— Хм… Любопытно. То есть, как я понял из ваших слов, то стоит только вашей сети оповещения о магических возмущениях на территории Европы сработать, как Вы отправляете туда первым делом не следственную группу, не уполномоченных лиц, что должны разобраться в ситуации и только после этого предпринимать какие-либо действия, а сразу обливиаторов, что подчищают память? И это я молчу о простой безопасности, ведь логичнее было бы, чтобы первым на место прибывали Вы, ведь если я правильно понимаю, вы боевое крыло, а только после все остальные, сразу как вы отправите сигнал о безопасности перемещения.

Венченцо всё больше офигевал от разгильдяйства и безалаберности работы МКМ, а по-другому и не назвать то, что он сейчас чувствовал от происходящего вокруг. А в голове у него роились неутешительные мысли о том, скольких свидетельств чудес, ниспосланных Господом, они таким образом лишились, если подобная практика реагирования и работы МКМ по сохранению Статута не частный случай, а распространенная и общепринятая магами практика. И от этого в его душе разгоралось чувство ярости, но помня давешний случай и к чему это привело, Венченцо усмирил свой гнев.

— Да, именно так, как и Вы и сказали, — спокойно и вытянувшись чуть ли не в струнку, отчеканил старший группы мракоборцев. Манера его речи и тон из просто формального сменился на уважительный и с толиком в нем ноток едва различимого чувства страха. А всё из-за того, что Венченцо на долю мгновения не смог удержать свою ауру скрытой, и когда его душа поддалась гневу, он открыл её и накрыл ей всю площадь. И если молодые мракоборцы, что стояли за спиной, выступившего вперёд для разговора с кардиналом, Фердинанда, почувствовали секундную слабость и не успели осознать причин этому, то Брукс, что был лично знаком с Марией Бадоэр и видел её в порывах гнева, и не раз попадавший под давление присутствия ауры архимага, очень впечатлился силой стоящего перед ним священника, что ничем не уступал прошлой главе МКМ. И только сейчас у него в голове словно щелкнуло и он вспомнил откуда ему было знакомо имя Венченцо Амати. Но ведь духовный отец его бывшей начальницы умер ещё задолго до того, как он поступил на службу в МКМ! Как такое возможно?

— Позволите вопрос, почтейнеший? — решился всё же он прояснить для себя этот момент. И видя в ответ кивок, продолжил, — Вам знакома Мария Бадоэр?

— Она мне названная дочь, а я её духовный отец, — а вспомнив о Марии, он позволил на скупом на эмоции в данное мгновение лице прорезаться слабой улыбке.

— Рад нашему знакомству, уважаемый! Я был в группе стажёров, что сдавала экзамены на профпригодность для заступления в должность мракоборца лично Марии Бадоэр, что на тот момент занимала пост председателя, и для меня огромная честь быть знакомым с Вами. Когда я и мои товарищи по учебе стали полноправными членами боевого крыла, Мария Бадоэр и её секретарь — госпожа Конеко, проводили для нас изредка курсы повышения квалификации, где не раз упоминалось Ваше имя в качестве образчика воинского искусства и магических умений, заточенных на незамедлительное использование в любой, даже самой неожиданной ситуации. Настоящий мракоборец — это «Постоянная бдительность!!!»

Ударился в явно приятные его сердцу воспоминания, хоть и не выглядящий на свой возраст, но маг, которому уже перевалило за сотню лет, Фердинанд Брукс, что сам ныне является легендой и образчиком для подражания у новобранцев, поступающих на службу в МКМ.

— Ясно. Вижу моя девочка оставила у Вас неизгладимые и незабываемые впечатления методами своего обучения, раз Вы столь тепло о ней отзываетесь. Что ж, тогда и я рад нашему знакомству. Что же насчёт обливиаторов, то они задержаны моими рыцарями и воинами инквизиции за необоснованное применение магии к неодаренным. Не разобравшись в ситуации, они стали стирать людям память о произошедшем божественном чуде. О их судьбе Вы сможете узнать у… — тут Венченцо запнулся, ведь за время его отсутствия многое могло поменяться в аппарате управления и службах Ватикана, хотя этого там и не любят, а потому обратился к Марко.

