И Греков с головой уходит в эту работу, посвящая ей все свое свободное время. Результаты не замедлили сказаться - 19 июня 1840 г., всего лишь через несколько месяцев после знакомства с дагеротипией, Греков публикует сообщение о найденном им способе получения более прочного изображения, которое не стиралось с пластины. Достигалось это с помощью гальваники путем нанесения на изображение тончайшего слоя золота. Понятно, что такой обработке подвергались лишь самые ценные снимки. Справедливости ради необходимо заметить, что только спустя два месяца с подобным предложением выступил в Парижской Академии наук И. Фризо.
Одновременно с этим Греков находит способ получения дагеротипов на медных и латунных пластинах, что сразу же сделало дагеротипию намного дешевле и, следовательно, доступнее широким слоям населения, а также послужило мощным толчком для повсеместного ее распространения. И в этом случае на помощь изобретателю пришла гальваника. Вместо дорогих серебряных пластин Греков брал медные или латунные полированные пластины и гальваническим способом наносил на них тонкий слой серебра, который, кстати сказать, не имел в этом случае столь сильного блеска, как полированная пластина, и поэтому не мешал рассматриванию изображения.
Заодно Греков усовершенствовал и ускорил процесс изготовления пластин, проявления и фиксирования, что позволило ему делать до пятидесяти снимков в день - количество по тем временам рекордное. Свои удачные опыты Греков не держал в секрете, он постоянно сообщал о них в заметках, которые публиковал в «Московских ведомостях».
В 1840 г. Греков смастерил первый в России фотографический аппарат оригинальной конструкции. Состоял он из трех деревянных ящиков-секций: первый был собственно камерой-обскурой, которой производилась фотосъемка, второй предназначался для йодирования пластин, в третьем пластины проявлялись парами ртути. Камера-обскура Грекова состояла из двух вдвигающихся один в другой ящиков. К одному из них (наружному) крепился объектив, к другому - кассета со светочувствительной йодосеребряной пластиной. Наводка на резкость производилась посредством изменения расстояния между кассетой и объективом, т. е. перемещением внутренней коробки, а наблюдение велось через матовое стекло, которое ставилось перед съемкой на место кассеты. Греков сумел наладить выпуск своих фотоаппаратов в основном своими силами. В свое время изделия Грекова были довольно популярны и, вне всякого сомнения, способствовали распространению дагеротипии в России.
Весной 1840 г. Греков помещает в «Московских ведомостях» заметку об удачных попытках фотографирования портретов, что также явилось следствием творческих опытов и поисков изобретателя. И в этот вид съемки Греков внес свои новшества. Так, для своего павильона он изготовил специальное кресло с особыми подушечками, которые служили опорой для головы. Кроме того, ему удалось значительно сократить выдержку при съемке: на солнце - до двух с половиной минут, в пасмурную погоду - до четырех-пяти минут. Вот что рассказывал о своем посещении «художественного кабинета» Грекова редактор газеты «Московские ведомости»: «Мы видели новое доказательство русского ума в лаборатории А. Г…ва при новых опытах над магическим дагеротипом, что делается по способу изобретателя (т. е. Дагера. - И. Г.) в 1/2 часа и более, наш соотечественник то же самое производит в 4 или 5 минут, и по прошествии минут двадцати мы увидели на дощечке снятые перед нашими глазами церкви, дома и множество других предметов с наималейшими подробностями… Нельзя без восхищения видеть этого изумительного, непостижимого действия светом!»
Чтобы лучше уяснить значимость всех усовершенствований в этом направлении, сделанных русским изобретателем, приведем для сравнения сообщение корреспондента петербургской газеты «Северная пчела» летом 1840 г. из Парижа о состоянии дегеротипии на родине ее изобретателя: «Думали употребить его (дагеротипию. - И. Г.) на снятие портретов; но опыты были неудачны. Дагеротип работает исправно, когда предметы неподвижны… Малейшее движение губ, бровей, ноздрей придает фигурам безобразный вид, уничтожает сходство».
