Прошёл час, может, чуть меньше. Закончив с Саумом, я стоял, опершись на парапет башни и смотря вдаль, размышляя над будущим. Позади всё в той же позе сидел обессилевший Кейл Ресс, чей взгляд был направлен в пустоту.

Я периодически боязливо посматривал в его сторону. Нет, мне он угрозы уже не представлял, а вот себе… Не каждый обладал разумом, способным пережить такие перемены, которые пришлись на его долю за такой короткий срок.

Кряхтя от усталости и пыхтя злобой, к нам поднялась Ноа Кейтлетт. Выглядела она просто ужасно: в порванной одежде, помятом доспехе, с наливающимся синевой синяке на скуле, но зато крайне довольная собой. Она осеклась на полуслове, пытаясь понять, что здесь произошло.

Скипетр и щит валялись всеми забытые и ставшие в одночасье ненужными. Там же лежало оружие Кейла и моя сабля. Но больше всего её поразил Саум, который мерно переливался мягкими оттенками белого и красного.

Я улыбнулся, наблюдая за её реакцией. Белый ― цвет Тофхельма, красный ― Риверкросса. Когда побеждает одна из сторон, кристалл на два года окрашивается в один из этих цветов. Два королевства состязались на протяжении многих веков, за которые, похоже, никто кроме меня не додумался, что иногда победителей могло быть больше одного.

— Что тут произошло?! — наконец спросила Ноа, отчаявшись понять это самостоятельно.

— Важнее то, что здесь не произошло, — рассказал я, улыбаясь. — Мир, как видишь, в целости, все живы, надеюсь.

— А Саум? Что с ним?

Я пожал плечами. Мне не оставалось ничего, кроме как ответить ещё одной шуткой:

— В этом году он за мир во всём мире. Миру мир и всё такое.

― Шуточки шутишь? — фыркнула Кейтлетт.

— Ага, а что ещё остаётся, после такого-то денька?

— А с этим что? — она выразительно посмотрела в сторону Кейла.

— Много чего. — В эту тему мне не хотелось лезть. — Это вы выясните позже.

— Что за недомолвки? — со смесью подозрения и презрения поинтересовалась Ноа.

— Всё, что хотел, я уже узнал и сказал.

Вздохнув, Ноа смирилась с тем, что ответов не предвидится, и тоже подошла к парапету.

— Король скоро будет здесь. Им с гвардейцами вроде как даже удалось победить тех рыцарей, — рассказала она.

— Вот мы и выяснили, что алкоголизм и патриотизм побеждают кого угодно.

— Ха! Неплохо!

— Кстати, удивлён, что ты продержалась…

— Продержалась? — фыркнула Кейтлетт. — Я победила!

Глядя на её счастливое лицо, по которому медленно расползался синяк, я не стал лезть с уточнениями на эту тему.

— Ты это заслужила.

— Ой, расщедрился он на комплимент! — И всё же было видно, что ей очень приятно, но вдруг Ноа вспомнила: — Твои парни, кстати, Лой и Эльт, тоже на высоте. Когда я поднималась, они уже вроде как начали праздновать победу.

— Никто не пострадал хоть? — обеспокоенно спросил я.

— Пока нет, но ещё половина дня впереди, — ехидно сообщила Кейтлетт. — Если серьёзно, то нас всех здорово выручила та вспышка. Убитых вроде как нет, только раненые. Она — твоих рук дело?

Учитывая, что мне всё же удалось загадать своё желание, выходило что нет, в чём я и честно признался:

— Вряд ли.

— В скромность играешь, мерзавец? — подозрительно уточнила Ноа. — Не думай, что если ты разделил победу, то вдруг стал героем, и люди начнут падать ниц перед тобой.

— А почему бы и да? Если это будут девушки — сколько угодно. Только прошу: не начинай с себя, — не успев договорить, я не слишком ловко увернулся от пощёчины. ― Давай уже не сегодня, а? Завтра, за час до полуночи жду у себя. Посидим, поговорим…

― Да я скорее в канаве переночую! — фыркнула Ноа выразительно.

Меня такой вариант вполне устраивал:

― Вот и ладненько, вылезай из неё ближе к полуночи и зайди ко мне, хорошо?

Не дожидаясь ответа или вероятнее новой пощёчины, я отправился прочь, даже сам до конца не понимая, куда именно. Сил у меня оставалось только на то, чтобы кое-как доползти до чего-то хотя бы отдалённо напоминавшего кровать и там мгновенно уснуть.

