— А можно отпустить и дежурных?

— Пожалуйста, — согласился Ржевский, — они будут очень рады. Хотя я и не предвижу от сей затеи сколько-нибудь ощутимых результатов.

Профессор встал, прошелся по палатке.

— Что вы задумали, Алексей Петрович? — после паузы спросил Строев майора.

— Маленький эксперимент.

И впервые за все время Строев услышал, что Косоуров, обычно очень серьезный, насвистывает песенку — веселую и задорную…

«Маленький эксперимент» Косоурова оказался довольно интересной и даже чуть рискованной затеей. Майор предлагал, чтобы кто-нибудь, взяв портативный передатчик, один прошел по всем подземельям крепости. Двое, оставшиеся в лагере, будут поддерживать связь с ним при помощи ультракоротковолнового приемника. Если на Серебрякова было совершено нападение, не исключено, что такое нападение повторится.

— М-да, — задумчиво погладил бородку Ржевский, выслушав Косоурова. — А что нам это даст? Вместо одного человека придется разыскивать двоих.

— Даст очень многое, — твердо ответил майор. — Конечно, в случае успеха. Постоянно поддерживая связь, мы будем знать, где именно совершено нападение. Кроме того, почему нападение обязательно должно быть успешным? Одно дело неожиданно напасть на безоружного человека, другое дело — на подготовленного и вооруженного.

— Ладно, уговорили. Пойду, — заключил профессор.

— Вы?! — в один голос воскликнули Строев и Косоуров.

— Именно, — Ржевский воинственно выставил бородку. — Насколько мне известно, молодые люди, Леонид Миронович Серебряков был археолог. Да-с! Я тоже смею считать себя археологом. А именно археолог и…

— Простите, Владислав Юрьевич, — решительно возразил Строев, — это невозможно.

— Ни в коем случае, — поддержал Строева майор. — Во-первых, вы не умеете обращаться с передатчиком. Во-вторых, вы не сможете при необходимости оказать сопротивление. В-третьих, ваши знания потребуются в дальнейшем, если исчезновение повторится. В четвертых…

— Послушайте, молодой человек, сколько еще у вас там аргументов?

— Ровно столько, чтобы не допустить вас в крепость одного, — без улыбки ответил Косоуров.

— Пойду я, — сказал Строев.

— Нет, это тоже невозможно, — возразил майор. — Во первых, вы едва ли справитесь с нападающими. Во-вторых…

— …Думаю, что справлюсь великолепно.

— Проверим, — спокойно сказал Косоуров. — Владислав Юрьевич, будьте любезны, отойдите, пожалуйста, в сторону. А вы, Георгий Владимирович, повернитесь ко мне спиной. Сейчас я свалю вас с ног. Если можете — защищайтесь.

Строев пытался вспомнить приемы самбо. Когда-то, работая в контрразведке, он неплохо знал их. Но десять лет — достаточный срок, чтобы забыть даже то, что хорошо знаешь. Оставалось рассчитывать на силу — Строев был крепче и тяжелее майора.

— Попробуйте, — не совсем уверенно согласился Строев.

Косоуров прыгнул совершенно бесшумно. Все остальное произошло в течение какой-то доли секунды. Строев почувствовал, как непреодолимая сила мгновенно отделила его ноги от земли. Он сделал попытку схватить Косоурова и… упал.

— Ну как? — спросил майор.

— Очень красиво, — восторженно заключил Ржевский, стоявший у входа в палатку.

Строев не спеша встал, отряхнул брюки.

— Пожалуй, я тоже смогу.

— Давайте, — согласился Косоуров.

Майор повернулся спиной к Строеву и стоял с видом человека, поглощенного рассматриванием чего-то интересного. Строев подошел почти вплотную. Потом стремительно прыгнул на майора. Косоуров сделал едва заметное, но резкое движение, и этого было достаточно, чтобы руки Строева схватили пустоту…

— Я не хочу перебрасывать вас через голову, — сказал майор, отскочив в сторону, — будет больно.

— Проиграли, Георгий Владимирович, проиграли, — смеялся Ржевский. — Кстати, товарищ Косоуров, скажите, вы всегда подобным образом разрешаете спорные вопросы?

— Нет, Владислав Юрьевич, такие вопросы у нас решаются приказом. Но Георгий Владимирович — человек штатский. Поэтому и приходится иногда действовать только таким образом.

