- К вашему сожалению, все козыри у меня в руках, Иван Иванович, - самодовольно заявил Сперанский. – Элен, как верная жена, поддержит меня во всем, а Доберкура можно поставить в известность, тем более, что он, как никто другой, мечтает о встрече с мадам Патрисией. Знаете, ведь Антуан де Трейси, нанявший здесь целый взвод отморозков, не станет церемониться, если не добьется от Патрисии всего, к чему стремится. Едва ее сочтут бесполезной, так сразу же отправят в Париж. Кстати, пока мы с вами тут дискутируем, ей приходится несладко. Может, вернемся наконец к теме нашего обсуждения?

Демидов-Ланской опустил голову, борясь с одолевающими эмоциями. Он не желал выходить из себя, хотя его собеседник прилагал к этому усилия.

- Мы, вроде бы, и не отвлекались.

- Чудесно! Благодарю вас, что проверили мои расчеты. Поскольку технических ошибок вы не нашли, настал черед озвучить последний, но очень важный пункт нашей сделки. Вы согласны набрать именно мою формулу на алтаре или у вас снова есть какие-то возражения?..

Мила слушала их тихий диалог и не вмешивалась, о чем ее особо просили перед отъездом. В стойкости Демидова-Ланского она не сомневалась, как и в искусстве дипломатии своего отца, но наслаждаться их тонкой игрой, при которой оба оставались внешне мирными собеседниками, Мила не могла. Все было слишком раздражающим, щекотливым, но особенно бесила их способность сохранять невозмутимость, держа камень за пазухой. Лицемерие, в чем бы оно не выражалось и каким целям не служило, было противно ее натуре, хотя, конечно, она понимала, что без него в этих играх не обойтись.

Стараясь избежать перевозбуждения, Мила разглядывала небо, строения, столики и малочисленных посетителей кафе. Кроме них тут не было других клиентов, за исключением трех мужчин-европейцев, сидевших на удалении, но не сводивших глаз со Сперанского. Мила решила, что это люди ее отца, которых он посадил следить за ними на всякий случай.

Это кафе, а вернее сказать – местная имитация французского бистро, было ей незнакомо. В прошлое посещение Амбухиманги они не заглядывали сюда, но воспоминания о том, как она с Виком ходила на прием к Оракулу, как ночевала с Патрисией и Чебышевой в бунгало, по стенам которого бегали ящерицы, и как они с Грачом переглядывались, услышав про «светлого близнеца Тьмы и темного близнеца Света», постепенно заполнили ее до краев.

«Если я дочь сумрака, то означает ли это, что я всем приношу несчастья? – спросила она тогда жрицу из рода антаймуру. И получила ответ: - Ты принесешь людям то, что найдешь в храме твоего сердца: гнев или радость, боль или счастье».

Мила теперь гораздо лучше понимала, в чем заключался сокровенный смысл того предсказания. «Если для отца я нахожу в «храме сердца» лишь пустоту, значит, так тому и быть», - подумала она.

Илья Сперанский, уповавший на силу крови и волшебную формулу из древней рукописной книжки, рисковал ничего не получить в итоге и ничего не добиться в игре, в которой поставил на кон слишком многое. Он сидел за столиком, потягивал через соломинку прохладительный напиток, играл смыслами и словами – и еще не догадывался, что песенка его спета.

Миле не было его жаль, хотя будущее отца приоткрылось перед ней в эти мгновения без прикрас.

Двое суток назад

Из-за того, что Демидову-Ланскому требовалось закончить важную работу, генерал Лисица принял решение остаться в Аламаитцу на двое суток и снять гостиницу. Подходящее заведение нашлось неподалеку от автобусной остановки, но, к сожалению, мало напоминало тот роскошный отель, откуда они съехали, так и не насладившись гостеприимством Туамасины.

Демидову-Ланскому было все равно, где находиться, была бы стабильная связь с Межгорьем и электричество, чтобы подзарядить аккумуляторы. Миле, в принципе, тоже было все равно, ее мысли были заняты вещами далекими от комфорта, но Адель грустила, что в саду не было ни горки, ни батута, которые она собиралась опробовать на предыдущем месте, но не успела.

Володя постучался в номер Милы, где она сидела с девочкой, заполняющей альбом для рисования новыми картинками, и пригласил во внутренний дворик.

