Берилл бродила взад-вперёд по хозяйке, не зная, как лучше улечься на новом месте. Арнетти тоже не спалось и не только из-за неугомонной Ринды. Даже когда сон наконец сморил девушку и в комнате воцарилась-таки тишина, Арнетти продолжала беспокойно ворочаться с бока на бок. Так и прокрутилась полночи, пока не погрузилась в чуткую тревожную дрёму.

Утром разбудил громкий возглас Ринды.

— Туман! Туманы снизошли!

— Туманы? — спросонья Арнетти не сразу поняла, о чём речь. — Какие туманы?

Потом сообразила.

Туманы?

Уже?!

Откинув одеяло прямёхонько на прикорнувшую на краю тюфяка Берилл, Арнетти вскочила с прытью, коей сама от себя не ожидала, и протиснулась к окну, перед которым замерла Ринда. За стеклом висела плотная молочная пелена, и чёрные расплывчатые силуэты деревьев с трудом проступали сквозь белёсую толщу.

— Так рано? — опешила Арнетти.

— Почему рано? — удивилась Ринда и отступила от окна. — В самый срок.

Значит, всё, приплыли? Добралось ли письмо до Агатовой чайки, получила ли его Юлисса — неважно, потому что как теперь она будет искать затерянный в тумане остров? Получится ли открыть сюда портал — неизвестно, потому что любые пространственные искажения, естественные или нет, на телепортах сказывались на редкость плохо. Разумеется, где-то там пролегала граница туманного покрова, он не бесконечен и открыть портал за его пределами наверняка можно, но что дальше? А дальше смотри пункт первый — как Юлисса будет искать затерянный в тумане остров?

Замкнутый круг.

Ринда накинула халат и умчалась вниз, греть воду для умывания. Берилл высунулась из-под одеяла, фыркнула и залезла обратно.

— Твоя правда, — согласилась Арнетти с ящеркой. — Забраться бы сейчас под тёплое одеялко, впасть как медведь в спячку и пусть меня разбудят весной, когда будет тепло и зелено.

Но люди не медведи, в спячку на зиму не впадали.

Медведи-оборотни тоже.

Ринда с утра была деятельна сверх меры. Окрылённая свежеобретённой взаимностью, девушка без устали летала по всему дому, делала кучу дел сразу, напевала вполголоса и пританцовывала. Бентон вышел из своей спальни только за водой да чтобы перехватить завтрак, сухо поздоровался с Арнетти, когда они встретились в гостиной, натянуто улыбнулся беззаботно порхающей сестре и поспешил сбежать к себе. Бернар с нежностью наблюдал за дочерью и помрачнел при виде не менее хмурого сына, проскочившего мимо отца с скоростью обиженного на весь мир подростка.

После завтрака Бернар отправился на обход острова, совершаемый в обязательном порядке сразу по снисхождению туманов. Арнетти видела из окна гостиной, как из пелены, замкнувшей дом в кольцо, бесшумно выступил волк, замер выжидающе возле степеней крыльца. Хотя нет, не волк — волчица Керри явилась совершить обход вместе с боссом. Арнетти помахала ей рукой, нисколько не сомневаясь, что Керри сразу её заметила, и волчица чуть склонила голову набок, явно не понимая смысла этого жеста. Спустя минуту-другую из-за дома неспешно вышел бурый медведь. Легконогая волчица нырнула в туман, медведь последовал за ней, лишь на мгновение повернув голову к фасаду. Арнетти показалось, что в звериной ипостаси Бернар был и крупнее непутёвого сына, и шерсть его темнее, и поступь увереннее, тяжелее, что, впрочем, не умаляло силы, сокрытой в массивном, обманчиво-грузном теле. Медведь шагнул в туман и истаял за считанные секунды, и Арнетти вернулась за стол у другого окна, где читала и писала. Села в кресло, перебрала листы бумаги с текстом, оценивая написанное за последние дни.

Неформат.

Вернее, такой вот полунеформат, когда автор хоть на полшага, но не попадает в целевую аудиторию. Вроде и тот же самый ромфант, какой везде, и одновременно плохо продающийся, мало востребованный, несмотря на грамотность, внятный сюжет и прочие достоинства, которых читатели хотят, но почему-то не выбирают. Надо, чтобы герой был посимпатичнее на лицо, побрутальнее, не вдовец и помоложе… а если и двухсотлетний реликт, подобно огненному князю, то хотя бы с внешностью записного красавчика, как у того же Дэсмонда.

