- И об этом было всем известно? – уточнил Вик.

- В Древнем мире? Полагаю, да, - ответил Михаил, откидываясь на спинку стула и широко ему улыбаясь. – Разумеется, знания были доступны ограниченному количеству людей, но слухами земля полнится. Даром что ли индийский царь Ашока из династии Мауриев искал способ наладить со жрецами религии Юнгдрунг Бон тесные контакты. А когда это не удалось, то пошел на них войной, в которой потерпел сокрушительное поражение. Причиной тому стала, разумеется, та самая таинственная наука бонских лам. Как повествуют хроники, в дальнейшем Ашока не оставил попыток узнать их секреты и завладеть техническими устройствами: Чашей, Зеркалом и Ножом. Ради этого он даже перешел из буддизма в Бон, а незадолго до своей смерти создал «Общество Девяти неизвестных», члены которого хранят секреты Гъера от неокрепших умов и блюдут Равновесие Мультиверсума. Говорят, это Общество существует и в наши дни. (*)Они запрещают использовать творения разума во зло.

(Сноска. Впервые об обществе «Девяти Неизвестных» поведал Луи Жаколио, французский консул в Калькутте при Наполеоне III. Он имел доступ ко множеству секретных документов и после себя оставил библиотеку редких книг, посвященных великим тайнам человечества. В одном из своих трудов Жаколио заявил, что союз «Девяти Неизвестных», основанный царем Ашокой в третьем веке до нашей эры, существовал в реальности и продолжает существовать до сих пор)

- Красивая легенда, - сказал Вик.

- А может, и больше чем легенда, - Михаил вновь улыбнулся. – То, что Гъер отлично работает, уже доказано. Так почему бы не существовать и Хранителям мудрости Юнгдрунг? Сегодня, когда реальность претерпевает глубочайшие изменения, эти «Девять неизвестных» наверняка вышли на тропу священной войны, ведь равновесие нарушено.

- Нарушено в том числе вами, - сказал Вик, - учеными из Солка.

- Помилуйте, это начали не мы! Мы всего лишь ответили на вызов современности. Люди, которых вынесло на обочину и закрутило в хаотических вихрях чужих миров, ничем не виноваты. И их будет все больше и больше. Разве вы, Витя, не согласны, что это безобразие следует немедленно остановить?

- В принципе, согласен. Но у всего есть нюансы.

- Мы – союзники Девяти неизвестных, а не враги. Имейте это в виду.

- Скажите, Миша, искусству Гъер можно быстро научиться? – с жадным любопытством спросила Мила. – Можно научиться контролировать эмоции и направлять их в нужное русло, чтобы преобразовывать мир в лучшую сторону, а не абы как?

Вик знал, о чем она сейчас думала. Ее беспокоил страх, что она способна навредить, а Миша Загоскин предлагал ей решение, как взять силу «урагана» под контроль.

- Мой папа – отличный пример того, как справляться с этой проблемой, - сообщил Загоскин-младший. – Он, как видите, жив, несмотря на искажения. Папа потратил на совершенствование ментальных связей годы, конечно, но только потому, что ему пришлось самостоятельно восстанавливать древние знания, ездить по библиотекам и переводить старинные таблички, написанные на мертвых языках. Вам, Людочка, если вдруг захотите учиться, будет проще. Я обучу вас в два счета.

- И что для этого понадобится? – спросила Мила.

Михаил снисходительно улыбнулся:

- Все ключи уже у вас, они в вашем мозгу. Мозг – это не биологический объект, верней, не столько биологический, сколько когнитивный, психический. Он подчиняется биологическим законам, но главное в нем не это. Это особая форма организации материи, и для того, чтобы понять принципы, на которых он функционирует, мало знать биологию. В философии сознания эта ситуация получила название «провала», разрыва в объяснениях, explanatory gap. Теория нейронных гиперсетей (*) кое-что объясняет, но и ее недостаточно. Поэтому мы обращаемся к восточной мудрости. Даже обычные самонаблюдения тибетских монахов, накопившиеся за три тысячи лет практики, это огромный пласт научных знаний, но если к ним прибавить мудрость древних рукописей, где скопированы еще более древние советы и наблюдения, то горизонт исследований становится безграничным. Мой отец был первооткрывателем на этом поле. До него никому бы и в голову не пришло обращаться к герметичному и мало известному учению Юнгдрунг. Оно насчитывает без малого пять тысяч лет, но воспринимается на Западе как дурная черная магия. Однако это работает, черт возьми!

