И вот, спустя пять лет неустанной работы над создавшимся парадоксом, Патрисия наконец-то готова исправить допущенные ошибки. Но как всегда, что-то снова идет не так...
Плакат от Анастасии Логиновой
Глава первая. Людмила Москалева. 1.1
ВЕРНУТЬСЯ В АНТАРКТИДУ
Книга первая. Южный Урал. Отправная точка
коллаж от автора
Глава 1. Пансионат «Счастливая старость»
Людмила Москалева
1.1
Мила сидела на подоконнике и смотрела на улицу. Она всегда так делала, когда выпадала свободная минутка, что, впрочем, случалось нечасто.
Сначала она всматривалась в происходящее за окном с ярко выраженной тревогой, выискивала знакомое лицо и очень боялась его увидеть. Она была уверена, что брошенный муж обязательно ее найдет. Найдет и заставит вернуться. Или найдет и отомстит.
Но шли дни, они складывались в недели, потом минул месяц, другой… Дмитрий все не появлялся, и Милка чуть расслабилась. Наблюдение за улицей превратилось в ритуал.
Подоконники в здании были широкие, на них можно было удобно расположиться с ногами, а вид за окном отвлекал от собственной неустроенности и проблем. Милка запрещала себе заниматься самоедством и жалеть себя. Отрешенное же созерцание, как ей казалось, помогало «познать дзен».
Физическая работа в пансионате, где она выполняла обязанности санитарки, уборщицы, а в последнее время еще и посудомойки, помогая зашивающейся кухарке, то есть постоянно была на подхвате, отупляла и угнетала ее. Мила, конечно, была способна на большее.
В своей прежней жизни, до побега, она окончила лингвистический университет, вместе с теткой трудилась над организацией выставок в галерее и успела два года поработать с детьми в школе, где вела кружок французского языка, участвовала в конкурсах проектов и ставила спектакли. Последнее ей очень нравилось, и если бы не муж, запретивший преподавать «всяким оболтусам», Мила связала бы будущее с карьерой учителя и репетитора.
Но даже после свадьбы с богатым наследником, когда можно было не заморачиваться с работой и проводить время в праздности, ее натура требовала «движухи». Мила делала несколько дел одновременно, успевая выполнить полезную работу по дому (муж почти не держал прислуги – не доверял, в их доме жили только экономка, садовник и охрана), написать для тетки критическую или хвалебную статью для «Галерейного листка» и опробовать рецепт нового блюда. Стараниями мамы, к сожалению, слишком рано покинувшей ее, она умела шить, вязать, вышивать, и, удивляя всех знакомых, часто сидела с рукоделием у широкого панорамного окна вместо того, чтобы, как все «нормальные жены» в их коттеджном поселке отправиться в салон красоты или на шоппинг. Ее вышитыми холстами был украшен коридор второго этажа, и Дмитрий иногда водил туда важных гостей, чтобы похвастаться талантом жены.
А еще в новом доме одна комната была отдана под немодную ныне библиотеку. Дима сначала хотел организовать там бильярдную, но потом передумал. Библиотека показалась ему «прикольнее», да и натуральный камин куда лучше вписывался в интерьер со шкафами и массивными кожаными креслами, чем с хромированной барной стойкой и зеленым сукном бильярдного стола. В итоге барная стойка отправилась в подвал, к бассейну и сауне, а просторный зал с окнами на север стал царством книг, разбавленным витринами с редкими антикварными вещицами, приобретенными Димой на аукционах.
Мила весьма радовалась этому внезапному решению, принятому под влиянием дизайнера-англичанина. Родители привили ей любовь к литературе, и она много читала, в том числе на иностранных языках, поэтому, когда муж задерживался, проводила вечерние часы именно там.
В этой же комнате она потом пряталась от семейных проблем, стараясь найти на страницах книг готовые ответы на свои болезненные вопросы. Или просто забыться в мире фантазий, где смелые и умные героини всегда достигали намеченных целей.
Все это отныне кануло в Лету. О чем-то Мила вообще не жалела, но кое-что все-таки рождало в ней глухую тоску, в которой ее душа медленно и неотвратимо, как в болоте, тонула.
