- Эстрелла моя…

И всё встало на свои места. Я решительно отстранилась.

- Признаю, - сообщила я ему. – Ты – талантливый лицедей. Только он говорил кьерида…

Я видимо изменилась в лице, потому что Артём тут же принялся просить прощения. Но я не злилась. Удивительное дело, я испытала что-то вроде восхищения. Проделано было великолепно.

- Давай своё шампанское, - сказала я. – Голодный?

- В некотором смысле, - буркнул Артём.

- Бутербродами обойдёшься? – поинтересовалась я.

Он усмехнулся.

- Полька!

- Да поняла я, поняла! – разозлилась я. – Тебе что, женщин целого мира не хватает? На тебя после сегодняшнего эфира станут пачками вешаться!

- Всякие шалавы, - пожал он плечами. – Нормальные женщины от меня шарахаются как от чумного.

Я засмеялась от неожиданности.

- Это что ещё за чушь такая?

- Да уж какая чушь, - буркнул он. – Наташка меня сглазила!

Артём цветисто выругался в Наташкин адрес и сказал:

- Давай свои бутерброды!

Поедая их с отменным аппетитом, он поинтересовался, почему я не пью шампанское.

- Желаю отметить свой дебют! – развязно добавил Артём.

- Ну, тогда открывай, - вздохнула я.

Короче говоря, мы уговорили с ним эту бутылку, и Артём снова принялся поглаживать мои коленки. В этот раз он был упорный и без конца менялся, будто примеривал на себя разные образы.

- Вернись, - попросила я. – Хочу нормального Артёма.

Эти мои неосторожные слова послужили спусковым механизмом. Он брякнулся передо мной на колени, обхватил за талию и принялся, чуть ли не мурлыкая, обцеловывать мои руки и кожу в расстёгнутом вороте блузки. Но, в конце концов, Артем психанул:

- Какого чёрта ты такая ледяная, дева?!

- А нечего меня так пошло домагиваться! – отрезала я.

Он яростно выдохнул и сел на пятки.

- Ну не может быть, чтобы ты была совсем фригидная, Полька! Что он делал такое, что ты от одного взгляда на него заводилась, как пропеллер?

От неожиданности я засмеялась.

- Это было так заметно?

- Не то слово! – пробурчал Артём. – Мы все буквально погибали от зависти…

У него были такие шальные глаза, что я поспешно попросила помочь мне установить ёлку. Артём тяжело вздохнул и велел принести инструменты. Мы с ним долго канителились, сооружая крестовину и придавая новогоднему дереву устойчивое положение. Когда всё было сделано, Артём уселся на пятки и сообщил:

- Услуга была платная!

- Так нечестно! – рассердилась я.

- Я такой, - объявил Артём и опрокинул меня на палас здесь же возле ёлки. – Говоришь, так же как рыжую тебя? Сюда? И сюда?

Он поцеловал меня сначала в шею, потом в ухо. Это было приятно. Я начала потихоньку отвечать на поцелуи. В процессе несколько раз звонил телефон, но Артём пресекал мои рывки. Он уже почти ничего не говорил. Его руки были уже где-то у меня под юбкой и сражались с нижним бельём. В это время сначала позвонили, а потом сильно застучали в дверь. Ощутимо запахло паникой. Я начала вырываться.

- Тихо, не дергайся! – рыкнул Артём.

- Идиот! – завопила я. – А если с кем-то беда? А если это Егорка? Или родители?!

Кончилось тем, что я непроизвольно, но точно попала ему по самому больному месту.

- Вот дура, - простонал Артём, скатываясь с меня.

Я вскочила и, поправляя на ходу одежду и волосы, помчалась к двери. Это были всего лишь Лариска и Юрик.

- Что с тобой? – завопил Юрка. – Мы звоним, ты не отвечаешь! А свет горит! Мы испугались!

- Мы помешали? – тихо спросила Лариска.

Я оглянулась. Артём приковылял в прихожую и теперь растопырился в дверном проёме, огромный какой-то и крайне недовольный. Вместо ответа я представила его Лариске, но она уже узнала и залепетала что-то невнятное. У неё был такой счастливый вид, что Артём снизошёл. Он сложил своё артистичное тулово в полупоклон, чмокнул Ларискину ладошку и что-то заворковал. А Юрка немо и яростно уставился на меня.

- Раздевайся и проходи, - сказала я.

- А зачем? – нагло спросил он. – За мою задачку ты ведь не бралась…

- Нет, - сказала я. – Мы устанавливали ёлку.

