Было душно. Несмотря на близость воды, воздух казался спертым, как в старом подвале. Пахло грязными тряпками и болотом.

- Где мы? – спросил Москалев.

Он, конечно, понимал, что перенесся куда-то из храма, но никак не ожидал оказаться на сыром берегу реки, окутанной туманом. Впрочем, он был рад, что избавился от непосредственной угрозы для жизни.

- Мы под мостом, - озвучил бесспорную истину инвалид и пополз к Милке.

Дмитрий вытянул ногу, перекрывая ему дорогу:

- Эй, ты, капитан очевидность! Как там тебя… Громов, кажется. Ты – руководитель Антарктической миссии «Ямана» и должен быть в курсе, куда именно мы угодили по твоей милости. Что это за мост и в какую сторону идти, чтобы выйти к людям?

- Понятия не имею, - нелюбезно ответил этот тип и продолжил движение к лежащей без признаков жизни Людмиле. – Дай пройти!

Дмитрий ногу убрал, но в его неосведомленность не поверил:

- Ты только что вышел из этого портала, значит, уже был здесь.

- Здесь я не был.

Москалев фыркнул и встал, решив, что разберется сам. По идее, они не могли далеко откатиться от выхода, однако ничего похожего на темный овал межмировой дверцы поблизости не наблюдалось.

Мост был довольно широким и прочным, он опирался на толстые колонны, соединенные попарно. Берег вокруг них был зацементирован до самой воды. Они явно находились не на деревенской речке, а где-то в городе. Только в перенаселенной местности возводили подобные переправы, способные выдержать многотонный поток машин. Однако никаких городских звуков слух Москалева не улавливал. И лесенки, чтобы подняться на мост, в поле его зрения тоже не попадало. Пространство за пределами опор вообще тонуло в белесом тумане, в котором могло находиться все что угодно.

Дмитрий сделал несколько шагов, но замер, с неудовольствием глядя на молочно-белое марево. Туман клубился. Он не висел неподвижно на одном месте, а перемешивался в глубине и неторопливо полз под мост. Медлительный и студенистый, он тянул вперед тонкие щупальца, которыми нащупывал путь. Или искал живых людей, чтобы схватить их и сожрать, как сожрал пейзажи по обе стороны мостовых опор. Графитовые прутики ближайших кустов, покрытые увядающей листвой, пока еще торчали из него там и тут, но активно таяли, поглощаемые буквально на глазах.

Москалев попятился. Его решимость пропала. Он опустил взгляд и заметил, что его одежда испачкана кровью. От осознания, что он ранен и с каждой новой минутой слабеет, ему подурнело.

Он оглянулся: Мила так и лежала на земле, а Громов, перевернув ее на спину, расстегивал на ней платье.

- Что с ней? – напрягся Дмитрий.

Он понимал, что Мила – это прежде всего пропуск на выход. Страх, вытесненный изумлением от шоковой смены декораций, вернулся. Смешавшись с беспокойством о собственном здоровье, он стремительно разрастался в панику.

- Почему она не двигается?!

- Ты в нее попал, придурок! – зло ответил Громов. Он стащил с себя зимнюю куртку и, свернув, подсунул Милке под голову. Потом стал снимать с себя рубашку.

- Да я в нее даже не целился!

- Ты палил, не соображая! Больше ни у кого не было в храме огнестрельного оружия, только ты отличился.

- Но Милки там не было!

- Портал притягивает все, что рядом, вот и пулю притянул.

- Черт! Я не хотел!

Дмитрий приблизился к ним на ставших ватными подкашивающихся ногах. Покосившись на туман, уже обвивающий колонны, он опустился на грязный бетон и всмотрелся в Милкино лицо. Вблизи он увидел, что и ее платье на груди пропиталось кровью, просто красное на красном изначально плохо заметно.

- Она умирает? Это поэтому портал исчез? Мы тут останемся навсегда?!

- Не трынди как баба, лучше помоги!

Сотрудник «Ямана» не питал к нему добрых чувств, и это было ожидаемо, но зато держал себя в руках и (Москалев очень на это надеялся) знал, что делать. В груди Дмитрия запульсировала робкая надежда.

- Чем я могу?..

Громов с усилием разодрал плотную ткань на две неравные части. Одну, побольше, швырнул Москалеву, а другую, скомкав, положил на рану, надавливая обеими руками, чтобы уменьшить кровотечение.

