Перед тем как выйти из палаты, Армин повязал мне глаза мягкой повязкой.

— Тебе еще как минимум неделю нельзя выходить на улицу и в другие нестерильные места, — объяснил он. — Поэтому повязку я разрешу тебе снимать только в палате, если ты, конечно, захочешь еще сюда вернуться, и у меня дома. Во всех остальных местах ты будешь носить либо повязку, либо марлевые накладки, которые легко скрыть за большими солнцезащитными очками.

Я кивнула и придержала свои косички, чтобы помочь Армину плотно повязать мне глаза.

— Вот почему я не хочу отпускать тебя домой, пока ты полностью не восстановишься, — заключил он.

Я молча со всем соглашалась, чувствуя подступающую усталость за день.

В машине Армин сказал мне позвонить Гае. Честно признаться ей, что я буду ночевать у Армина, и чтобы она не проговорилась маме об операции. Мы решили сказать ей об этом завтра, когда для меня пройдут первые последствия после стресса. Также завтра я должна была сообщить маме, что я какое-то время поживу у Армина.

Я не представляла, как я это скажу. Мама будет в шоке. Да и вообще не представляла, как я буду жить с моим новым Господином. Но все это завтра, а ведь есть еще сегодняшний вечер!

Однако по приезду домой Армин не разрешил мне снять повязку.

— С ней ты будешь спокойнее и послушнее, — объяснил он. — Нельзя давать тебе свободу сразу. Это должно происходить порционно. И даже не каждый день.

Как ни странно, но мне действительно было так спокойнее.

Когда ты видишь все вокруг, ты невольно подмечаешь малейшие несовершенства на себе и своей одежде; ты постоянно думаешь о том, как ты сидишь и какое впечатление производишь; а еще меня буквально парализовывало лицо Армина. Какой он в жизни суровый! Я ведь видела его всего пару раз до полной потери зрения. И все равно уже в то время я видела совсем плохо — только через толстые очки.

Сейчас же в приятной темноте и с мягкой повязкой на лице, я чувствовала себя в безопасности. Словно в маленькой уютной норке. Защита буквально окутывала меня с ног до головы. От этого у меня даже улучшилось настроение, и мой новый Господин не казался мне пугающим до ужаса.

— Что ж, теперь я тебя накормлю, — сообщил мне Армин. — Затем осмотрю. Ты ведь требовала осмотр. А после ты примешь душ и пойдешь спать.

Звучит не страшно. Поэтому я снова кивнула и была готова сесть на диванчик, но Армин меня остановил.

— Нет. Провинившиеся девочки сидят на полу.

Я виновато вздохнула и хотела опуститься на пол, но и тут скорее всего поспешила.

— Нет, — остановил меня Армин. — Ты будешь для меня красивой и беззащитной.

Очень медленно он расстегнул молнию на моем платье и спустил его лиф до талии, полностью обнажив мне грудь.

— Теперь сядь, — приказал он. — Что нужно сделать с руками?

— С руками? — растерялась я, но тут же выдала первое, что пришло мне в голову. — За спину и в замок?

— Правильно, — все тем же холодным тоном говорил Армин.

Я села на колени и выполнила приказ моего Господина.

— Развернись ко мне, — вновь приказал Армин. — Сядь боком к столу.

Это было странно, но все же я тут же пересела. Как вдруг мужчина чуть растолкал ступней мои колени, а когда добился желаемого, просунул ногу дальше так, чтобы я села на всю внешнюю часть ступни своей промежностью.

Это ощущение тут же завело меня до предела и уже через несколько секунд я почувствовала естественную влагу между моих складочек.

Какой тут ужин! Я в который раз за вечер чувствовала себя возбуждённой и вновь на все готовой.

И конечно, мой Господин не мог не заметить отклика моего тела. Более того, он нарочно ещё немного подвигал ступней, чтобы окончательно вогнать меня в краску.

— А теперь я тебя покормлю, — спокойно сообщил он.

Следующие двадцать минут показались мне вечностью. Армин мучил меня ненавязчиво, но эффективно.

Он то вновь двигал ступней, то случайно задевал мне ноющую вершинку, то касался пальцем моих губ, убирая несуществующие крошки.