- Что? – не понял Юрик.

Артём, который стаскивал с Лариски её пальтишко, повернулся к нему и отчётливо произнёс:

- Ель. Дерево такое праздничное.

- А, - сказал потрясённый Юрка.

- Слушай, - пристал к нему Артём. – Давай-ка сбегай за вином и…

Он обернулся к Лариске.

- Ты любишь шоколад? – и когда она часто закивала, добавил. – И коробку шоколада купи.

Я с интересом уставилась на Юрку, будучи в полной уверенности, что он сейчас откажется идти. Но Юрик неожиданно покорно развернулся к двери.

- Стой!

Артём всучил ему деньги и что-то прошептал на ухо.

- Я сейчас вернусь! – с тихой угрозой в голосе сказал Юрик. – И объясню в деталях.

Артём запихнул руки в карманы и просвистел какую-то музыкальную фразочку. Когда за Юркой хлопнула дверь, Артём снова переключился на Лариску. Она уже избавилась от шарфа и всяких других утеплителей и теперь прихорашивалась перед зеркалом. Она здорово смотрелась в своих джинсиках в обтяжечку и пушистой тоненькой кофточке. Цвета на ней были хороши, они постепенно перетекали из синего в розовый.

Я пошла на кухню строгать бутерброды. Всё-таки Артём был стихийным бедствием. Он активно убалтывал Лариску, по всей видимости, травил какие-то байки. Лариска смеялась до упаду. Через некоторое время она пришла ко мне, стирая слезинки в уголках глаз.

- Какой он замечательный! – сказала Лариска. – Где ты с ним познакомилась?

- Артём – одноклассник, - пояснила я и предупредила. – Ты с ним поаккуратнее. Он тот ещё ловелас.

- Мы хотим ёлку украсить, - сказала Лариска. – Есть чем?

Я задумалась. Когда мы с мамой прибирались здесь после поминок, я видела что-то похожее на ёлочную канитель. Я прошла в комнату и велела Артёму открыть дверцу на антресоли. Та самая коробка стояла в самом низу, а сверху были пакеты и альбомы. Я указала Артёму, что надо достать. Он потянул. Естественно, обрушилось и всё остальное.

Сверху на кучу спланировала папка с нашего выпускного.

Артём отложил коробку и цапнул её. Я подошла поближе. Это была традиционная раскладушка: на одной стороне имелась общая фотография, на другой – портрет. Я уставилась на него. Серёжка был здесь очень серьёзный и щурился. При этом волосы у него стояли торчком, а ворот рубашки сбился на сторону.

- Это Васька нам тогда приём с захватом показывал, помнишь? – сказал Артём. – Я тоже получился помятым…

Не помнила я ничего такого. Я никак не могла оторваться от фотографии. Лариска что-то спрашивала, Артём отвечал. А меня парализовало. Артём сильно тряхнул меня за плечо.

- Эй, хозяйка!

И я услышала, что в дверь звонят. Я поплелась в прихожую. От Юрки вкусно пахнуло морозом. Он всучил мне пакет и принялся раздеваться. Был он решительный и весёлый. Точно так же, как Артём недавно, притиснул меня к стене и стал целовать. Я не выдержала, отвернулась.

- Так. Понятно, - сказал Юрка.

Выхватил у меня пакет и прошёл на кухню. Вскоре мы все собрались там. Артём пушился перед Лариской и был совсем не похож на себя обыкновенного. Юрика он сильно раздражал. В конце концов, я это заметила и буркнула:

- Суворин, ты не на съемочной площадке!

- Тогда и ты вылезай из своей ракушки, - сказал Артём своим обычным голосом без бархатистых ноток.

Я взглянула на него. Видимо, как-то нехорошо, потому что он тут же повернулся к Лариске и стал расспрашивать, откуда она приехала. Лариска принялась рассказывать про свою родину. Говорила она так восхищённо, что мы все прониклись.

- Зачем тебе высшая биология? – искренне удивился Юрик. – Возвращайся. И учи детей в школе. У тебя здорово получится…

У Ларисы лицо сделалось растерянным и несчастным.

- А что такое ваша высшая биология? – поспешно спросил Артём, взяв её за руку и вкладывая в ладонь конфету.

Лариса улыбнулась ему и опять стала рассказывать. Её, как и всех нас, привело на факультет неуёмное любопытство. Сейчас она перечисляла Артёму все самые главные загадки нашего века. Половина из них имела отношение к биологии.