В угодья пара прибыла рано утром. Стоял крепкий мороз, отчего усы и борода встретившего их Петра Андреевича покрылись инеем.

– Доброе утро! – прокричал он и помахал рукой, когда они вышли из машины. – Ну, вот и вы! Рад вас видеть. Ждали только вас.

Александр, в свою очередь поприветствовав дядю, осмотрелся вокруг. Кроме них на охоту приехало ещё несколько охотников из Ордена, но было и люди из светского общества, их он не знал и по правде знать не хотел. Обычно эти люди приезжали не охотиться, а скорее выпить вдали от своих жён. Им была не важна добыча. С момента своего прибытия они с нетерпением ждали, когда наступит вечер.

– Мы так и будем стоять у машины? – поинтересовалась Ксения, поправляя на голове волчью шапку. – На улице совсем не лето.

– Нет конечно. – улыбаясь ответил Пётр Андреевич. – Пойдёмте за мной.

Александр убрал руки в карманы своего тулупа и вместе с Ксенией последовал за дядей. Снег хрустел под ногами, а из-под искрящихся снежных крон деревьев пробивались солнечные лучи. Прекрасная погода!

Дядя привел их к небольшому одноэтажному дому, появившемуся здесь раньше, чем императорский Охотничий дворец. Его построила семья Александра почти семьдесят лет назад, но почти в нём не жила, отдав его во владения местного лесничего.

У дверей дома Пётр Андреевич остановился и обратился к Ксении:

– Сударыня, не позволите ли мне поговорить с племянником с глазу на глаз? Поспешу вас заверить, что надолго у вас его не заберу, а вы пока можете познакомиться с нашими гончаками. – Не дожидаясь ответа, он прокричал. – Василий Алексеевич, покажи барышне наших собак.

Ксения не стала возражать. Из-за дома к ней вышел мужичок преклонного возраста с добрым взглядом, с седой бородой, в стареньком тулупе и меховой шапке. Он жестом пригласил её следовать за собой, и они ушли в сторону псарни, а Александр и Пётр Андреевич тем временем вошли в дом.

Войдя в дом, Пётр Андреевич скинул свою шубу и шапку и, не разуваясь, прошёл в одну из жарко натопленных комнат. В ней горел камин, стоял круглый стол с чернильницей и дюжиной вскрытых конвертов на нём и несколько кресел, на одном из которых была постелена медвежья шкура. На стене над камином висели лосиные рога и пара скрещенных старинных кремневых ружей. На стене справа лисьи хвосты и гусарская шашка.

– Как складываются твои отношения с Ксенией? – прямо спросил Пётр Андреевич, перебирая письма на столе – Я очень рад, что ты её позвал.

– Всё хорошо дядя. – ответил Александр.

– Очень хорошо… – пробормотал себе под нос Пётр Андреевич и затем, повернувшись, сказал. – Твоё посвящение пройдёт на следующей неделе, из Германии прибудет Великий магистр Кальвин Фогт, он изъявил желание присутствовать лично. Ты ведь не против?

– Как скажет Великий Магистр, так и будет, – ответил, пожав плечами Александр, продолжая стоять в проходе. – Не я решаю.

Пётр Андреевич усмехнулся:

– Настанет день, когда ты сам будешь подобного рода вопросы перекладывать с одного подчинённого на другого и тому подобное.… Но, это всё будет потом! Я хотел поговорить с тобой о другом! Сегодня вечером это вряд ли получится, ты сам видел, кто к нам приехал. Буду вынужден быть с гостями, оставив тебя с Ксенией наедине. Думаю, вам так будет даже лучше, потому как сомневаюсь, что компания пьяных мужиков вам интересна. – он рассмеялся и продолжил. – В общем, думаю, ты понимаешь, что я предложил позвать тебя и Ксению не просто так. В Гатчине, видя, как вы смотрите друг на друга, я подумал, что из вас может получится отличная пара и тогда, если вы заключите брак, мы сможем улучшить наши отношения со «Светлыми». Я вас не тороплю, вы знакомы без году неделя, но твоему отцу это не помешало двадцать лет назад полюбить твою мать. Русский офицер и прекрасная девушка из знатного рода! Они были словно созданы друг для друга и познакомились, как и ты с Ксенией, на балу. Твой отец пригласил её на танец, и они поняли, что больше ни дня не хотят жить друг без друга.

Пётр Андреевич умолк, и улыбка на его лице сменилась грустью, было горько вспоминать, какую боль пришлось пережить его брату. Именно после смерти жены Павел Андреевич стал больше уделять времени армии, нежели сыну и уж тем более Ордену.

