— Малышка Афина, — он пересадил меня к себе на колени, — я тоже не хочу расставаться с тобой даже на несколько минут. Не рви мне сердце. Потерпи немножко. Пообщайся с семьёй.

— Я хочу с Вами, Доктор Армин, — я прижалась к виску мужчины, — может быть можно что-то соврать? Пожалуйста!

— Так… не слушаешься, значит, — нарочито строго спросил он. — Наказывать будем, мою непослушную пациентку?

— Нет, — буркнула я.

Но обида все равно бурлила у меня внутри, а так как врать я не умела, то и сделать вид, что я приняла решение Армина я тоже не могла.

— Доктор Армин, — я попробовала разрулить ситуацию, — не наказывайте меня, пожалуйста. Мне просто очень хочется все время быть с Вами. Я расстроена, и не умею делать хорошую мину при плохой игре. Не наказывайте меня за честность и за преданность Вам.

Мой врач вздохнул, помолчал пару секунд, но по выступившему румянцу на моих щеках, я поняла, что Армин смотрит на меня. Его взгляд всегда буквально прожигал мне кожу.

Только вот что мне сулит это молчание?

— Ты меня убедила, — он провел носом по моей щеке. — Наказание за честность и вправду будет несправедливым.

Я чуть повернула голову к лицу Армина, чтобы попытаться поймать его губы, и он тут же припал ко мне с поцелуем. Его руки смяли мое тело как лист бумаги. Он скомкал на мне больничную сорочку и, поддавшись эмоциям, снова хотел ее разорвать, а может даже больше, но тут вдруг дверь в палату открылась, и кто-то вошёл.

Я отчаянно обвила руками шею Армина, боясь, что меня сейчас оттащат, и зарылась носом ему в шею.

— Господин Никель, — раздался торопливый голос Гаи, — сейчас сюда мама зайдет.

Армин тут же переместил меня к изголовью, укрыл одеялом, а сам как можно дальше отошёл от кровати.

— Доброе утро, господин Никель, — раздался холодный голос мамы.

— Доброе, Валентина Павловна, — абсолютно спокойно и вежливо ответил он. — Не буду вам мешать. Вы, наверное, очень соскучились по Афине.

— Спасибо, — с едва заметной неприязнью ответила мама.

Гая же подошла ко мне и быстро поправила мне сорочку.

— Гая, пожалуйста, — тихо прошептала я, но сестра меня перебила.

— Я ничего не скажу маме, — шепнула она мне, вытерла мне губы и пригладила волосы.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Неужели Гая полностью встала на мою сторону?

— Позже поговорим, — она погладила мне руку, а затем прибавила уже громче, так как мама подошла. — Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь.

Я сказала, что сегодня у меня болит голова, поэтому я такая расстроенная. Надо же мне было как-то оправдать свою грусть-печаль.

Однако долго играть болезненное состояние мне не пришлось. Мама довольно быстро ушла, сказав, что ей надо на работу, а вот Гая осталась.

— Афин, — обратилась она ко мне. — Не волнуйся, я больше не встану поперек твоих отношений. Я не хочу расстраивать тебя. И если ты хочешь что-нибудь у меня спросить, ну… даже на неловкую тему, я на все тебе отвечу и не буду настраивать против твоего врача.

— Правда? — обрадовалась я.

— Конечно, — сестра обняла меня. — Хочешь поговорить?

— Да, очень хочу! — с жаром ответила я.

Гая всегда была для меня самым близким и родным человеком. И мне бы так хотелось, чтобы она и дальше понимала меня и поддерживала.

— Тогда, может пойдем прогуляемся? — предложила она. — А то ты совсем бледненькая. Немного солнышка тебе не повредит. Я тебя переодену. И если надо давай вызовем Юлю, и она завяжет тебе глаза, чтобы никакая зараза не попала.

— Нет, не надо Юлю! — я боялась спугнуть настрой сестры. — Давай сразу пойдем. Я только джинсы надену, обувь и куртку.

— Хорошо, — Гая согласилась. — Я очень рада, что ты по-прежнему мне доверяешь.

Я наугад прижалась к сестре, мысленно благодаря ее за теплоту. Ведь она единственный человек, кто поможет пережить мне разлуку с Армину. Пусть даже такую короткую.

— Тебе не холодно? — Гая заботливо застегнула мне косуху.

