Когда ее привезли на частную виллу, которую снял мсье Антуан (или которую ему безвозмездно уступил владелец, разделявший взгляды высокопоставленного француза), она поняла, что именно сейчас и начнется все самое интересное. Захват самолета был прелюдией. Здесь, в окружении по-европейски безукоризненных газонов и филигранно подстриженных кустов, представлявших собой немыслимый оазис посреди диких джунглей, Пат наконец-то дала свой бой – решительный и беспощадный.

У нее выдалась нелегкая ночь, но прежде чем отвести к де Трейси, ей позволили переодеться в чистое. Слуга отвел ее в хозяйскую гардеробную при огромной спальне, оформленной в розовых тонах, и дал время, чтобы подобрать платье по размеру. Впрочем, сменив порванную одежду на брючный костюм, свежестью лица похвастаться Пат не могла.

«Что ж, - подумала она, рассматривая краем глаза свое отражение в зеркалах, установленных в холле, - тем хуже для Антуана. Если он желает меня унизить, то берется не с того конца».

Де Трейси позвал ее на завтрак, сервированный в саду: решил совместить приятное с полезным. Они никогда не были представлены, но оба были наслышаны друг о друге. Наследник банкиров чурался грязных подвалов и пыточных камер, предпочитая даже убийства обставлять по-королевски, но Пат расценивала это как слабость. Провозглашая, что все средства хороши, когда ведут к победе, не стоило разыгрывать из себя шевалье в белых одеждах, тем более, что политика никогда не вершится чистыми руками, и это известно всем.

Оживившийся при ее появлении де Трейси привстал. Пат кивнула ему и опустилась на подготовленный для нее стул, велев темнокожему слуге принести ей кофе по-арабски.

- Вы умеете его готовить? – осведомилась она и, получив подтверждение, добавила: - И заодно подайте свежие круассаны взамен тех, что успели обветриться на свежем воздухе.

- Кажется, вы наконец-то попали в знакомую среду, - прокомментировал де Трейси, поднося к губам фарфоровую чашечку. – Поздравляю, мадам!

- Напрасно вы уселись на улице, - она сделала знак второму слуге налить ей в стакан свежевыжатого апельсинового сока, – здесь полно насекомых и нездоровый воздух.

- В столовой слишком душно, - возразил де Трейси, - владелец домишки поскупился на кондиционеры.

Знаменитая фраза Александра Македонского о том, что лучшая защита – это нападение, хороша и для войны, и для шахматной партии, и для обычной дискуссии, тем более что эти вещи часто переплетаются между собой. Они оба это понимали прекрасно и сейчас прощупывали защиту собеседника, чтобы понять, насколько далеко можно с ним зайти. Однако Пат недаром много времени потратила на искусство шахмат. Она и в жизни выбирала приемы в зависимости от текущих конфигураций, предпочитая не растрачивать энергию стремительной атаки впустую.

- Предупреждаю, что в следующий раз предпочту принимать пищу в помещении. Сегодня я сделала исключение ради вас, Антуан, рассчитывая на продуктивную беседу. Вы, как понимаю, готовились, стараясь произвести впечатление, и я не желаю вас сильно разочаровывать. Хотя вы до сих пор не представились мне по форме, начав разговор не с того конца, опустим церемониальную часть. Озвучьте наконец ваши требования, а то я подумаю, будто вы совсем потерялись в моем присутствии.

Антуан поставил чашку на блюдце, а блюдце на покрытый длинной скатертью круглый стол. Грубость слегка помятой в стычке аристократки (еще и с незажившей ссадиной на щеке) оскорбила его до глубины души.

- При всем почтении к вам, мадам, но вам бы не стоило вести разговор в подобном тоне, - предупредил он.

- Иного тона для высокомерного чистоплюя, забывшего все правила вежливости, у меня нет!

- У вас есть претензии? С вами плохо обошлись в этом доме?

- Отвратительно! – она отставила в сторону полупустой стакан сока и принялась неторопливо намазывать на принесенный из кухни круассан малиновый джем. – Я легла спать в пятом часу, а подняли меня в девять по вашему распоряжению, как будто вы не могли подождать еще немного, дав мне выспаться. Затем, этот наряд: кто придумал выдать мне костюм с чужого плеча? Я не ношу обноски. За то время, что прошло от момента, как вам сообщили обо мне, можно было купить нормальное платье в столице. И последнее: где мои вещи, которые мне до сих пор не отдали?