В июне 1840 г. Греков открыл в Москве первый в России «художественный кабинет», в котором каждый желающий мог получить свой портрет «величиной с табакерку». Последние слова не только указывали на формат дагеротипов, но и бросали явный вызов художникам-миниатюристам.
Наряду с усовершенствованием дагеротипии Греков с увлечением занимается и калотипией по способу Талбота. Свой опыт работы в этой технике Греков описал в вышедшей в апреле 1841 г. в Москве брошюре «Живописец без кисти и без красок, снимающий всякие изображения, портреты, ландшафты и прочие в настоящем их цвете и со всеми оттенками в несколько минут», в которой подробно излагался процесс фотографирования на очувствленной бумаге. Там же были помещены несколько рецептов химических составов, с помощью которых можно было вирировать снимки в необходимый цвет (темно-серый, золотистый, фиолетовый, темно- или светло-коричневый).
Много и успешно занимаясь светописью, Греков в то же время не забывает о своей давней привязанности - типографском деле. Он задается целью найти способ воспроизведения дагеротипов на бумаге. После длительных и настойчивых опытов это ему удается. Таким образом, Греков стал первым, кто применил фотографию в полиграфии. Об этой несомненной заслуге Грекова говорит такой примечательный факт. Находившийся в то время в Москве некий француз М. Дарбель раздобыл и отослал в Париж образцы усовершенствованной Грековым дагеротипии и оттиски с дагеротипов на бумаге.
Пользуясь информацией Дарбеля, в ноябре 1840 г. на заседании Парижской Академии наук «крестный отец» фотографии Араго выступил с докладом, в котором он рассказал о работе русского изобретателя по усовершенствованию дагеротипии и применении ее в полиграфии.
Греков со своими изобретениями становится известным широкому кругу общественности. О его опытах дважды помещала материал петербургская газета «Посредник». Имя русского изобретателя узнают и за рубежом, о чем можно судить по статьям, опубликованным в журнале Парижской Академии наук «Comptes Rendus», штутгартском «Das Ausland» и других изданиях.
Несмотря на это, Грекова постигла печальная участь многих талантливых людей России. Ни «художественный кабинет», ни литературная работа, ни успешная изобретательская деятельность не приносили ему дохода. Больше того, Греков постоянно терпел убытки, так как все средства поглощали многочисленные опыты и эксперименты. Кроме того, администрация московской типографии за использование для проведения опытов различных материалов, типографские работы, публикацию объявлений и т. п. начислила Грекову огромный долг, превышающий его трехгодичное жалованье. Из типографии, разумеется, пришлось уволиться.
До конца своей жизни Греков вынужден был выплачивать этот долг, однако успел погасить лишь часть его. Об активных исследовательских опытах, требующих материальных затрат, не могло быть и речи. После смерти Алексея Федоровича Грекова, последовавшей в середине пятидесятых годов, имя замечательного русского изобретателя было несправедливо забыто, как были забыты и его изобретения, многие из которых стали со временем приписываться зарубежным деятелям фотографии. И лишь исследования советских историков фотографии позволили занять Грекову достойное место в истории изобретения фотографии.
Одним из первых русских фотографов-профессионалов был Лавр Степанович Плахов (1811 - 1881). В детстве Плахов мечтал стать художником, и мечта его сбылась - способный юноша был принят в Академию художеств. Там он учился у самого Венецианова. После успешного окончания Академии в 1836 г. ему было присвоено звание «Классный художник первой степени» за успехи в жанровой и пейзажной живописи. Картину Плахова «Крестьянский мальчик с лучиной» можно увидеть в Третьяковской галерее. Другие его картины хранятся в ряде музеев и картинных галерей страны. Большинство полотен Плахова посвящено нелегкой крестьянской жизни.
