Как бы то ни было, о данной своей особенности стоило помалкивать. Как и вообще о любых иных особенностях. А вот слушать и смотреть стоило побольше. К счастью, именно последним местные обитатели и рекомендовали мне заняться, в частности, торжественно показав мне мою новую комнату…
Несколько часов спустя.
Рассматривая себя в осколок зеркала, я пребывал в глубокой задумчивости и состоянии «выработки позиции по вопросу». Осколок, как несложно догадаться, выдали мне «новые друзья», они же — разбойничающая нечисть и просто вампиры. Познакомиться к сему моменту я успел уже почти со всеми обитателями «логова», но их личности, признаться, мне пока были малоинтересны, да и, справедливости ради, условный «мужик-вампир (вставить номер после единицы)», на мой несколько пресыщенный впечатлениями взгляд, не шибко отличался от условного «мужик-вампир номер один», он же Джошуа. То есть да, выглядели они по-разному, но я не успел их узнать настолько, чтобы выделить какие-то принципиальные отличия. Тем не менее кое-что о своей жизни и быте они уже поведали, и этого кое-чего более чем хватало, чтобы окончательно увериться в своих выводах относительно природы «охот», устраиваемых местным главным. Но не эти факты занимали мои мысли, а отражение в зеркале.
Вообще, очень странная это была ситуация — я стоял в своей новой комнате в кромешной темноте с закрытой дверью, без всяких масляных ламп, свечей, каминов и даже лучин, однако прекрасно видел не только стены и пол, но и своё отражение. Я различал, что в помещении темно, что никакого света в нём нет, но в то же самое время прекрасно видел все предметы, цвета и оттенки, как если бы здесь горела люстра. Но и это было не главным.
Я узнавал и не узнавал лицо, что смотрело на меня из отражения. Оно, казалось, напоминало моё собственное, но как-то очень отдалённо, как будто передо мной был даже не брат, а дальний родственник. Очень молодой и бледный дальний родственник. Перед смертью я был уже далеко не мальчиком: усы, бородка, рост где-то под два метра, размер грудной клетки тоже был немалым, как и отъетой на майонезе ряхи. Здесь же на меня из зеркала смотрел подросток лет шестнадцати-семнадцати и ростом в лучшем случае метр семьдесят, с узким лицом, короткими чёрными волосами и ощущением какой-то чуждости, что ли. Никаких тебе дефектов на коже, родинок, шрамов, пушка над верхней губой, да и сами черты лица довольно резкие, рельефные, хоть и странным образом гармоничные. Возможно, именно это и называется «утончённостью». И всё же сходства со мной прежним можно было найти: нижняя губа один в один, горбинка на носу, глубоко посаженные глаза… Да, глаза. Это был самый узкий момент. Никакого серого цвета не осталось — радужная оболочка окрасилась в чуть сияющий алый, но если этого после знакомства с местными обитателями стоило ожидать, то вот антрацитово-чёрный белок был «немного» неожидан. А он как раз таки антрацитово-чёрным и был. Почему-то… Тем не менее новый облик мне скорее нравился, чем нет. Его не портили даже удлинённые, но при этом удивительно не мешающиеся во рту верхние клыки.
Тело своё под одеждой я тоже успел изучить, и с ним тоже было такое же двоякое впечатление. С одной стороны, я сильно ужался — разворот плеч, размер ладоней, широта шага — всё оказалось порезано, но с другой, дохляком я бы себя точно не назвал и, глядя на витые мышцы под рукавом мантии, ничуть не сомневался, что и в этом теле спокойно отожму сто двадцать раз восьмикилограммовую гантельку одной рукой. Можно сказать, в этом теле у меня были развиты все группы мышц, даже такие, о существовании которых я не подозревал, а не только те немногие, какие получалось держать в форме раньше, превозмогая лень ради недолгой зарядки. Причём это были действительно развитые мышцы — по ним было понятно всё визуально, а не как это иной раз описывали в историях про вампиров, что выглядит вампир дрыщ-дрыщом, а физическая сила — она у него только этак паранормально из ниоткуда берётся. В общем, по итогу, жалел я только о потере роста и, отчасти, взрослой солидности. Пока что это вроде как не вызывало проблем, но что-то мне подсказывало: внешность подростка — не самое лучшее подспорье для успеха. Безусловно, когда тебя не воспринимают всерьёз, это может быть удобно в ряде ситуаций, но мой личный опыт жизни говорил, что куда чаще проблем проще избежать, если тебя, наоборот, изначально воспринимают серьёзно. Впрочем, глупо сетовать на судьбу, да и, говоря по чести, молодое и сильное тело — это шикарный подарок.
