Громов ударил Дмитрия костылем. Тот покачнулся, отвел руку с пистолетом от Милкиной головы и направил на Юру, но оружие лишь щелкнуло – случилась осечка.

Громов снова изо всех сил долбанул ему по кисти железной тростью. Бесполезный пистолет выпал, а Юра, вскакивая в немыслимом рывке, толкнул обеими руками Москалева в бок. Он желал его повалить и заставить отпустить Милу, но Москалев, продолжая сжимать девушку, пошатнулся и сделал шаг назад.

За его спиной находился портал, который пульсировал, теряя энергию. В последней коллапсирующей вспышке он поглотил их со скоростью мощного пылесоса. Громов по инерции влетел в стремительно уменьшающуюся дверь следом.

Зеркало в чемоданчике осталось, забытое, лежать на полу. Вещий Лис с пурбой, вспыхнувшей в его руке словно световой меч джедая, подобрал его и немного растерянно смотрел, как портал сжимается в точку и с легким хлопком исчезает.

Чаша, опустившись на пьедестал, тут же взревела по новой и замерцала огненно-красным. Включился боевой режим, ударивший по всем оставшимся в зале всей мощью акустической волны.

Кое-кто успел чуть раньше надеть наушники (хотя они и не гарантировали стопроцентную защиту), но Патрисия и Иван не имели этой защиты. Они синхронно рухнули на колени, сжимая головы руками...

…Кир, забывший обо всем, сидел разинув рот перед мониторами, но к счастью, успел в последний миг сориентироваться и отключить звук с камер. Адская песня лишь слегка задела его сознание и сознание Адели. Девочка болезненно вскрикнула, отклонилась и грохнулась с перевернувшегося под ее тяжестью стула. Кир, хоть и был оглушен не меньше, но нашел в себе силы сползти к ней под стол, чтобы привести ее в чувства.

Адель, свернувшись калачиком, громко зарыдала:

- Мама! Мамочка! Я хочу к маме! – твердила она.

Из динамиков, подключенных к «Ваське», полился сигнал тревоги: начинался долгожданный каскад, связанный с масштабным переходом на новую ветку Зеркальной сети. Эксперимент вступал в завершающаяся стадию, и Кир, погладив Адель по плечу в последний раз, поднялся к компьютеру, чтобы вернуться к своим обязанностям…

…Вик промчался по тропинке в сторону храма как ветер. У входа, прямо под расчищенной надписью про скрытые ловушки, Куприн и Салгиреев осторожно снимали с Чебышевой обезвреженный «пояс шахида». Все трое были в наушниках.

- Куда? – крикнула Соловьеву Лилия. – Рано!

- И так опоздал! – крикнул Вик в ответ.

- Затычки! – она сдернула свои наушники. - Там боевой режим!

Он выхватил их из ее рук и рывком «посадил» обруч на голову, ныряя под каменные своды. Следом его догонял пыхтящий Грач.

- Держи, брат! – Салгиреев швырнул ему еще одну пару наушников.

Грач поймал их на бегу, не задерживаясь, и лишь покосился на мычащих в траве связанных наемников:

- Спасибо, брат!

В храме творилось страшное. Чаша, превратившаяся в сгусток багрового огня, зловеще пульсировала, наполняя пространство смертоносными звуками. Из более-менее адекватных и пока еще не лишившихся разума людей оставались Вещий Лис и пара его бойцов. Последние тащили, пригибаясь, ящик с медикаментами, собираясь оказать первую помощь пострадавшим, но тащили вяло, запинаясь и приостанавливаясь, у одно из них шла носом кровь. Сперанский и де Трейси валялись у подножия лестницы без чувств. Недалеко от них сидел, привалившись к колонне, серьезно раненый Арбузов. Патрисии нигде не было видно, а над Иваном, скрючившимся на верхней ступени, склонился Лис. Сейчас, как никогда был заметен его возраст, отражающийся в сгорбленной позе и проступивших сквозь грим глубоких морщинах.

Грач, не в состоянии преодолеть пространство алтарного зала на своих двоих, рухнул на колени и кое-как пополз, разевая рот в крике, которого все равно никто не мог расслышать. Он сам не понимал толком, что кричал и зачем. А Вик, шатаясь, в неимоверном усилии добрался-таки до самого алтаря и на четвереньках взобрался по ступеням.