(Сноска. Гиперсетевая теория устройства мозга постулирует, что разум – это гиперсеть мозга, а сознание – это траффик в этой гиперсети, элементами которой являются сети более низкого уровня, а связями между элементами являются множества связей между сетями более низкого уровня. Теорию разработал Константин Анохин, директор Института перспективных исследований мозга МГУ им. М.В. Ломоносова. Академик считает, что разум человека — это сеть нейросетей в головном мозге человека, то есть гиперсеть четвёртого порядка, в которой самым базовым элементом являются нейроны. Нейроны переплетаются друг с другом в нейронные сети (второй порядок), которые группируются в новые сети (третий порядок), которые, в свою очередь, составляют гиперсеть человеческого мозга (четвёртый порядок), то есть разум)

- Это не так, - скрипуче возразил Иван Петрович. Он по-прежнему слушал рассуждения сына с недовольной миной, не принимая в них участия, но тут не смог промолчать. – Германские нацисты тоже раскусили, в чем главная ценность религии Бон. И куда это их привело? И чуть не привело нас всех вместе с ними!

- Ну, папа, ты не сравнивай нас с нацистами! – непритворно оскорбился Михаил. – В отличие от Гитлера, мы не собираемся делить мир на чистых и нечистых. Мы поможем всем без разбора.

- Да, вы начнете с благородных идей, как и все остальные. Никто не заявляет прямо, что собирает отправить несогласных прямиком в ад. Но куда вас заведет непомерная гордыня потом, после первого успеха? Надо ж такое придумать: «Как стать равным богам», «Люди – новая нефть»! Добром это не кончится. Упомянутые тобой «Девять неизвестных» подобного не простят!

- Ты всегда был слишком осторожным, - парировал Михаил. – Но нельзя игнорировать отличный способ вернуть миру былую устойчивость только потому, что над нами довлеют устаревшие запреты. Наука должна двигаться вперед, папа! Ты же видишь, что происходит. И если эти Девять неизвестных действительно существуют, я найду что им сказать, уж поверь мне! Я объясню им, что правы мы, а не приверженцы замшелых сводов. Пусть лучше ведут охоту на тех, кто открывает порталы и комкает реальность, а тех, кто противостоит безумству, поддерживают!

Старик тяжко вздохнул:

- Как же ты наивен, сынок…

- А что полезного для себя нашли нацисты в религии Бон? – спросила Мила, невольно поежившись.

- Да все то же самое, что уже прозвучало, - ответил Иван Петрович. – Вся их идеология была пропитана преклонением перед могуществом древней расы, и, к сожалению, это не было совсем уж пустой фантазией. В их руках был ключ, карта и зеркало, и только чудом их удалось остановить в самый последний момент, не допустив в вожделенную сокровищницу Зеркального лабиринта.

- Вы говорите о храме на Мадагаскаре?

- Деточка, подобные храмы находятся по всему земному шару, не только на Мадагаскаре и Яве. Нацисты рвались к тайным знаниям повсюду: и в горах Анкаратры, и в Катманду, и в Новой Швабии. К счастью, у них нигде не получилось.

- Тайну защитили Хранители? – спросила Мила. – Девять неизвестных?

Загоскин-старший кивнул и начал рассказ...

10.4

10.4

Вик полагал, что услышит наконец-то подробности об отце профессора, Петре Загоскине, воевавшем с немцами на Мадагаскаре, и загадочных Девяти неизвестных, но старик начал с другого конца.

- За два месяца до падения Берлина, - заговорил он, - когда фашистская Германия уже агонизировала, в столицу Непала Катманду прибыла экспедиция, в которую входили учёные из организации «Аненербе», а руководил ими оберштурмбаннфюрер СС Рольф Хёне.(*доп.ссылки см. В конце отрывка) С февраля по апрель 1945-го они вели раскопки под древней буддийской ступой Сваямбхунатх, (*2) но потом все бросили и направились куда-то в глубь страны, не поставив в известность власти об изменении цели и маршрута. Экспедицию больше никто не видел, люди бесследно исчезли. Все, кроме одного – картографа Петера Ауфшнайтера. (*3)