Мила сильно изменилась и за время брака с садистом, и за три месяца добровольного изгнания. И хотя менялась она постепенно, уступая по мелочам, отрывая от себя кусок за куском, открытие, насколько она отныне другая, вялая и беспомощная, было внезапным и пугающим. Она совершила его однажды вот на этом самом подоконнике и в первую минуту пришла в ужас. Но так как она не представляла, что с этим делать, то начала себя утешать. «Так и должно быть, - внушала она себе, - новая жизнь, новая внешность, новый характер...»
Однако мириться со своим сегодняшним образом ей было сложно, чего-то постоянно не хватало. Возможно, свободы. Такой сложился парадокс: вырвавшись из клетки, она не освободилась, как надеялась, а наоборот загнала себя в очередной тупик. Она не вернулась к себе прежней, юной и наивной, а продолжала удаляться.
«Я отдохну, приду в себя и начну жить с новой силой», - обещала она себе каждое утро. Однако пока эта новая жизнь казалась ей не жизнью, а существованием. Не здесь было ее место. Не такой – покорной, безгласной и робкой – хотела она себя видеть.
Регулярно сидя на облюбованном «насесте», Милка привыкла к очертаниям деревянных домишек по соседству, к пронзительному виду на заледеневшую реку и конному памятнику Салавату Юлаеву, воздвигнутому на вершине соседнего холма. (Сноска: Салават Юлаев – башкирский национальный герой, поэт, сподвижник Емельяна Пугачева, преданный по указу Екатерины II забвению. Его памятник работы скульптора Тавасиева был открыт в 1967 году и находится в Кировском районе города Уфы, на утесе, нависающем над рекой Белой)Широкое небо, наполненное то бесконечной синевой, то ватными плотными облаками, то стаями крикливых птиц, кружащимся над голыми деревьями, никогда не бывало одинаковым и скучным. Мила воображала, как красиво здесь будет, когда придут весна и тепло.
Этот город приютил ее и пожалел. Он стал ее спасением. Ей не следовало его бояться, а лишь бесконечно благодарить за то, что позволил жить, дал передышку, укрыл от бурь и страстей. Тяжелые будни, как ни странно, не плодили в ней негатива, Мила равнодушно встречала и настороженность, и упреки, и несправедливость. Это все было мелочью, ей ли не знать, что такое кромешный ад? Все страсти отныне таились только в ней самой, в ее воспоминаниях и ночных кошмарах.
И все же постепенно она отмирала. В ней просыпалось любопытство. Милка начала ненадолго выходить за ограду пансионата: в магазин, в книжную лавку, а то и на прогулку по набережной, знакомясь ближе с неизведанным пространством. Все было ей в диковинку: необычный говор, необычные лица, необычные орнаменты на плакатах и вывесках, дублирующихся на двух языках.
Прежде Милка никогда не бывала в Уфе и не мечтала в ней оказаться. Выбор на нее пал случайно. Она просто купила билеты на ближайшие рейсы. Специально брала на разные направления, чтобы запутать погоню, ведь без паспорта уехать невозможно, а у Дмитрия было много неожиданных знакомств, которые помогли бы ему вычислить, куда отправилась беглянка. Скорый поезд «Южный Урал» отходил первым, буквально через двадцать минут, и Мила подумала, что так Дима точно не успеет ее настигнуть.
Тем не менее, все эти минуты, показавшиеся ей бесконечными, она провела в жутком стрессе: бежала по переходам и платформам, шарахалась от встречных людей и прятала лицо от камер наблюдения, прикрываясь краешком шейного кокетливого платочка. Когда поезд тронулся, а Дима не пришел, она испытала такое неподдельное счастье, словно выиграла престижный конкурс. Ее даже не пугало, что едет она в никуда...
…Напротив закрытых ворот остановился черный внедорожник. Милка еще издали видела, как он заворачивал в их тупичок, но думала, что он направится к стоянке у супермаркета. Однако водитель пропустил съезд и вырулил прямо к пансионату. Хлопнула дверца, выпустив наружу элегантного мужчину лет тридцати-сорока.
