Мои щечки чуть защипало румянцем. Мне стало приятно от того, что Армин оказывается все это время думал обо мне и ждал встречи со мной. Потому что я тоже этого ждала, хоть и запрещала себе об этом думать.

— За время этого соглашения я ни разу не нарушил его даже малейшими действиями, — продолжал Армин, а мне его речь стала казаться какой-то слишком растянутой и даже нудной.

Зачем он это говорит?

— И хоть я знал, что Афина может в любой момент потерять зрение совсем…

Армин все говорил и говорил, а я чувствовала жуткую сонливость. Именно вот так на моих подготовительных курсах преподавалась химия. Чуть только наша преподавательница открывала рот, как мозг студентов тут же отключался. И я даже изобрела свою систему от засыпания: я по очереди зажимала и растирала каждую подушечку своего пальца, тем самым ускоряя кровообращение к мозгу. Это было моим единственным спасением, чтобы хоть что-то вынести с пары и не штудировать материал дома по второму кругу.

В какой-то момент речи Армин открыто зевнул, мягким тоном извинившись за это и сообщив, что он действительно устал за день, а затем началось что-то странное. Армин повысил голос и стал говорить с четкими паузами, чаще делая громкие шаги, но уже как будто без особой системы.

— Из этого всего вам должно быть ясно, — он подошел к сути, — что я никогда не причиню Афине вред. Со мной она в полной безопасности. Любые методы, которые я над ней применяю, носят только терапевтический характер. Я ни к чему ее не принуждаю и не совершаю никаких пагубных действий ни для ее тела, ни для ее психики.

Затем мужчина встал позади меня и закрыл мне уши. Он сделал это особым образом: Армин не стал прижимать ладони к моим ушам, а наоборот сложил их треугольником, поэтому вместо приглушения звуков я получила, наоборот, легкий шум в ушах. Таким образом я слышала, что он говорил, но для меня это получилось, как просто набор звуков, связанных густым эхом. А затем так же неожиданно он убрал руки.

— Это все, что вы должны знать о наших отношениях, — заключил он.

На долгие десять секунд в палате воцарилась напряженная тишина и я даже подумала, что мама с сестрой уснули от речей Армина. Однако следом раздался звук разбитой посуды, отчего я подскочила на месте, а мама откашлялась, словно прочищала горло от долгого молчания.

— Ой, — как-то заторможенно произнесла Гая. — Афинкин бокал разбился.

— Простите мою неосторожность, — снова привычным тоном заговорил Армин. — Прошу останьтесь на своих местах, я пока позову санитарку.

У меня осталось какое-то странное чувство после этого разговора. Мне было дико любопытно, что же Армин сказал, когда закрыл мне уши. Было любопытно узнать как выглядели моя мама и сестра, пока подвергались колдовству моего врача. И было непонятно зачем Армин разбил мой бокал. Я была на сто процентов уверена, что он сделал это нарочно.

Санитарка убрала все осколки с пола, и моя семья наконец пришла в себя.

— Я могу забрать Афину домой? — смиренно спросила мама.

— Нет, — коротко ответил Армин, не объясняя причин.

— Этой ночью она будет в палате? — снова спросила мама, но без прежней агрессии.

— Позвоните Афине часов в десять, — ушел от ответа мой Доктор. — Так Вы сможете убедиться, что с ней все в порядке. После десяти она уже будет под воздействием успокоительных и лучше не будить ее в это время.

— Я позвоню, — решительно заявила мама, но опять-так без былой агрессии.

Мои родные обняли меня на прощанье, а Армин сообщил, что посадит их на такси, поэтому оставит меня на десять минут одну. Он также предупредил, что я могу позвать Юлю, так как он еще не отпускал медсестру со своей смены.

На этом за моими любимыми людьми захлопнулась дверь, а я все пребывала всеми мыслями в этом волшебном и очень странном разговоре…

— Это я, — предупредил меня Армин, когда вновь зашел в палату, а я не могла дождаться, чтобы прикоснуться к нему.

Я так соскучилась!

