- А смысл? Ты же будешь только образом. Даже лекарств не принесешь.

- Все равно приду.

Их мысленная связь оборвалась, и Громов выдохнул, открывая глаза. Как обычно после подобных сеансов, зрение немного расфокусировалось и кружилась голова, но разлеживаться было недосуг. Кровавое пятно расползалось, и Юрий осторожно добавил к намокшей тряпке чистый лоскут, приготовившись ждать подмоги. Времени было откровенно мало, но Тим не должен был подвести.

30.9

30.9/10.9

Грач, Москалев и неизвестный мужчина в белом тюрбане на голове появились из тумана одновременно.

Москалев вытаращился на пришельцев: не обнаружив ни малейшего намека на дорогу, он пришел сообщить, что они, кажется, в замкнутой ловушке, и вид двух гостей, материализовавшихся на его глазах, пригвоздил его к месту.

- Меня зовут Акил, я от Тимура, - сообщил человек в тюрбане Громову и, больше ничего не сказав, опустился рядом с Милой на влажный бетон.

Грач тоже подскочил к ним и опустился на колено:

- Положительная динамика есть?

- Какая тут динамика… - бросил Громов, пристально следя за Акилом, отошедшим ополоснуть руки в проточной воде. – Простите, вы уверены, что в этой речке нет микробов? Не лучше ли спиртом?

- У вас есть спирт?

- Нет, но…

- Все будет в порядке, - мягко произнес индус, заставляя Юру убрать от раны руки. – Пять минут… подождите в сторонке, прошу вас. И вы тоже, уважаемый Владимир-джи.

Громов отполз и сел, вытянув ноги. Подтянул к себе костыль:

- Что там в храме? – спросил он у Грача, который с неохотой последовал его примеру.

- Наши все целы. Зализывают раны. Враг обезврежен.

- Хорошо. Значит, есть куда возвращаться. Про Вику что-нибудь знаешь?

- Только то, что ее, Аню и Гену Белоконева вели из лагеря в лодку. Сейчас они должны быть уже на подходе.

- Мужики! – Москалев бочком подобрался к ним. – Можно вопрос: как мы отсюда выберемся? Раз здесь появляются новые люди, значит, есть проход, но я его не нашел…

Грач с обманчивой ленцой взглянул Дмитрию в глаза:

- Юр, я верно понимаю, что это он виноват? Он стрелял в Милку?

- Это недоразумение! – Москалев выставил ладони. – Несчастный случай. Я жертва интриг, а главные виновники – Сперанский и де Трейси. Надеюсь, они мертвы?

- Живы, - ответил Грач и встал, тесня Москалева за границы туманного круга, - их оставили в живых, чтобы передать в руки правосудия. Мадагаскарская полиция, хоть и отсиживалась в лагере вместе с женщинами, но уже спешит выйти на первый план. Никто не уйдет безнаказанным.

- У Сперанского дипломатический статус, да и де Трейси… - Москалев прервался, потому что подумал о собственной судьбе.

Грач продолжал на него наступать, а он пятился, пока не уперся спиной в колонну.

- Я, между прочим, ценный свидетель! Могу много интересного о них рассказать!

- Вот знаешь, мне плевать на твои сказки! - сообщил Грач. – И плевать на приказы генерала. У меня свой собственный суд – справедливый и скорый!

Москалев ощетинился, вставая в бойцовую позу:

- Только попробуй! Пусть я и ранен, но…

- Не шумите! Отвлекаете, – тихо, но властно остановил их Акил.

Грач моментально послушался, отступая от Москалева на шаг.

- Живи пока, упырь, - сквозь зубы процедил он и отвернулся.

Дмитрий остался стоять у колонны. Его трясло. Ощупывая рану на шее, которая, надо заметить, давно перестала кровоточить, он настороженно водил глазами, выискивая новые угрозы. Сейчас он, пожалуй, отдал бы все свое состояние, лишь бы отмотать время назад и выполнить совместный наказ Патрисии и Милки – бежать с Мадагаскара, чтобы остаться в живых.

«Интересно, а позволяют ли древние технологии путешествовать во времени?» Москалев бы рискнул…

Мила пришла в себя. Акил с мягкой улыбкой вручил ей сплющенную пулю:

- Поздравляю с очередным вашим днем рождения, бахин! (*сестра, вежливое обращение в Индии) Измененный мир будет рад вашему возвращению.

- Спасибо вам… не знаю вашего имени.

