Коварно улыбнувшись, решала провел пару раз рукой над капсулой с Мишей и ушел в образовавшийся портал, правда, проворчав напоследок: «Говорил же этой неугомонной Ким Лиро, чтоб была скромнее. Так нет же, не послушалась. И где она сейчас…»

****

Неизвестно где и когда.

— Рув, проснитесь. Вставайте.

Разбуженный столь странным образом Михаил слегка офигел. Он лежал на обширном ложе в роскошных интерьерах. Из огромного окна доносился шум морского прибоя и запах соли. Пение птиц и аромат цветов вызывал улыбку и желание вдохнуть полной грудью.

— Где я?

— Я — Лу. Мы, с Му, поможем вам, рув.

Говорившая была весьма горяча. Невысокая прекрасная юная дева с идеальной загорелой кожей, чьи гладкие блестящие волосы глубокого синего цвета струились по плечам и обнаженной груди. Из одежды на ней и на такой же прелестнице, только с зелеными волосами, были богато украшенные пояса со множеством висюлек и двумя широкими полосами полупрозрачной невесомой ткани почти до пола, спереди и сзади. Также множество не менее роскошных браслетов, как на руках так и на ногах, а еще всевозможные ожерелья из драгоценных металлов и камней, и опять же с висюльками и звенелками. Ну и просматривались вполне очевидные ошейники, хоть и задекорированные под роскошные украшения.

Грудь была полуприкрыта сверху висюльками ожерелий, волосами и… пирсингом. Довольно странным. По два здоровенных синих или зеленых, в зависимости от цвета волос, драгоценных камня, будучи заточены́ в массивные драгоценные оправы, были вдеты в соски и тем самым прикрывали их. И судя по задорности формы грудей у обеих прелестниц, они были совсем легкими. Ну или девчата ого-го какие крепенькие.

Лу и Му умело подняли Мишу с ложа и увлекли за собой к роскошному небольшому бассейну в нескольких метрах от него. Эта «ванна» из голубого минерала и со всяческими затейливыми мозаиками да какими-то узорами была уже наполнена приятной теплой водой, а на поверхности плавали лепестки ароматных цветов.

Погрузившись с весело щебечущими красотками в воду, Миша только сейчас обратил внимание на то, что он уже не он. Потому его вопрос, который милашки оставили без ответа, ушел теперь на задний план, ибо тут в пору спрашивать не где, а кто я.

Его тело было иным. Более молодым и каким-то утонченным и изящным. Судя по всему, юношеским.

Первым делом, для проверки своих догадок, Михаил потянулся к ушам, но увы, не обнаружил признаков таких любимых им эльфов. Он был всего лишь в теле человеческого юноши.

«Эх. А я уж думал, что в какого-то эльфийского аристократа попал, и что это вообще аниме какое-нибудь, раз тут красотки с разноцветными волосами. Прекрасные невольницы, что так заботливо и покорно радуют меня своими умениями. Ох, проказницы, как радуют. Оу, хорошо. Ну ничего, буду всего лишь попаданцем в теле мелкого звиздюка-нагибатора. Ибо как иначе-то? Хотя, я же могу…» — думая это, Миша наконец вспомнил, что кольца-то и нет более.

На его месте, правда, так и остался этот опоясывающий палец белесый след и незнакомый символ, как раз на месте камня, если бы это был перстень. Так вот, без Целительства же — Миха не сможет изменить свое тело до состояния крепкого мужчины, которым был ранее. Всё же в теле юнца ему не очень хотелось обретаться.

Однако милые затейницы довольно скоро ловко переключили внимание рува Михаила, что бы это ни значило, на более благостные мысли. Эти весьма опытные лапочки показали, что такое утехи для сильных мира сего. Тут как минимум на уровень принца тянет, качество оказываемых ими услуг, в смысле.

Малышки были невероятно ловки и умелы. Но самое главное, им веришь. Они словно были искренни в своих желаниях и ни капельки не притворялись. Ну, разве что только, когда это было картинно и вполне очевидно. Для задора и увеселения, так сказать.

Лу была очень настойчива и деятельна, а ее задор заражал и побуждал. Му же была покладиста и невероятно пластична. Но как же звонко она воспевала умения своих партнеров. Весьма голосистая девочка. И темпераментна, несмотря на роль ведомой.