Лис повернул к нему искаженное лицо:

- Пуля повредила алтарь! – прочел по его губам Соловьев. – Программа не переключается!

Вик посмотрел на клавиши набора и увидел, что в месте соединения двух символов зияет небольшая дыра. Повреждение было совсем незначительным, но, видимо, из-за него правая клавиша осталась гореть, утопленная внутрь устройства.

- Дай нож! – крикнул он, протягивая руку. Было странно, что столь простое решение не пришло генералу в голову.

Лис колебался, прикидывая, можно ли использовать «Солнечный нож» как банальный рычаг, и мотнул головой:

- Сам!

Вставив клинок в дыру, он нажал на него, выковыривая клавишу. Не без сопротивления, она сдвинулась и погасла. Чаша, взревев в последний раз, замолчала и беззвучно уже медленно гасла.

- Милку надо возвращать! – прохрипел Вик. Его от всего пережитого мутило и в мозг будто ввинчивался раскаленный гвоздь. Он сорвал с себя бесполезные наушники. – Надо срочно открыть портал!

- Где Патрисия? - Лис с огромным усилием поднялся, опираясь руками, и попытался найти француженку по ту сторону алтаря.

Пат лежала там без сознания.

- Я помню формулу, - выдохнул Вик, - я наберу!

- Нет! Диффузия нарастает. Баланс масс изменился. Мы не вправе брать на себя этот риск. Никита! – заорал генерал в зал. – Тащи сюда аптечку!

- Это слишком долго, - не согласился Соловьев. – Время в портале течет по-другому, а Милка там с этим сумасшедшим Москалевым.

- Я запрещаю! – отрезал Вещий Лис. – Без ситуационного анализа и консультации с физиками ты не притронешься к устройству!

Их непримиримые взгляды встретились. Вик со злостью смотрел в глаза Виталия Лисицы, прекрасно понимая, что тот абсолютно прав.

- Я найду ее, - послышался от подножия слабый голос Грача. – Прямо сейчас отправлюсь...

- А сможешь? – почти умоляюще проговорил Соловьев. Для него не было ничего ужаснее, чем эта тотальная беспомощность. – Реально сможешь обнаружить ее без Адели?

Трясущейся рукой Грач сдвинул наушники и потер вспотевшую шею:

- Она мой близнец… даже на ощупь найду!

Вик закрыл глаза и сел, привалившись спиной к алтарю…

*

Мила, Юра, Дмитрий и другие

Оказаться в стальных объятия Москалева для Милы было очень неожиданно. Она даже не столько среагировала на приставленный к голове пистолет, сколько на саму близость и его прерывистое злое дыхание у самого уха.

- Я убью ее! – крикнул Дмитрий, стискивая согнутым локтем ее шею. – Назад! Все назад!

Мила завизжала, но визг быстро перешел в хрип. Ей стало невыносимо больно дышать, а в глазах потемнело. Она вцепилась руками в локоть Москалева, но с таким же успехом она могла бы разгибать стальные прутья. Дима встряхнул ее и еще сильней вдавил в висок дуло пистолета. В грудь словно воткнули острый нож, и в глазах у Милы потемнело.

Громов, не устоявший после прибытия на ногах, пытался понять, кто с кем дерется и кто кого одолевает. Высокий парень, схвативший Людмилу, ему не понравился, и он ударил его костылем.

Дмитрий был разъярен и напуган и не собирался миндальничать с противником, поэтому, не раздумывая, собрался для простоты пристрелить наглеца, разлегшегося у его ног, но пистолет дал осечку. Или патроны закончились – он ведь не считал... Совершено неожиданно инвалид проявил удивительную ловкость. Москалев лишился оружия и упал в портал, оказавшийся так некстати за спиной.

В разверстую пасть двери в неведомое они провалились втроем и какое-то время, оглушенные и дезориентированные, провели, копошась, на жестком бетонном покрытии. Над ними простирался темный потолок, с трех сторон вздымались какие-то арки, покатые стены и мощные колонны. Сзади, кажется, журчала вода… Они оказались под огромным мостом!

Мила сдавленно пискнула, и Москалев разжал руки. Девушка откатилась от него и затихла. Дмитрий сел, шумно дыша. Инвалид с костылем тоже сел и смотрел на него исподлобья. Никто из них не знал, что делать дальше.