- Готова продолжить тренировки? – спросил он. – Но если выдохлась с этими бесконечными разъездами, тогда перенесем на утро.

- Лучше не будем переносить, каждая минута на счету. Только как быть с Аделью? – задалась вопросом Мила.

Адель весьма помогала им в тренировках, подсказывала кое-что, и в результате они уже научились входить в транс независимо друг от друга, без физического контакта, встречаясь сразу «на астральном плане», как называл это Володя. Однако девочке быстро надоедало, и она отвлекалась, когда «скучные взрослые» раз за разом отрабатывали одно и то же. Ей требовалась нянька, способная за ней присмотреть. Обычно ее роль выполнял доктор Сабуров, но именно сейчас этот немолодой человек отправился в номер отлежаться: из-за недосыпа и общей усталости у него поднялось давление, и он просил отнестись к этому с пониманием.

- Вик поможет, наверное. Где он, кстати?

- С генералом о чем-то шепчется, - ответила Мила. – Правда, давно уже.

- Я узнаю! – Грач ушел и скоро вернулся в номер с Соловьевым.

Больше не откладывая, они вчетвером спустились вниз.

Сад был небольшим и после дождя благоухал ароматами. Светлые плитки на дорожках потемнели от сырости, а высокие пальмы полоскали широкие листья в туманных волнах испарений. Первоначальный настрой хорошенько потренироваться на свежем воздухе быстро иссяк – на Милке тоже сказались все эти нервы и переезды, и вскоре, обнаружив беседку, скрытую под плотной стеной вьюнка, они вчетвером устроились на ее скамейках, сделав перерыв.

Было тихо. Редкие уличные звуки практически не долетали сюда, и друзья просто сидели, наслаждаясь покоем. Первой от неподвижности отказалась Адель. Она сорвала несколько бутонов на ближайшей клумбе, насадила их на маленькие веточки и заявила, что это – балерины.

- Смотрите, какие у них невероятные юбочки! – хвасталась она, показывая всем по очереди импровизированных куколок. – Они будут танцевать под неслышную музыку.

- Можно мне вот эту балерину в красном? – попросил Вик.

Адель отдала ему «куколку» и с интересом ждала, что же будет дальше.

- Вот это да! Она и правда умеет танцевать, – Вик подкинул вверх «балерину», разведя ладони.

«Куколка» взлетела и закружилась вокруг оси, повиснув в воздухе. Она не падала, а покачивалась между расставленными ладонями Соловьева, кланялась публике и совершала прыжки и пируэты. Вик плавно перебирал пальцами, и «балерина» следовала за ними, летая вправо-влево, вверх и вниз.

Адель округлила глаза:

- Она летает как золотое солнышко у раскрашенного дяди в лесу!

- Лови свою приму-балерину! – Вик послал «куколку» прямо в ее подставленные руки.

Она схватила ее, повертела, рассматривая, не порвалась ли «юбочка» и, подняв за палочку, изобразила поклон. Мила похлопала.

- Теперь будем танцевать «Лебединое озеро»! – объявила Адель и, подхватив остальных «балерин», уселась на корточки, чтобы разложить их на полу беседки.

- Всегда хотел узнать, как ты это делаешь, - сказал Грач, - но ты ведь секретов не выдаешь?

- Тебе, так и быть, выдам. Все просто, – Вик украдкой продемонстрировал ему тончайшую, словно паутинка, но очень крепкую леску. – Такие вещи много места не занимают и всегда при мне.

- А, ну я так и думал. Весь фокус в ловкости и тренировках.

- Да, регулярные тренировки важны, чтобы пальцы не потеряли чувствительность.

- Мы с Милой тоже используем каждую свободную минуту для оттачивания навыков. Мы уже умеем мысленно общаться на расстоянии, - поделился Грач.

- Сумеешь сопровождать ее, когда она поедет к отцу?

Грач кивнул:

- Конечно, хотя и не постоянно. Говорить не сможем, но чувствовать ее эмоции я буду.

Адель вдруг задрала голову:

- Ой, чуть не забыла! - она достала из кармашка трикотажного худи мятый лист, сложенный в четыре раза. – Мила, это я тебе нарисовала. Немножко не дорисовала, но ты все равно посмотри. Похоже?