Каждое его прикосновение било мне прямо в низ живота и разгоралось пламенем. Разгоралось настолько, что я пару раз не выдержала и сама потерлась промежностью о ногу моего Господина.

— Хорошая девочка, — погладил меня по голове Армин, когда я в очередной раз не сдержалась и потерлась об него, искренне надеясь, что он этого не заметит. — Возможно, тебе удастся смягчить меня сегодня. Но тебе придется очень постараться. Ты же будешь стараться?

— Да! — с жаром выдохнула я.

— Мой Господин! — строго поправил меня Армин.

— Да, мой Господин, — покорно ответила я, и новая волна возбуждения прокатилась по моему телу.

После того, как Армин накормил меня, он разрешил мне немного отдохнуть от роли заложницы. Поэтому он переодел меня в свою футболку и позволил сесть на диван в максимально расслабленной позе. Теперь Армин планировал поесть сам, и у меня образовалось минут пятнадцать-двадцать для ничего-не-деланья.

Конечно, полностью расслабиться при мужчине я все равно не могла, но по крайней мере не нужно было сидеть на полу, со сложенными за спиной руками. А еще с закрытыми глазами я представляла, что Армин хоть иногда, но поглядывает на меня. Пусть растрепанную, замученную за день и в простой трикотажной футболке, но мне очень хотелось нравится ему даже такой.

Погрязшая в своих мыслях, я и не заметила, как прошло время и Армин закончил со своим ужином.

— Что ж, — вздохнул он. — Утром ты так отчаянно просилась на осмотр, ты до сих пор этого хочешь?

— Осмотр… — растерянно повторила я.

Если честно у меня холодок прошел по позвоночнику от воспоминаний о чем-то медицинском. Конечно, Армин использует при осмотре не настоящие инструменты, но все же. Гинекологическое зеркало, например, в наш первый осмотр он использовал самое настоящее. Вдруг в этот раз это тоже будет что-то не бутафорское?

— Я так и знал, — с недоброй иронией отозвался Армин. — Я был уверен на сто процентов, что ты тут же струсишь, моя непослушная Афина. Но твой ответ ничего не меняет. Я осмотрю тебя. Потому что я этого хочу. И ты не посмеешь мне отказать.

Холодные мурашки снова пробежались по моим плечам, и я чуть вжала голову в плечи.

Армин подхватил меня и перекинул через плечо, однако подставил мне свою ладонь под живот, чтобы мне не было больно. Затем поднялся наверх, вошел в комнату и усадил меня на нечто очень похожее на тот операционный стол, на котором Армин меня с утра оперировал. Примерно такой же по размерам, обтянутый мягкой приятной кожей и дико пугающий.

— Господин Армин, — дрожащими губами заговорила я. — Вы не сделаете мне больно?

— Если ты будешь послушной, то нет, — он застелил кожу мягкой тканью.

— Господин Армин, — снова спросила я, задрожав в его руках, когда он снял с меня футболку. — Я боюсь…

Мне показалось, что мужчина на мгновенье остановился. Может ему стало меня жалко? Но, наверное, это была секундная слабость.

— Я внимательно слушаю тебя и твое тело, — внезапно заговорил он. — Я не пропущу ни одного признака, если твоему здоровью будет что-то угрожать.

Затем мужчина уложил меня на кушетку и завел мне руки за голову. Привычный эластичный бинт обхватил мои запястья, и я перестала сопротивляться руками. Я уже знала, что от сопротивлений бинт только сильнее сжимает руки. Тоже самое Армин сделал с моими щиколотками. Но самый большой ужас на меня произвели мягкие ремни, которыми Армин зафиксировал мою талию.

— Господин Армин! — непроизвольно задергалась я. — Что это? Не надо!

Но мужчина лишь надавил мне на щеки, чтобы я не смогла сомкнуть зубы, а затем вставил мне в рот небольшой шарик-кляп.

Это вогнало меня в такой ужас, что я принялась вырываться и мычать. Я уже не контролировала свой страх. У меня не было возможности ни кричать, ни видеть, ни даже дышать нормально. Да еще и полная обездвиженность!