— Марко, этими вопросами в церкви всё ещё заведует Святая Канцелярия Магии при Святом Престоле Ватикана? — и получив от него подтверждение, вновь продолжил разговор с Фердинандом.

— Вот у них и выясните их дальнейшую судьбу. Думается мне, что всё обойдется лишь штрафом и предупреждением, и если за Вашими людьми нет иных преступлений, то их отпустят. А вот к работе МКМ в целом и отдела обливиаторов в частности у меня возникло много неприятных вопросов, и очень скоро Вашему руководству придется мне на них ответить.

— Я Вас услышал и слово в слово передам Ваши слова своему начальству. Честь имею!

А получив в ответ кивки от Венченцо и Марко, он отдал приказ своим бойцам отправляться обратно, и вместе с ними ушёл аппарацией.

— Дела, как я погляжу, что у нас, что у магов, совсем плачевны. И куда только подевались здравомыслящие разумные? А ведь сегодняшняя ситуация является немалым поводом для объявления нового крестового похода и охоты на ведьм! Идиоты!

Он не боялся возможного нового противостояния анклавов магов с Ватиканом, и даже если все иные силовые подразделения церкви находится в упадке, он был уверен в своих рыцарях, а ещё больше уверен он был в ордене дракона. Уж эти головорезы никогда не прекратят своего совершенствования, а учитывая то, что на момент его смерти их было уже явно больше десяти тысяч, то сейчас их минимум в несколько раз больше, и это не оставляло никаких шансов на победу никому, кто стал бы их противником. И за этих воинов на страже веры он был очень благодарен Святозару, ведь только благодаря ему в руках Святого Престола оказался меч, что всегда будет стоять на страже человечества!

— Кстати, Марко, ты не в курсе, где ныне Святозар? Он ещё не объявлялся?

— Ты всё ещё веришь в то, что он смог тогда пережить противостояние с Дракулой?

Не раз и не два Марко и Венченцо обсуждали то сражения, раз за разом пересматривая воспоминания свидетелей той краткой битвы и свои собственные, но кардиналу так и не удалось поколебать уверенность Марко в том, что Святозар тогда погиб. Ну не верил он, что тот будет после своей триумфальной победы где-то отсиживаться и скрываться.

— Не просто верю, теперь я это точно знаю, — и на этих словах лицо Венченцо разгладилось и, подняв голову, он подставил своё лицо солнечным лучам, а сам расплылся в блаженной улыбке, вспоминая своё пребывание в раю, и воспринимая эти воспоминания как то, к чему он теперь обязан стремиться и сделать всё возможное и невозможное, чтобы и на Земле было Царство Небесное!

— Мог ли ты вообразить себе подобное, Марко? Ты даже представить себе не сможешь, сколько сил мне пришлось приложить, дабы не спалить конклав кардиналов, что прибыли на созыв для выбора нового Папы Римского сразу же! — сейчас два друга сидели в одной из множества комнат Апостольского дворца, что наиболее подходила для встречи в уютном уединении двух братьев по оружию, где им ни кто не мог помещать.

— И именно поэтому после того, как ты был назначен Папой Римским, твоим первым указом и распоряжением было лишения сана двадцати шести кардиналов из этого совета, и последующее и неслыханное их аутодафе через повешение, да на площади перед Апостольским дворцом? Мировая общественность до сих пор не может поверить в это, и по всей Европе в кулуарных разговорах тихо шепчутся о том, а не вернётся ли вновь инквизиция и не начнут ли гореть костры на площадях? — отпил из бокала разбавленное вино уже глава инквизиции, которой как бы формально и нет, а существует она лишь для очень ограниченного числа посвященных в это лиц. Всё же в своё время, дабы снизить накал страстей между религиозной и светской властью Ватикану пришлось объявить о прекращении действия инквизиции и ликвидации этой структуры. Хотя всё это было формальностью и её просто переименовали. Теперь она именовалась Священная Конгрегация доктрины веры[7].