

Опять мне не оставили выбора! Самостоятельно ведь я из этого мира на Землю не выберусь, так как он был укрыт такими барьерами, которые пробить мне просто не под силу. Так что придётся стучаться и выяснять всё самому непосредственно у хозяйки этого великолепного терема.

Пусть этот холм был лишён буйной растительности и пейзаж которого в основном состоял из насыпи камней и редких клочков суховея на нём, но это не создавало угнетающего ощущения, а наоборот, картина и эмоциональный фон этого места навевали чувство приятной ностальгии по неясным картинам из моего собственного прошлого и дарили душевное умиротворение и спокойствие. Словно дежавю, что только подстёгивало мою паранойю. Эти чувства и эмоции были совсем неуместны сейчас, ну никак не мог я испытывать их в трезвом рассудке, оказавшись в такой заднице!

Эххх… пора подниматься на порог и стучаться. И только я занёс над дверью свой кулак для стука, как она сама отворилась, приглашая меня войти.

— Здравствуйте!!! — ни придумал я ничего лучше, чтобы привлечь внимание, после того, как прождал нескольких минут, находясь здесь в уединении. Переступив порог, я оказался в широкой комнате, у каждой из стен которой стояло по несколько больших сундуков и ларей поменьше. А слева и справа стояли длинные и широкие столы с приставленными к ним лавками, за каждым из которых могло разместиться свободно до двадцати человек.

— И тебе здравствуй, добрый молодец! — и это сказала потрясающей красоты девушка, одетая по всем канонам старославянской моды, с кокошником инкрустированным драгоценными камнями, где преобладали изумруды, янтарь и яшма. Интересный подбор и сочетание камней, если рассматривать их магическое значение.

Промелькнули у меня мысли в одном из потоков сознания. Изумруд — усмирение сор и подавление негатива, янтарь — защита от зла и яшма — камень вечной молодости.

На ней был красивый сарафан тёмно-зеленого цвета и, если меня не подводят глаза, он был сделан из ткани сотканной из крапивы, передник более яркого зелёного цвета, а опоясана она была драгоценным поясом, сделанным из нефрита и кости, украшенным оберегами и всё тем же сочетанием драгоценных камней, что были и на кокошнике.

Сама же внешность у девицы была очень экзотичной. Волос я её не видел, они были спрятаны под кокошник, но если судить по бровям, то они у неё песчано-русого цвета, золотистая кожа, правильный славянский овал лица, краснеющие, даже пылающие щеки, но не от стеснения или ещё какого-то проявления чувств, это было их естественное состояние, алые, будто ягоды калины, губки, высоко и хищно вздернутые бровки и невероятно мудрые глаза того же цвета, что и мои глаза василиска — токсично-желтые и с вытянутой змеиной радужкой! И как только наши глаза с ней встретились, мои собственные инстинкты завопили, что передо мной хищник, которому я вообще не чета. Наверное, так себе ощущает мышь перед змеёй. Она меня раздавит и не заметит, и это при том, что я вообще не чувствовал в ней какой-либо силы. На её месте я ощущал пустоту!

Собравшись с силами и подавив страх, я попытался вести себя так, чтобы ни в коем случае не вызвать неудовольствие этой Древней Фейри? Богини? Знать бы ещё кого!

— Приятно познакомиться, наипрекраснейшая!!! Я Святозар Змиев, путник, которому посчастливилось оказаться у Вашего порога и быть гостем в вашем доме, — и после моих слов она разразилась приятным, словно весенняя капель с перезвоном колокольчиков, смехом.

— Умный мальчик! — она по доброму, как бабушка своему непутевому внуку, который своей детской хитростью и увещеваниями пытается ту уболтать открыть банку малинового варенья, ответила мне, — отведай же воды из моего колодца, — а моё чёртово сознание совсем иначе интерпретировало её слова, опошлив их, и в голове уже рисовались картины, как я утоляю свою жажду и испиваю влагу из её колодца. Да твою же мать!!! Вон, вон из моей головы картинки переплетающихся тел наших обнажённых!!!

Если ранее я слышал её чарующий смех, который посчитал самым прекрасным на свете, то сейчас она смеялась в разы обворожительней и заразительней, а я, словно обыкновенный простец, стоял пришибленный шармом вейлы.