— Нет, — я улыбнулась ласковому весеннему солнышку. — Так хорошо! Я уже который день хочу погулять! И, кажется, я начинаю немножко видеть. Вроде образы уже не такие расплывчатые.

— Не торопись, — Гая ласково обняла меня за талию и осторожно вела за руку вперед. — Доктор Никель сказал, что до операции тебе может быть то лучше, то хуже. Поэтому давай просто сосредоточимся на самой операции?

— Да, — рассеянно ответила я.

Это было совсем не то, что бы мне хотелось обсудить с сестрой, но я не знала, как начать разговор на столь деликатную тему.

— Афин, скажи, — Гая начала первая, усадив меня на скамейку, — доктор Никель не делает тебе больно?

— Нет, — я улыбнулась и смущенно опустила глаза. — Армин очень мягкий и заботливый мужчина. Мне так хорошо с ним!

— Ты… не чувствуешь дискомфорта с ним? — снова как можно тактичнее спросила Гая. — Может быть тебя что-то расстраивает? Или обижает? Или ты совсем чуть-чуть испытываешь унижение?

— В общем, нет, — я пожала плечами. — С Армином очень интересно и… я очень скучаю, когда его нет рядом.

— Может быть есть что-то, что тебя настораживает? — прямо спросила сестра.

— Да, — выдохнула я. — Я… все время думаю о нем. Понимаешь? Как о мужчине. Мне очень стыдно от этого, и я кажусь сама себе… грешницей.

— Ты влюбилась в него, — объяснила Гая, но с явной настороженностью. — Наверное, слишком сильно.

— Я боюсь, вдруг это мне навредит? — я осмелилась высказаться до конца. — Что будет если мы расстанемся? Я уже не смогу принять нормальные отношения? Все мне будет казаться пресным?

Гая тяжело вздохнула.

— Афиночка, я очень хочу тебя успокоить и поддержать, но я правда не знаю что будет дальше. Ты еще так молода! Это ведь твои первые отношения! Все может быть. Тебе может стать некомфортно в них. Возможно, доктор Никель начнет себя как-то некорректно вести. Ты должна слушать только себя. И заботиться прежде всего о себе.

— Я не хочу с ним расставаться, — всхлипнула я. — Я жить без него не могу!

— Афиночка, — Гая обняла меня и погладила по голове. — Но ведь сейчас у вас все хорошо? Почему ты об этом заговорила?

— Потому что я боюсь того, что будет дальше, — призналась я. — А если мне будет больно? Если придется терпеть? Я не могу расстаться с Армином! Я боюсь превратить эти чувства в зависимость. А если они станут такими, то Армин будет идти все дальше и дальше, а мне придется мириться с этим?

— Он… наказывал тебя за что-нибудь? — осторожно спросила сестра.

— Да, — кивнула я. — Я не скажу, что это было неприятно, наоборот, даже весело. Но так ведь будет не всегда? Он просто не хочет меня спугнуть?

— Афин, — решительно заговорила Гая. — Я не хочу тебя обнадеживать, но и не хочу отговаривать. На своем примере могу сказать, что я до безумия люблю моего Декарта. Мне кажется, если бы он был со мной слишком строг, даже жесток, я бы все равно не смогла от него уйти. Я люблю его самой преданной любовью. Для меня было бы лучше терпеть какие-то неприятные моменты, чем расстаться с ним. Но… Я же вижу как он меня любит. Насколько бережно ко мне относится. Но в этом и заключается доверие. Ты не знаешь что тебя ждет дальше, не знаешь как поведет себя твой любимый человек в определённой ситуации. Но ты должна ему верить и быть честной, особенно перед собой. Любые отношения — это риск. Но ты не одна. Ты всегда можешь поговорить со своим мужчиной. И у тебя есть я. А у меня — Декарт, который точно не даст тебя в обиду. Он тоже волнуется за тебя. А зная, какой он нелюдимый, то ты одна из пяти близких ему людей, за кого он волнуется.

— Спасибо, — мне стало немного спокойнее после слов сестры.

— Афиночка, — Гая продолжала гладить меня по голове, — ты, пожалуйста, просто будь честной и ничего от меня не скрывай. Я как никто другой могу тебя понять. Если тебе больно, страшно, неприятно от действий доктора Никеля, сразу скажи мне. И сразу скажи ему. Никогда не держи это в себе и не усугубляй. Обещаешь мне?