- Рви дальше на бинты!

Дмитрий принялся рвать, но руки ослабли – и от кровопотери, и от ужаса, что он застрял тут навечно без помощи. Его прошиб холодный пот. К тому же кожа у Милки стала восковая, и губы совсем посинели – смотреть на нее было мучительно и стыдно.

«Господи, я не хотел ее убивать! Только нее! Зачем все это? За что?!»

Громов хмуро следил, как меняется выражение его лица. Он встречал этого человека в своих обрывочных видениях. Это был бывший Милкин супруг, Мила ушла от него к Виктору Соловьеву. И правильно сделала! Никчемный человечишко, эгоистичный и импульсивный.

- Пуля попала в металлическую заклепку на джинсовой куртке, это ее слегка затормозило, как и вязкая субстанция портальной мембраны, но рана все равно глубокая, - сказал он. – Выходного отверстия я не нашел. Это не очень хорошо.

- И дальше-то что? У нас ни бинтов, ни лекарств! – Москалев снова завертел головой: - Выход где? Где дверь, ведущая обратно в храм?! Как ее открыть?!

- Откуда я знаю! – не сдержался Громов. – Скорей всего, отсюда – никак.

- Ей же хирург нужен, чтобы пулю извлечь. Мы здесь ничем ей не поможем! Нужны спасатели, реанимация… Где дверь?!

Громов вздохнул: толку от этого захлебывающегося словами психованного придурка не было никакого. Он мешал и еще больше раздражал и бесил.

- Если выбраться на мост, есть шанс кого-то встретить наверху. Наверное.

-Да, точно! – обрадовался Москалев. – Пойду искать лестницу. Или дорогу. Я позову кого-нибудь!

Дмитрий проворно вскочил и нырнул в туман, куда минуту назад так страшился соваться, он горел желанием убраться от раненой жены и от чувства собственной неполноценности. Было слышно, как чавкнула грязь, когда он ступил с забетонированного участка под опорами на влажную землю.

Громов проводил его мимолетным взглядом и склонился к раненой:

- Мила, ты меня слышишь? Продержись, пожалуйста, еще немного!

Реакции не преследовало, и Юра в отчаянии сжал зубы. Все это было скверно, очень скверно, и виделся лишь один выход…

Не так давно Тимур объяснял ему, отчего Мила обрела несвойственные обычным людям «функции». Побочный эффект или не совсем ожидаемое последствие от укола экспериментальным препаратом перестроил ее организм, превратив в искусственное подобие Триады. Называя ее в разговоре «пятым элементом», Юра отнюдь не шутил. Конечно, он не знал, получится ли у него задуманное, но попытаться стоило.

Крепко сжимая рану, весь перемазанный в ее крови, Громов прикрыл глаза, настраиваясь.

- Тимур! – мысленно позвал он Борецкого. – Тим! Откликнись!

Как при контакте с Каменным Зеркалом, его пронзил разряд, и образ Тимура возник перед ним столь же четко, как если бы Борецкий находился сейчас перед ним.

- Звал?

Громов вложил в ответ все свои противоречивые чувства: страх, надежду, отчаяние, душевную муку:

- Мила… кажется, она умирает!

Борецкий видел сейчас его глазами и чувствовал его сердцем:

- Жди, сейчас к вам кто-нибудь подойдет!

Громов перевел дух. Он хотел открыть глаза, но раздавшийся в голове новый голос снова заставил его вздрогнуть:

- Юрка? Это я, Вова. Вы где? Где Мила?

- Ее ранили.

- Что?!

- Шальная пуля. Портал закрылся, мы застряли.

- Черт! Как она? Серьезное ранение?

- Надеюсь, что нет, но она без сознания. Помощь уже в пути.

- Проклятие! Что я могу для вас сделать?

- Открыть портал с вашей стороны. Чашу не повредили?

- Чаша в порядке, но есть небольшая задержка. Пат с Ваней вырубились, а без них решить сложные уравнения... Короче, надо подождать, их уже приводят в чувства. А я пока пытаюсь вас найти по-другому.

- Ясно. Передай им, что нас надо выводить как можно скорее.

- Да понятно это, никто нарочно тянуть не станет. Я сейчас приду к вам!