Де Трейси кашлянул:

- Приношу вам свои извинения, мадам. Унизить вас не хотел и даже не догадывался, что вы предпочтете мирно почивать в неведении относительно вашего собственного будущего. Наоборот, я спешил вас заверить, что вы не пленница, и с вами будут обращаться со всем уважением, сообразным вашему рангу.

- Все это пустые любезности, ваши поступки говорят обратное. Повторяю еще раз: где мои вещи?

- Я распоряжусь, чтобы вам вернули ваш рюкзак с одеждой.

- Все вещи, - с нажимом сказала Патрисия, - все, что были со мной в самолете, включая ноутбук, планшеты, спутниковые телефоны и – самое главное – Каменное Зеркало.

- Ну, это уже наглость! - рассмеялся де Трейси. – Быть может, вы еще потребуете отпустить вас на все четыре стороны со всем этим богатством?

Пат отложила столовые приборы и слегка откинулась на спинку стула:

- С чего вы взяли, Антуан, что я уйду?

- Вы не уйдете? – повторил он слегка удивленно и сохраняя на тонких губах насмешливую полуулыбку.

- Разумеется, нет. Вы не избавитесь от меня при всем желании. Я намерена закончить то, чем занимаюсь многие годы. И закончить это надо правильно, а не «тяп-ляп», как выражаются русские. Я не доверяю вашим специалистам, поскольку не уверена, что их квалификация соответствует уровню поставленной задачи. А поскольку мы с вами не о выпечке кремового торта ведем речь, а о такой серьезной вещи как новая ветка реальности в условиях динамичного меняющейся карты миров, то любая ошибка, кажущаяся несущественной, рискует опрокинуть все ожидания, превратив порядок в грубый хаос.

- У нас прекрасные специалисты, мадам. Мы подбирали команду скрупулёзно, и до сих пор они…

Пат коротко взмахнула кистью руки, обрывая:

- Антуан, этих людей подбирали не вы!

- Да, не лично я, но я уверен, что…

- И напрасно! - снова перебила она его. – Вы доверили это дело человеку, который меня ненавидит. А он собирал научную команду с таким прицелом, чтобы не дать работу тем, кому я благоволила, и кто, соответственно, является наиболее ценным приобретением для проекта. Он оставил самых талантливых за бортом.

- Вы такого мнения о мсье Доберкуре?

- Это не мнение, а констатация факта. Впрочем, я благодарна Доберкуру за то, что он позволил переманить в Россию всех, кого я отметила, оставив «Прозерпину» скрести по сусекам. Вы сделали мне подарок, Антуан.

- Мне кажется, вы преувеличиваете.

- Отнюдь. Вы задавались вопросом, почему ни один из физиков, которые получили гранты на исследования от моего фонда «Миссия достойных», не вошел в команду по разработке дубликатов Триады? Или вы полагаете, что я раздавала деньги направо и налево лишь бы кому и без учета перспектив?

- В самом деле? Ни один?

- Именно так, и неудивительно, что итог многолетней работы «Прозерпины» стремится к нулю. Я много лет потратила на то, чтобы выделить из массы блестящие умы, способные не просто двинуть науку вперед, но быть полезными в моих разработках, но что получилось? Сын Армана Доберкура Ги погиб по собственной дурости, а мсье Арман обвинил в этом меня – заметьте, без всякого суда и следствия! – чем вынудил спасать жизнь на российских просторах. Моя жизнь, которая была зачата и положена во имя Грааля и грядущего нового мира, гораздо весомее, чем жизнь его сына, но вы как будто все разом ослепли, оглохли и потеряли память. Разве Доберкурам позволено смешивать личное и общественное? Нет, месть и дурость не могут быть положены в основу закона и порядка. Так отчего же вы пошли на поводу у безумца, позволив ему бесконтрольно портить мой проект? Боже мой! Вы ни словом ему не возразили и даже сейчас спокойно попиваете кофеек на природе в то время, как братья-альбиносы Доберкура гробят последние крупицы здравого смысла в Антарктиде.