Наваждение мгновенно нашло чем возразить:

— Забывая, что самое лучшее в человеке — честность?

— Лучшее в себе я определяю сам!

Последнее было сказано, пожалуй, даже слишком громко. Однако никто из окружающих не обратил на это никакого внимания. Или сделал вид, что не обратил. Разницы как по мне не было.

У подножья башни стоял небольшой лагерь под чахлыми в отсутствии ветра флажками Тофхельма. Меня этот вид откровенно позабавил.

Ещё недавно у Кейла Ресса была гигантская армия, которую он непонятно зачем самостоятельно, при моём небольшом участии, разбил. Теперь у него осталась лишь эта кучка.

«Стоило оно того? В чём вообще был его замысел?». Наверняка за этим стояла интересная и глубокая история, над которой стоило подумать, но я твёрдо решил сделать это не раньше четверга високосного года, после дождичка из жаб.

Какая разница, какой там план у Кейла, если он всё равно проиграет! Невозможно победить, когда ты сам себе из раза в раз ставишь палки в колёса. Победу нужно желать, стремиться к ней, несмотря ни на что. Именно поэтому я пришёл сюда победителем во главе армии, а он прибежал, поджав хвост!

Горстка «лунных» из Яоя, храбрившись, стояла на пути моей армии. Довольно иронично, но впервые за эти Игры численное преимущество было на нашей стороне.

— Пойдите прочь с пути или умрите! — крикнул я.

Ответом послужил выстрел в мою сторону. И вновь пуля прошла мимо, убив рядом стоящего. Ещё одно доказательство правильности выбранного мной пути и заодно конец переговоров. Больше всего в этом мире меня утомило с кем-то разговаривать и что-то обсуждать.

— Эльт, вперёд, — скомандовал я. — Убить всех, пленных не брать.

— Сорок вторая, к бою! — восторженно крикнул капитан. — За Рейланда Рора, за честь, за славу…

Мне эта кичливость сразу не понравилась настолько, что пришлось вмешаться, спеша упредить тот момент, когда Гоа начнёт рвать на себе одежду от переполнявших его чувств.

— Да их там всего несколько сотен, Эльт.

— Простите, командующий, — исправился капитан и куда тише прежнего скомандовал, — вперёд!

Произошедшее даже схваткой было сложно назвать. «Лунных» без лишних слов смяли: окружили, а затем добили в рукопашной. К сожалению, ни среди них, ни в самом лагере Кейла не оказалось, как и реликвий. Зато на башне появился яркий луч, бивший в небо. Не иначе как указатель для меня, куда идти. И как мне только раньше удавалось без него перемещаться?

Размеры башни башни предвещали, что подъём наверх будет крайне веселым. Веселиться мне предстоит весь ближайший час, а может, и больше. Я уже почти собрался с силами и начал подъём, когда меня отвлёк прибывший вестовой:

— Командующий, к нам приближается группа «лунных» под белым флагом!

Не веря своим ушам, я лично пошёл убедиться в этом. И вправду, в долину спускалось человек пять с чем-то белым вместо знамени. Это могла быть как хитроумная ловушка, чтобы выиграть время, так и что-то дельное. В конце концов до этого «лунные» к переговорам склонны не были.

«Неужели чего-то боятся?» — ещё раз посмотрев на башню, я решил, что, ловушка это или нет, но лучше дождаться «парламентеров».

К тому же даже такой относительно короткий марш изрядно меня измотал, и отдохнуть было неплохой идеей.

Приказав солдатам также перевести дыхание, я нашёл в лагере булку черствого хлеба, которая стала моей первой, если не считать воды, пищей за день, съел её и принялся ждать. Еда мгновенно меня разморила, отчего я едва не уснул. От этой желанной участи меня «спас» подошедший Эльт.

— Мне это не нравится, командующий, что-то здесь не так, — поделился своими опасениями Гоа. — Вы уверены, что всё идёт как надо?

Такое заявление от него меня удивило. Вот уж так день открытий! «Лунные», стоящие насмерть, и посылают парламентёров, Гун-Гун с зачатками разума, а теперь ещё и рассудительный Эльт! Что дальше? Окажется, что палочки твикса на самом деле делаются не на разных фабриках? Нет разницы, кто Вупсень, а кто Пупсень?