— Да, доказательства убедительные, — профессор повернулся к Строеву. — Признаете свое поражение, Георгий Владимирович?

Строев и сам не мог бы объяснить, почему у него исчезла та легкая неприязнь к Косоурову, которая появилась в начале знакомства. Медлительность, кажущаяся вялость майора больше не раздражали Строева. Не было досады и на то, что Косоуров оказался более ловким. И на вопрос профессора Строев ответил чистосердечно:

— Иначе нельзя.

— Вот и отлично, — живо заключил Ржевский. — А теперь давайте обсудим программу на завтра.

«Маленький эксперимент» начался в десять утра. Косоуров пошел той же тропинкой, по которой в день своего исчезновения ушел в крепость Серебряков. Ржевский видел, как майор дошел до крепостной стены и скрылся за ее развалинами.

— Все-таки это рискованная затея, — проговорил Ржевский, проводив взглядом майора.

Строев промолчал. Он сидел у портативной ультракоротковолновой рации и ловил каждый звук. Передатчик, который взял с собой Косоуров, был вмонтирован в корпус от фотоаппарата. Это давало возможность пользоваться им, не привлекая внимания.

Ржевский подошел к столу и развернул план крепости. На плане был обозначен маршрут, по которому предстояло пройти майору. Красная линия охватывала место раскопок, затем спиралью сужалась к центру. Здесь сплошная линия переходила в пунктир: осмотрев башни и стены крепости, Косоуров должен был спуститься ниже, в подземелье.

Из приемника доносилось тихое посвистывание. Сейчас Косоуров шел по первому — самому широкому — кругу. Здесь, на открытом месте, ему вряд ли что угрожало. Строев мельком взглянул на профессора и увидел, как тот нервно теребит бородку.

Время тянулось медленно; казалось, каждая минута вмещает, не шестьдесят, а шестьсот секунд…

— Прошел первый круг!

Эти простые слова, сказанные обычным для Косоурова спокойным тоном, как-то сразу разрядили напряжение. Профессор шумно вздохнул, отметил на плане пройденный участок и закурил папиросу.

Через двадцать минут от Косоурова последовало следующее сообщение.

— Прошел еще круг.

Профессор зачеркнул второю концентрическую линию. Еще через пятнадцать минут майор передал, что пройден третий круг.

— Поднимаюсь на Северную башню, — донесся по-прежнему спокойный голос Косоурова.

Накануне маршрут разбили на участки и условились, что о переходе на каждый новый участок Косоуров будет сообщать по радио. После первых же сообщений Ржевский заметно успокоился и деловито отмечал на плане пройденные участки. Косоуров побыл на трех уцелевших башнях: Северной, Центральной и Южной. Сейчас он возвращался к Центральной башне, около которой был расположен вход в подземелье крепости.

— Вхожу в подземелье.

На этот раз в голосе майора Ржевский и Строев уловили что-то, заставившее их насторожиться. Профессор взял из портсигара новую папиросу и, ломая спички, начал закуривать. Насвистывание, доносившееся из приемника, стало громче — своды подземелья отражали каждый шорох.

Профессор медленно вел карандашом вдоль пунктирной линии. Он хорошо знал этот путь. Сейчас майор спустился по первой галерее. Мелодия, которую он насвистывал, зазвучала яснее, отчетливей… Профессор догадался, что Косоуров идет узким коридорчиком. Теперь поворот направо и… Насвистывание внезапно прервалось. Почти в то же мгновение приемник донес возглас, шум удара или падения.

— Напали! — воскликнул Ржевский, рванув за плечо Строева.

Но вновь послышался спокойный голос Косоурова:

— Черт побери! На этих ступеньках можно шею сломать…

Профессор вспомнил: в этом месте, сразу же за поворотом, лестница со сбитыми ступеньками. Он ослабил галстук, расстегнул воротник, потом вытер холодный пот, выступивший на лбу.

Косоуров дошел до конца подземелья. Оставался только низкий подземный ход, вырытый одной из старых экспедиций, и теперь наполовину завалившийся. Ход этот — длиной метров в тридцать — имел в плане форму полукруга. Когда майор вступил в подземный ход, Строев, прильнувший к приемнику, услышал тяжелое дыхание.