Или как у Ройса. Не так слащаво, но тоже глазу приятно.

А реализм… реализм в фэнтези подавай только в отсутствии трусов на дамах средневековой эпохи.

— Ушёл? — донёсся с лестницы голос Бентона.

Арнетти кивнула, не отрываясь от беглого изучения набросков.

Бентон преодолел оставшиеся ступеньки, пересёк гостиную и остановился перед входной дверью. Помедлил, косясь через плечо на Арнетти.

— Ринни, закроешь?

— Что? — высунулась из кухни Ринда. — Да, закрою. А ты уже уходишь?

— К Дагги забегу.

— К Дагги? — судя по выражению лица девушки, она ожидала, что возлюбленный навестит её в самое ближайшее время, а не потратит целый день, обсуждая с её братом загадочные детальки.

— Да. А что? — Бентон чуть прищурился, вглядываясь в сестру, и вдруг расплылся в широкой, обаятельной улыбке. — Не переживай, Ринни, придёт он к тебе, на задних лапах прибежит.

Ринда зарумянилась, потупилась и тут же вскинула горящий взор на брата.

— Точно придёт? А то знаю я вас, как закроетесь у Дагги, так и не дозовёшься ни одного, ни второго.

— Придёт. Пока, Ринни, — Бентон распахнул дверь и, уже переступая порог, добавил: — До свидания, госпожа Арнетти.

— До свидания, Бентон.

Вот какой герой нужен: высокий, красивый, подтянутый. Ещё бы чело посуровее, слов поменьше да мозгов побольше и будет идеально.

— И давно Бернар и Бентон не сходятся во взглядах на статус лесничего? — поинтересовалась Арнетти, когда Ринда закрыла за братом дверь и шаги его стихли на ступеньках крыльца.

— Уж не первый год, — вздохнула девушка. — Как Бен всерьёз машинами увлёкся, так и повелось. Бен ведь лесничим должен стать, а он порой неделями на большой земле пропадает. Говорит, деньги зарабатывает, словно у нас тут есть, куда эти деньги девать.

— Полагаю, на большой земле найдётся, где лишний бабосик… деньги потратить, — Арнетти подняла голову от записей, посмотрела на Ринду.

— Они с Дагги иногда такой хлам покупают и сюда привозят, что глядеть страшно. Поди разбери, пригоден он для чего дельного или всамделишный хлам. И папа сердится, когда видит, что Бен делает… я тоже сержусь, но вслух не говорю. Теперь ещё сильнее сердиться буду, потому что Бен моему Дагги этим хламом голову забивает, отвлекает его, а надо, что всё по-другому было.

— А если Бентон откажется стать лесничим?

— Как это? — растерялась Ринда.

— Вот так. Уедет на большую землю и обратно не вернётся. Деньги у него есть, работа, как понимаю, тоже, а если и нет, то найдёт новую. Желания оставаться на острове я в нём не вижу.

И грызло подозрение такое нехорошее, что при первой же возможности устремится Бентон вслед за своим мечтами.

— Тогда придётся папе другого лесничего выбирать.

— То есть титул этот не передаётся по наследству от отца к сыну?

— Нет. Не всегда. То есть обычно передаётся, но если сына нет, или случилось с ним что плохое… тогда нынешний лесничий ищет своего преемника среди жителей острова. Так повелось, что чаще среди медвежьих родов смотрят, но бывает, и из волков выбирают, или лисиц.

— Понятно.

Ринда помолчала чуть, то ли осмысливая услышанное, то ли думая о чём-то своём, к делам лесничего отношения не имеющего, и убежала на кухню.

Закончив просмотр, Арнетти выровняла листы в стопку, отложила в сторонку, накинула шаль и вышла на террасу. Берилл на первый этаж спустилась без особой охоты, поела, попила, залезла на диван и устроилась среди подушек, дремать дальше. На свежий воздух за хозяйкой не пошла, только проводила непонимающим взглядом.

Плотнее закутавшись в шаль, Арнетти прогулялась неторопливо по периметру террасы, всмотрелась в кольцо тумана. И впрямь, надо быть оборотнем, чтобы в таком молоке более-менее нормально передвигаться. Вроде утро давно уже не раннее, но не разобрать, ясно сейчас или облачно, туман всё вокруг делал светло-серым, неопределённым. Ощутимо похолодало, хотя до минуса температура вряд ли опустилась. Завершив круг, Арнетти сошла по ступенькам крыльца, остановилась на середине и подняла голову к небу, пытаясь угадать, светит ли там, выше туманной стены, солнце.