Так или иначе, пришлось объяснить свою задумку:

— Основная армия врага только на подходе. Спуститься без нашего ведома у них не выйдет, да и путь неблизкий, дойдут не сразу. Так что всё в порядке.

— Но, командующий, разве вы не собираетесь заканчивать Игры? — вытянувшись по струнке, осведомился Гоа, продолжая пребывать в явной растерянности.

— Собираюсь, конечно, — подтвердил я, недобро ухмыляясь. — Но разве не лучше ли будет дать ещё один бой напоследок?

По лицу Эльта сложно было что-то сказать, но кажется, он был сильно не уверен в происходящем. День точно был ненормальным.

— Мы за вас умереть готовы! — заявил капитан, но как по мне прозвучало это куда менее уверенно, чем ему бы хотелось.

— Не волнуйтесь, ради меня умирать не нужно, — успокоил его я. — Только ради нового лучшего мира, который мы будем строить вместе.

— О, и когда начнём? — навострил уши Эльт.

— Ну вот закончу Игры, и можно будет приступать.

— Сражаться вне Игр… — вытаращился на меня Гоа.

— Да, а почему бы и нет? — я развёл руками, показывая, что не вижу никаких препятствий.

— Но ведь тогда могут погибнуть люди…

— Не вы ли, капитан, только что сказали, что они на это готовы?

Растерянность Гоа в этот момент была ощутима физически:

— Да, то есть нет, то есть так точно, разрешите идти!

— Идите, подготовьте своих людей морально к грядущему. На вас равняется вся армия!

Парламентеры добрались до нас лишь спустя час. К тому времени на склоне кратера успели показаться основные силы неприятеля, коих как по мне было даже как-то больше обычного.

Особенно меня смущали их флаги. Беглый осмотр в подзорную трубу не позволил найти что не так с ними, но интуиция твердила, что что-то здесь нечисто.

Убедившись, что переговорщики ближе чем на три сотни метров к нам приближаться не будут, а из вооружения у них только один штандарт, я подозвал Эльта:

— Следите в оба за армией неприятеля. Если они начнут спуск — немедленно готовьтесь к обороне.

— Так точно, командующий.

К моему изумлению, капитан взаправду взял две подзорные трубы и на манер бинокля начал пытаться в них что-то высматривать. Получилась скорее пьяненькая улитка. Тяжело вздохнув от этого зрелища, я, прихватив для солидности пару солдат из своей гвардии, отправился на переговоры.

Этот день точно старался удивить меня всеми возможными способами, потому что на переговоры со мной «лунные» прислали Альта Циона и графа Сайраса.

Особенно меня удивил, казалось бы, повешенный адъютант Ноа, который вдобавок обзавелся новенькой сержантской формой.

— Кто ж тебя снял, а? — поинтересовался я с неодобрением. — И зачем?

— Я, Рейланд, — ответил за него Леон.

— Знаете, вашим предательством вот нисколько не удивлён.

— Я никого не предавал, — граф грустно усмехнулся. — Мне велено находиться здесь лично королём Риверкросса и нести его волю. — Леон извлёк солидного вида манускрипт, который, наверное, должен был меня впечатлить, и зачитал его содержимое: — Леонар IV, король Ривекросса и сопредельных земель, титулы опустим, декларирует: Рейланд Рор объявляется вне закона и должен предстать перед судом по обвинениям в измене, посягательству на трон и жестокому обращению с пленными. То же самое касается всех, кто будет ему помогать.

Вздохнув и усмехнувшись, я вопросительно посмотрел на Альта, ожидая, что и он достанет какую-нибудь бумажку. Новоиспеченный сержант меня разочаровал и ничего доставать не стал, а просто ехидно сказал:

— Король Тофхельма присоединяется к декларации своего коллеги.

— Жаль, а то у меня в войсках, хе-хе, туалетная бумага закончилась, — демонстративно рассмеявшись, ответил я.

— Король предлагает сдаться, Рейланд, — продолжил гнуть свою линию граф. — В таком случае вам будет обещана замена смертной казни на пожизненное изгнание. Остальных ваших солдат это тоже касается.

— Сопротивление бессмысленно, — добавил Альт въедливо. — Даже если вы закончите Игры, вас всё равно поймают!