– Всё своим чередом. – сказал Александр и опустил глаза, затем сделал паузу и неожиданно спросил. – Я знаю, что не должен был этого слышать, но честно, вышло случайно.… Расскажи мне правду о моей матери? Я знаю, что она была одной из «Светлых». Как она погибла?

Пётр Андреевич задумался:

– Присядь…

Александр опустился в одно из кресел, его дядя в другое.

– Сейчас не время для подобных разговоров, но раз я сам вспомнил о твоей матери… – Пётр Андреевич замялся, он конечно догадывался, что Александр может что-то знать, но не был готов к этому разговору и поэтому не знал, как начать. Ведь он и сам не знал до конца, что пятнадцать лет назад с ней произошло. – Скажу сразу, точной правды нет. По крайне мере я её не знаю. В общем история такая, твой отец, как я и сказал ранее, познакомился с твоей матерью Татьяной на балу. Он не знал, кем она является, так же как и она. Их отношения развивались стремительно, и они не могли друг от друга скрывать, чем занимаются их семьи на самом деле. По итогу, узнав правду, их чувства только укрепились, и они поженились. В то время ещё шла война между нашими Орденами и у «Светлых» в России был другой лидер. Точного его титула я не знаю, у них иерархия несколько иная, не суть. В общем, твоя мать и твой отец решили сбежать за океан, в США, туда, где Орден «Света» не имел практически никакой сил. Про это узнали «Светлые» и попытались убрать её как предателя. На тот момент ты уже родился. Мы с твоим отцом про это узнали и решили нанести удар первыми. Собрали приближённых к нам охотников и при поддержке царской семьи, аргументируя, что Юрий, так звали лидера «Светлых», замышляет покушение на императора, нанесли к ним визит. Мы арестовали всех в его доме. Женщин и детей сослали в Сибирь, опасных для нас охотников посадили в тюрьму, а самого Юрия повесили. Тогда мы оказали Ордену «Света» услугу и к власти вскоре пришёл отец Ксении, Григорий Уваров, с более либеральными взглядами и после, не без его помощи, в тысяча девятисотом году мы заключили мирный договор. Но в то время до него был ещё год и к нашему сожалению, мы не устранили угрозу целиком. Понимая это, мы решили отправить твою мать в Германию, но на пути в Берлин, поезд сошёл с рельсов и единственной погибшей стала твоя мать Татьяна.

– Отец Ксении мог быть в этом замешан?

– Нет. Он наоборот позволил ей добровольно уйти из Ордена, если твой отец сделает также, и тот был готов, но смерть твоей матери всё изменила. Сомнений нет, замешаны «Светлые», однако кто из них повинен в её смерти не знает даже отец Ксении. Что тогда произошло выяснить так и не удалось, как и то, почему поезд сошёл с рельсов.

Александр молчал, потрясённый. Он, наконец, узнал правду о своей матери, но что она ему дала? Ничего! Быть может было бы лучше и дальше не знать, что тогда произошло? Если его дядя не смог докопаться до правды, то он и подавно.

– Поэтому я и хочу, чтобы у вас с Ксенией всё получилось. Нам нужен союз и поддержка «Светлых», как и им наша. Вместе мы сделаем мир чуточку лучше. – Пётр Андреевич встал с кресла и похлопал его по плечу. – Ну что, пора отправляться на охоту? Нас наверняка уже заждались!

Александр с дядей вышли на улицу, и зашли за дом. Там он увидел, как Ксения гладила двух охотничьих собак, и его удивило то, что гончаки не лаяли на неё, а облизывали ей руки. Наверное, животные сразу признали в ней хорошего человека.

Тем временем другие охотники проверяли ружья, готовили лыжи и рассматривали карту угодий. Целью охоты должен был стать крупный лось. Лесничий Василий Алексеевич сообщил, что видел лёжку сохатого в паре километров от дома.

– Господа! – крикнул Пётр Андреевич и на его голос все обернулась. – Все готовы?

Охотники согласно зашумели. Пётр Андреевич окинул всех взглядом, всего набиралось, включая его, тринадцать человек – «Чёртова дюжина». Неплохо. Он достал из кармана кожаный мешочек, в котором лежали деревянные дощечки, на каждой из которых было вырезана или буква «Н» или «З». Результатом жеребьёвки должно было определиться, кто отправится на номера, а кто отправится в загон. На номера должны были встать пять охотников, а в загон с собаками, которых было шесть, восемь.