Но затягивать утехи и потакать ненасытности Му, деятельная Лу не позволила.

— Рув, пора. Ваши обязанности не терпят, — очень почтительно и в поклоне, видимо об обязанностях правителя, напомнила Лу.

— Помоги мне облачиться в подобающий наряд, милая, — барственно повелел Михаил Первый, полагая что на государственные дела много времени не уйдет, и вскоре он сможет вернуться к так понравившемуся ему времяпрепровождению.

Миша, по правде говоря, уже осознал тоску и боль от утраты. Ведь своих женщин, что остались, вероятно где-то в другом мире, он уже не увидит. Поэтому он всячески отвлекался от тягостных мыслей, забивал тоску и боль тем позитивом и искренностью, коим его окатили наложницы. Ну а кем они еще могли быть-то? Наложницы и есть.

Задорно хихикнув, Лу шлепнула Му по голой попке и заторопилась за ширму, изобилующую роскошными узорами и растительными орнаментами. От туда она вскоре явилась с роскошными одеяниями, в основном с преобладанием белых цветов.

«Ну что же, — думал Селин, разглядывая себя в огромном зеркале, рама которого могла посоперничать с самыми роскошными образцами из Эрмитажа. — Я довольно хорош».

Из зеркала на Селина смотрел невысокий, как и упоминалось тонкий, изящный юноша. Слегка смугловат или, скорее, загорел. Волосы ровные, гладкие, до плеч. Цвета воронова крыла, как принято говорить. Глаза такие же. Черты лица вполне европейские, утонченные, несколько смазливые.

Миша был сторонником брутальности и мужественности, а не вот этого вот.

Но тем не менее, фигура была вполне приемлема. Плечи широкие, таз узкий, осанка царственная.

Вскоре Михаил был облачен в нечто в древнеегипетском, скажем так, стиле. Сандалии, юбка. Или как называется эта фигня, что как полотенце вокруг бедер обматывают? Роскошный драгоценный пояс с передником, браслеты и ожерелья.

От пирсинга он милостиво отказался. В общем, там в куче с украшательствами, когда Миша закончил облачаться, оставалось еще килограмма три бижутерии, но он властно повелел не приставать к нему с этими глупостями. Михаил Сиятельный собирались быть демократичным и скромным правителем. И одного кэгэ злата да каменьев на теле — будет вполне достаточно. Пора отринуть эти замшелые устои и стремление к роскоши. Довольно. Вперед к прогрессу!

Направляясь по удивительной красоты помещениям к, видимо, залу для аудиенций, Михаил тезисно набросал список реформ, что он будет воплощать в своих владениях, когда внезапно был отвлечен от раздумий о благе своих подданных какой-то замурзанной девчонкой в простой облегающей одежде. Эта замухрышка как раз пробегала мимо.

Недовольно вздохнув, Михаил Милосердный решил не наказывать челядь в первый же день своего восшествия, так сказать, и величественно отправился дальше.

И вот, перед ним огромный чудовищной красоты зал. Поколупав пальцем лепнину и позолоту, Миша цикнул и царственно кивнул привратнику. Ну или как там называют того хрена, что стукает палкой об пол и кричит что-нибудь наподобие: Князь такой-то с супругой?

Вот только этот наглый хрен возвестил несколько иное:

— Раб Госпожи прибыл!

— Чего, на? — уставился наш несостоявшийся император на ту самую замухрышку, что обогнала его по пути сюда.

— Что это, папенька?

— Это тебе, милая. Твой первый личный раб! — с гордостью и нескрываемой нежностью «порадовал» Мишу говоривший, пока тот тихонько охреневал в сторонке от вотэтапаварота.

Ну а как тут не опешить? Михаил Реформатор уж было распланировал ряд пунктов своей политической программы, одним из которых было введение должности Посыпальщицы дорожки из лепестков 1 категории, а тут такое. Сначала вон тот, голосистый с палкой на входе — утверждает, что Миха вовсе никакой не местный правитель и даже не его любимый сын и наследник, а раб. Потом эти двое, один из которых словно хозяин развалился на ЕГО троне, ведут между собой беседу, подтверждающую услышанное, да еще и так, будто бы возмущенного Селина тут и нет вовсе.