На этом, правда, с шикарностью и подарками было всё, и начинались проблемы и вопросы. Безусловно, сам факт успеха моей авантюры не мог не радовать. Я вновь был жив, здоров, молод — уже это было потрясающе восхитительным набором замечательных вещей. Словами не передать, насколько это здорово. Если же добавить сюда подтверждение моих умозрительных заключений, наивных мечтаний и многолетних попыток отыскать зерно истины в море всякого шлака, напридуманного человечеством на тему мистической составляющей реальности, тут и вовсе впору было падать на пол в религиозном экстазе, вплоть до извержения пены изо рта. Добавить сюда превращение в потенциально бессмертное существо, способное к магии и в мире магии…
Признаться, я не мог понять, почему я и в самом деле не пищу от восторга, катаясь кубарем по земле и расплёскивая вокруг розовые сопли счастья. Я был рад — да, но… эмоция эта была вполне сдержанной и не мешающей трезво мыслить. Я же как-то иначе себе представлял эмоциональную реакцию на осуществление многолетней мечты. Как ни посмотри, а подобное спокойствие было просто ненормально. Я ведь этого всю жизнь жаждал. Отчаянно…
Правда, если задуматься над этим, то ответ о причинах моей сдержанности в реакциях напрашивается сам собой. Та сущность, частью которой я побывал… Я почти не помнил подробностей того существования, а то, что помнил, почти не мог интерпретировать и описать известными мне словами, но всё же я помнил, чем я был. И на фоне… ЭТОГО… превращение в вампира… ну… уже не смотрится чем-то значимым. На уровне самоощущения не смотрится, хотя умозрительно я и понимаю всю прелесть ситуации с исполнением мечты.
Странное состояние.
Ещё более усугубляющееся тем, что я смутно и очень абстрактно, но припомнил, что сам же выбирал мир, куда меня выкинет, и тело, в которое вселюсь. Насколько термин «выбирал» уместен по отношению к чему-то вроде клеточки кожи с ноги великана, то есть некой исчезающе малой величине, являющейся лишь частью целого, которая при этом ну ни разу не относится к мозгу этого целого.
Однако всё это лирика, в том смысле, что самокопание — это, конечно, очень интересно и духовно, но у меня тут намечались куда более прикладные и насущные проблемы. Не то чтобы я имел какие-то фобии и комплексы на тему подчинённого положения и существования над собой разного рода начальников, но что-то мне подсказывало, что жизнь в вампирской общине на правах самого молодого и зелёного может иметь ряд… подводных камней, назовём это так. Причём даже без пункта про разбой на дорогах. Я не сходя с места мог придумать кучу вариантов того, как моя жизнь здесь наполнится крайне негативными красками, от просто неприятных до самых фатальных. Что ни говори, а я — дитя иного общества, и хотя я не разделяю убеждения про «слезинку ребёнка» и прочие «общечеловеческие ценности», но я совсем не готов резать женщин и детей, которые очень легко могут оказаться жертвами нападения моих новых сородичей в очередном рейде. И не уверен, что смогу на это спокойно смотреть, особенно если вампиры будут этих детей на моих глазах жрать. Но моя брезгливость и мораль — это полбеды. Вторая половина заключается в том, что я… не холоп. Я воспитан обществом, в котором не вбивается на подкорку раболепие перед всякими благородиями, а также вера в то, что эти благородия «право имеют» уже только по факту своей голубокровой породистости. Я воспитан обществом, основанном людьми, что всех этих благородий нахрен передавили, как клопов, а кого не передавили, тем такого пинка под зад дали, что они впереди своего визга из страны вылетели и уже с сотню лет срутся в ужасе по всему миру перед теми, кто им пинка прописал, в кошмарах видя новую встречу. В меня, можно сказать, с молоком матери впитано знание, что ничем все эти аристократики обычных людей не лучше и никакого особого отношения к себе не заслуживают.
