– Эй, вы там, не устали? Не можете сообразить, как решить эту проблему? Я вам подскажу. Будем кидать жребий, – Теодора полюбила этот способ установления очередности, сама не зная, почему – все равно оба овладеют ею, раз уж пришли к ней. Ее возбуждал этот способ устанавливать «справедливость» после того, как драка была прекращена. Она смотрела на обоих «самцов» притворно кротким взглядом, прикрывала руками свой «цветок», будто стеснялась и ждала, когда вытянут жребий. После этого, изображая из себя «жертву», «нехотя» отдавалась. Теодора при этом вскрикивала и стонала так, будто все происходило с ней впервые. С учетом того, что все происходило на глазах у менее удачливого «охотника», зрелище приводило его в состояние буйного помешательства, и он набрасывался на Теодору, едва соперник успевал закончить свое дело. Теодора ликовала – такого восторга не испытывала ни одна другая женщина во всей Александрии, она это чувствовала и знала из сплетен, которыми ее снабжала сводня. Мужчины рассказывали о ней легенды, не забывая приукрасить свои усилия:

– Мы бились до первой крови – победитель получал приз – её!

– А проигравший?

– Тоже… но чуть позже.

Слушатели посмеивались и аккуратно вызнавали, где можно найти эту чудесницу. Отбоя от желающих не было.

Сводня, пользуясь моментом, из всего извлекала свою выгоду и шла у Теодоры на поводу, отыскивая новых мужчин, которые могли заплатить за услуги, которые она им предлагала.

– Ну и здоровье у моей курочки, – радовалась она, подсчитывая прибыль, которая оседала в ее кошельке – остальное уходило на оплату места для встреч, хорошего вина и фруктов, на которые она не скупилась, чтобы поддержать марку своего предприятия и обеспечить свою ненасытную курочку богатыми посетителями.

С некоторых пор Теодора стала требовать дополнительных расходов на драгоценные масла, которыми умащивала себя в таком количестве и так часто, что сводня забеспокоилась и стала за «курочкой» наблюдать, присматриваться к ней.

Как оказалось, беспокоилась она не напрасно.

Теодору вдруг стали мучить вопросы, которые «приходили» неожиданно и начинали покусывать ее.

– Пока я молодая, все они меня жаждут. А что будет, когда я располнею, мое лицо потеряет свои четкие контуры, а глаза утратят свой блеск? Они так же будут умалять меня о любви?

– «Они будут пользоваться твоим телом, пока оно будет их привлекать», – Теодора услышала голос матушки Изабо и рассердилась. Вечно она является, когда ее не приглашают и воспитывает!

– Ты так говоришь из зависти.

В ответ она услышала смех.

– Да! И не смейся, не делай вид, что ты не завидуешь моей молодости и тому, что со мной делают все эти мужчины!

– Чего в тебе больше? Наивности или дурости? Теодора, пора уже начинать просыпаться. Время – наш враг, если не успеваешь все делать во-время, а опаздываешь или торопишься. Предупреждаю, у тебя не так много времени.

– Ты о чем?

– О тебе. Впрочем, ты не одумаешься. Придется тебе помочь. Ты уж извини.

Теодора надменно повела плечами и с удовольствием стала рассматривать в зеркале свое изображение – прозрачная туника не скрывала плавных изгибов тела, напряженные соски напоминали о том, что уже пора..

– Вот, им расскажи, что я никому не нужна!

– Ну, ну, – усмехнулась монахиня и пропала. Впрочем, она и не появлялась воочию, Теодора слышала лишь ее голос, который уже узнавала.

***

Теодора с неприязнью думала о будущем, которое не наступило. Но основательно ее взбодрили мысли не о том, что будет, а страх о том, что уже есть. Она заметила, что на ее безупречном и гладком, как шлифованный мрамор, теле появились небольшие точечки, которые краснели, вспухали, а потом лопались, оставляя едва заметные шрамики. Пока их было не так много, но со временем становилось все больше. Не зная, с кем можно поделиться бедой, Теодора обратилась к сводне – у той наверняка были свой лекарь, который знал толк в женских болезнях – так считала Теодора и оказалась права. Сводня, которой она показала свои «нарывы», изменилась в лице и пообещала все устроить.

– А пока ты постарайся никому это не показывать.

– Даже мужу?

– Да. И жди моего знака, как только я договорюсь с кем надо, дам знать.

Расставшись с Теодорой, женщина бросилась к дому самого известного в Александрии лекаря.

– Э, уважаемая, я так не могу. Чтобы понять, что с вашей…э.., кто она вам, вы так и не сказали, мне надо на нее взглянуть хотя бы одним глазком. Не говорю про то, что не помешали бы и ее выделения, – лекарь заметил, что между некоторыми болезнями и то, что он назвал выделениями, была прямая связь и собирал коллекцию своих наблюдений, чтобы написать очередной медицинский трактат и повысить свой авторитет в мире медицины. Ему было все равно, кто обращался к нему за советом – он не отказывал никому:

– Чем моя коллекция будет больше, тем выше вероятность, что я окажусь прав.

Потому и начал с предложения – показать ему даму, хотя прекрасно был осведомлен, что перед ним сводня, причем со стажем – вся Александрия пользовалась ее «добротой». Но этому было простое объяснение – лекарь сам не упускал возможности поближе познакомиться с теми, кто обращался к нему с интимными проблемами. Все происходило по обоюдному согласию. Всякий раз, поручив слуге проводить госпожу до дверей, хвалил себя:

– Женщины приходят ко мне и платят за то, чтобы я, э-э-э, детально осмотрел их. Что делать, если в некоторых случаях осмотр должен быть именно таким – пощупать изнутри там, на что они жалуются. Я же не виноват, что этим уязвимым для болезней местом чаще всего оказывается их ….

Сводня посмотрела на лекаря, прищурив глаз. Уж она то знала этого греховодника, который устроил у себя лупанарий, прикрываясь тем, что он врач. В его доме жило несколько юных дев, которые, как считалось, помогали ему по хозяйству, а на самом деле предоставляли те же услуги, что и она – профессиональная сводня, привлекая помощниц со стороны. В некотором смысле они были с ним конкурентами, но друг без друга обойтись не могли, причем сводня в большей степени, чем он – к нему обращались не только «курочки» из ее курятника, но и мужи, а также добропорядочные матроны, которые смогли найти «приключения на свою…» сами или несколько перестарались на супружеском ложе, такое редко, но тоже случалось.

– Что ты придумал? Зачем тебе все это? Она обычная женщина – у нее все, как у всех, ничего особенного. Только вот прыщики..

– Не скажи, – усмехнулся лекарь и облизнулся. – Соблазн, как пчела на мед, стремится туда, где свежесть юности сочетается с пороком, этот «греховный эликсир» действует безотказно. По признакам, которые ты описала, дама скорее всего молода и невероятно активна. Ее организм не справляется с обилием того, чем ее одаривают мужчины и собственный сок выделяется так часто, что организм дал сбой. Вот я и хочу своими глазами взглянуть на это чудо. Можешь находиться во время осмотра рядом – я только гляну, кое-где потрогаю… и скажу, можно ли ей помочь.