Первой моей мыслью после пробуждения был вопрос где я. Вокруг было темно, мягко, вкусно пахло, а где-то поодаль шумела толпа. Спустя пару минут попыток что-то разглядеть в темноте до меня дошло, что вокруг ничто иное как моя собственная палатка. Причём та самая, в которой всё и началось.

Наверное, этот бы процесс занял меньше времени, помни я детали своего возвращения. Однако всё, что происходило после разговора с Ноа возле Саума, было словно окутано туманом. А ведь путь-то был не малым!

Зажженная лампа своим светом подарила ещё несколько открытий. Меня кто-то переодел. В том, что после такого денька я бы сам никак не сумел этого сделать, сомнений никаких не вызывало.

На столе даже не стояли, а высились, словно шпили цитадели зла, множество бутылок из тех, которые принято дарить другим людям. Их было так много, что одной пятой от этого числа мне бы хватило на полжизни вперёд. И это без учёта того, что употребление такого количества алкоголя её бы сильно сократило.

Между ними как-то приютился небольшой поднос со всяческими вкусностями, к которому я сразу же ощутил неимоверное, загадочное притяжение. Ко всему, кроме подозрительной чашки. Она быстро отправилась в мусорку со всем содержимым. В палатке не хватало только одного элемента, но только я подумал о ней, а возможно, просто заметив свет, внутрь вошла Миюми.

— Ну вы и соня! — с восхищением сказала моя помощница.

— Да?

— А то!

— Нет, буквально, сколько я спал?

— Полтора дня!

— Пххх… — я аж подавился, — сколько?!

— Ну-у-у, часов тридцать, — подумав, уточнила Миюми и, глядя на мою реакцию, растерянно рассказала, как так вышло. — Когда вы пришли, то были таким уставшим, вас не хотелось тревожить… Я сделала что-то не так?

— Нет, конечно, нет…

Это было не совсем правдой, но моя помощница ни в чём не виновата. Она-то не знала, да и знать не могла, что вчера у Саума я загадал кроме победы Тофхельма и Риверкросса своё возвращение на Землю в последнюю минуту следующего дня. Этого было вполне достаточно, чтобы со всеми переговорить и попрощаться. Мне и в голову прийти тогда не могло, что большая часть этого времени окажется потрачена на сон.

— Это ты припасла для меня на случай, если после пробуждения меня обуяет нечеловеческая жажда? — указав на стол, спросил я.

— Не-е-ет! Это вам надарили, пока вы спали, — расплываясь в улыбке, рассказала девушка. — А я приготовила вам кофе…

Она осеклась, оглядываясь в поисках оного.

— Наверное, потерялось.

Меня вдруг обуяла любознательность. Я столько времени провёл здесь, но так и не сумел выяснить, за каким таким хреном Миюми делает эту дрянь. Эту загадку нужно было раскрыть!

— Давай вместе сделаем мне ещё одну! — предложил я, имитируя энтузиазм.

Благо набор всего необходимого, начиная от чайника, заканчивая кофейными зёрнами, имелся буквально под рукой, отделённый от остальной палатки ширмой. Миюми, удивлённая такому предложению, даже почти не сопротивляясь повела меня к небольшому столику, целиком занятому различной кухонной утварью. И начала приготовление того, что она называла «кофе».

Смотреть за этим было увлекательно. Как ужастик: ты гадаешь, кто умрёт следующим, а когда не угадываешь, в сердцах кричишь: «Не, ну видели, а?».

В небольшую чашку летело всё, что попадалось девушке под руку: сахар, чай, остатки салата, хлебная корка, ещё раз сахар, немного аджики, капля подсолнечного масла, оружейная смазка и как венец — вишенка. После чего мне с поклоном презентовали это, на всякий случай представив как кофе.

Лелея в глубине души надежду, что, может быть, вот в этот конкретный раз ингредиенты сложатся в коктейль невероятной амброзии, я поднёс чашку к губам и, стараясь не кривиться от запаха, который впору было применять неподалёку от реки Ипр, отпил.

Вся жизнь, космос, Вселенная, время и ещё чёрт знает что пронеслись у меня перед глазами. Это было, словно я познал Дзен-наоборот — вместо мира спокойствия и радости, боль и вечные страдания. Как будто кто-то выжал всё то худшее, что было в мире, добавил по вкусу соли с перцем и заключил в небольшой, покрытой кривым орнаментом, кружке.