- Акил Ядав. Берегите себя, бахин. Кто хоть раз пересек черту Добра и Зла, тот становится вечным странником и до самой смерти обречен искать, где бы эту черту переступить еще раз. Я знаю, этого бесстрашия вам уже не миновать, но все же старайтесь взвешивать каждое ваше решение.

Мила сжала пулю в кулачке и кивнула. Лицо ее сделалось очень серьезным.

- Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарил Акила Громов, подходя ближе.

- Было нетрудно помочь. – Индус вторично вымыл руки в реке и прежде, чем исчезнуть, дал последние наставления: - Здесь у вас пока тихо, но задерживаться не стоит. Заберите с моста группу людей, которых приведет Тимур-джи, и все вместе поскорей перемещайтесь в Антарктиду. Сеть нестабильна, и чем скорей вы завершите процесс перехода, тем будет лучше для нас всех.

- А с ренегатами вы уже справились? – поинтересовался Громов.

- Мы долго ждали этой возможности, и день пришел. Сегодня все будет кончено, - Акил кивнул им на прощание и растворился в тумане.

Поддерживаемая Грачом Мила неуверенно встала. Заметив, что ее одежда в полном беспорядке, она принялась спешно застегиваться, морщась от соприкосновения с заскорузлой тканью.

Юрий намочил последнюю сухую тряпку и подал ей в качестве салфетки. Мила отерла кровь с шеи и рук и произнесла:

- Спасибо вам, ребята! Вы меня спасли. Однако Гималайский Страж абсолютно прав: мы тут совершенно лишние и надо уходить. Вов, просыпайся! Ты сам по себе и ни от чего не зависишь. Передай, пожалуйста, Вику, что со мной все в порядке, и мы выйдем, как только они откроют дверь.

Грач качнул головой:

- Вик потерпит лишние две минуты. Хочу взглянуть на этих людей с Крозе.

Мила вздохнула и, прислушавшись к далекому гулу, сказала:

- Ладно, я выведу вас на мост, а там решим.

Они подошли к опоре моста, где стоял Дмитрий.

- С дороги! – прошипела ему Мила, глядя прямо в глаза.

Тот проворно отпрянул в сторону и с огромным удивлением обнаружил, что к колонне примыкает винтовая лестница, которой пять минут назад не было.

- Я же с вами, да? – осведомился он с дрожью. – Мила, ты же меня не бросишь?

Ему не ответили, и Дмитрий торопливо полез по лестнице, опасаясь остаться в одиночестве даже на минуту.

На него никто не смотрел, но и не отгонял, и Москалева это устраивало – не до политесов, лишь бы поскорей убраться из этого нелепого и страшного места. В надежде упрочить свое положение и заручиться поддержкой на будущее он предпринял попытку извиниться перед Милой. Догнав ее на мосту, он сказал:

- Дорогая! Понимаю, что не время для объяснений, но я глубоко сожалею о том, что сделал. Я честное слово не хотел в тебя стрелять! Де Трейси вынудил меня и... Как всегда, ты была права! Зря я тебя не послушал и не уехал с острова.

- Потом поговорим! – отрезала Мила.

- Слышал? – Грач немедленно вклинился между ней и Москалеваым. – Сгинь с наших глаз и не отсвечивай!

Мила неотрывно смотрела на противоположный конец моста, упирающийся в темный гористый берег, над которым занималась кровавое зарево. Тихий, но грозный гул долетал до них оттуда, отзываясь в сердце глухой тревогой. Тянуло дымом.

- Что там? – негромко спросил Громов.

- Они приближаются, - ответила Мила. – Вова, возвращайся, это уже серьезно!

- Я с тобой до конца, - сказал Грач. – Вик меня просто убьет, если с тобой что-то случится.

- Возвращайся! Разберись с порталом, поторопи их.

- Поторопить Патрисию с Иваном? Смеешься что ли? Они и без меня в курсе, что у нас цейтнот, но закончат с формулой набора, когда закончат. А вот Вик меня точно запытает вопросами, так что я должен знать ответы.

- Где пленники с Крозе? – с глухой тревогой напомнил Громов, - Тим еще Пашку хотел привести, если тот жив, конечно, но до сих пор никого нет. Почему?

Мост оставался пустынен. Асфальт под ногами вздрагивал в такт далеким ударам. Пилоны и вантовые тросы упирались в грозовые тучи, полыхающие бесшумными молниями. Запах гари усиливался.