— Доктор Армин! — радостно улыбнулась я, и переступила с ноги на ногу от нетерпения. — Вы устали? Вам было очень трудно? Мне так совестно, что я причинила Вам беспокойство сегодня…

— Ну все-все, — мужчина обнял меня за талию и прижал к себе, и я тут же растворилась в его объятьях, — если честно, я действительно устал. Мне хочется только быть с тобой. Зарядиться от тебя. Отдохнуть.

— Может быть… — печально продолжила я, — мне остаться сегодня здесь? Чтобы Вы могли отдохнуть, а не заботиться обо мне.

— Ну что ты, — мужчина поднялся руками от моей талии к подмышкам, намеренно смяв мою грудь широкой ладонью. — Я отдохну только если ты будешь рядом.

Армин склонился к моим губам, наслаждаясь трепетным дыханием, а затем жадно припал к ним, задушив меня в объятьях. Он стремительно проник языком мне в рот, мгновенно заполнив меня собой и взяв под контроль каждый мой вдох.

Блаженно обвив его шею руками, я с удовольствием подалась вперед, чтобы быть еще ближе к моему любимому Доктору. Он принялся растирать мне спину горячими ладонями, но больничная сорочка послужила помехой. Тогда он с силой дернул мне ее на спине, тем самым разорвав тонкую ткань. Я сжалась в руках мужчины, немного испугавшись его напора, а он вонзился пальцами мне в ребра, смяв разорванную ткань в кулаках.

Затем он повел меня назад, и толкнул на кровать, на ходу сняв с меня разорванную сорочку.

— Ой… — занервничала я. — Доктор Армин…

Я хотела сказать, что в палату могут войти, но если честно меня больше напугал «голод» моего врача, чем то, что нас могут застукать. Сейчас Армин был каким-то другим. Уже не таким мягким как обычно. Однако мужчина не дал мне высказаться, а вновь набросился на мои губы.

С силой придавливив меня к постели, он сминал мое тело, не давая полноценно вдохнуть, а я никак не выражала свой страх. В глубине души я все равно всецело доверяла Армину и не могла его остановить.

Оторвавшись от моих губ, он спустился ниже — к моей груди, все так же жадно сминая меня и мучая затяжными поцелуями мои вершинки.

— Доктор Армин… — испуганно пискнула я, не понимая почему я не могу до конца расслабиться. Я ведь так хотела близости с моим врачом!

Но мужчина закрыл мне рот ладонью и продолжил самозабвенно наслаждаться моим телом.

Обездвиженная, слепая, беспомощная — я молча дрожала под натиском врача, и как бы мне ни было страшно, но каждое действие и прикосновение мужчины приносили мне удовольствие. Под призмой испуга, все ощущения чувствовались гораздо острее, чем под призмой стыда. Любое действие Армина отдавалось иголочками в моем теле и приводило меня в какой-то неистовый восторг.

Примерно тоже самое я почувствовала, когда впервые сделала инъекцию на курсах медсестер. Мне было до чертиков страшно причинить боль другому человеку, я боялась именно этот момент: когда игла прокалывает кожу. Если делать укол неопытной рукой и замедлиться в момент прокола, то ясно ощущается вибрация от того, что кожа будто лопается. Когда же все закончилось, я помню у меня тряслись руки, но и вместе с тем меня переполнял восторг.

Вот и сейчас, я лежала придавленная телом моего Доктора, у меня тряслись руки от приятного страха, но меня переполняла колкая радость в груди.

Мужчина убрал ладонь с моих губ, и я завороженно произнесла:

— Армин…

Я обняла его за шею, с придыханием наслаждаясь этой новой эмоцией.

— Все хорошо, — прошептал он, снова подбираясь к моим губам. — Мне так нравится твоя восприимчивость. Пойдем. Я отвезу тебя домой, накормлю, а потом продолжим.

Я разочарованно выдохнула. А вдруг у меня не получится снова войти в подобное состояние?

Но я кивнула и позволила моему врачу одеть меня и привести в порядок. По пути мне ужасно хотелось выпытать у моего врача, что же он сказал моей маме и Гае, когда закрыл мне уши. А еще хотелось узнать зачем он разбил мой бокал. И вообще — так много всего! Мне хотелось наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с моим врачом.