- Я не позволю кому попало осквернять священную тропу! Если твой умбиаси действительно так могуч, как ты утверждаешь, пусть он для начала докажет свою силу иным способом.

Пат кинула быстрый взгляд на молчаливо замершего Соловьева:

- Он это докажет. Мой человек – великий чародей. И он достоин говорить с Вечным Солнцем, чей символ вы носите на груди.

Вождь невольно опустил глаза на свой золотой диск:

- Мы позволим представить нам доказательства. Если твой человек убедит нас, мы дадим ему пройти по тропе и поговорить с Солнцем. А если нет… мы убьем его. А потом убьем вас всех!

- Твой выход, великий волшебник, - шепнул Кирилл Соловьеву, - покажи им такой фокус, чтобы они сами принесли нам Зеркало на блюдечке.

- Этот парень большой скептик, - пробормотал Вик, - придется сделать так, чтобы и его проняло.

Выступать ему пришлось почти без подготовки. Сначала Соловьев показал несколько обычных фокусов вроде исчезающих и появляющихся в ладонях камешков, подобранных прямо там, на берегу. Смотрелось это интересно, и дикарей в общей массе заворожило, но скептическое выражение ни разу не покинуло глаз вождя, поэтому Вик перешел от банальной ловкости рук к истинному иллюзионизму, использующему психологические приемы. Отвлекая внимание, он заставлял зрителей видеть не то, что есть, а то, что надо. Он глотал тонкий нож (предварительно стянув его у зазевавшегося воина), подкидывал в небо небольшие плоды папайи, жонглируя ими и заставляя исчезать в полете, и делал еще множество самых разных вещей, которых на самом деле никогда не происходило.

Под натиском «неопровержимых доказательств» сдался даже вождь. С каждым новым трюком он все больше напоминал ребенка, впервые попавшего на конкурс иллюзионистов. Посчитав, что «клиент созрел», Вик перешел к заключительному этапу.

Он приблизился к вождю, поклонился и сказал:

- Все, что я продемонстрировал, лишь малая толика моих умений. Я могу удивлять вас днями напролет и ни разу не повториться, но главный вопрос сегодня звучал иначе. Вы сомневались, что я достоин говорить с Вечным Солнцем и ходить по тропе, состоящей из воды. Я покажу вам, что Солнце благоволит мне и слушается меня, и что я имею полное право выполнить волю Андрианаманитры.

Вождь хмыкнул и что-то сказал, обернувшись к соплеменникам. Возможно, перевел слова «колдуна». Воины закачали головами, заухмылялись и пододвинулись ближе, ожидая впечатляющей кульминации.

Вик еще раз поклонился и вернулся на свое место в центре круга. Соединив руки, он вытянул их вперед и перевернул, раскрывая ладони.

По толпе машьгашей прокатился ропот: в руках чужака, только что совершенно пустых, засиял золотой амулет вождя, изображающий «Белое солнце».

Никто не видел, как ему удалось снять его. Вождь схватился рукой за грудь, где золотой диск недавно висел в безопасности, и гневно надул щеки. Воины зароптали. То, что чужак так легко и нагло, в присутствии зрителей, не спускавших с него глаз, «украл» важный символ племени, потрясло их и разозлило.

Пат прикусила нижнюю губу. Она подумала, что напрасно Вик их провоцирует. Однако Соловьев не стал дожидаться, когда гнев дикарей воплотится в какие-то действия. Он подбросил золотое солнце в воздух – и оно неожиданно для всех зависло там, покачиваясь.

Воины ахнули. Вождь опустил руку и подался вперед, рассматривая собственный амулет. «Солнце», балансируя на невидимом канате, немного поворачивалось вокруг оси и то проседало, то взмывало вверх. Цепочка, прикрепленная к диску, безвольно свешивалась вниз и едва заметно подрагивала.

Вик почти не смотрел на амулет. Элегантным движением он развел руки в стороны открытыми ладонями к зрителям, и солнце зависло между ними, не касаясь пальцев. Вик плавно повернул руки ладонями друг к другу и стал медленно приподнимать правую ладонь вверх, а левую опускать. Горизонтально парящее «солнце» начало подплывать к нижней ладони. Вик поменял ладони, и «солнце» двинулось уже вверх.

Вик неторопливо водил руками, и амулет, повинуясь, следовал за ними. Пальцы Соловьева шевелились, словно указывая «Солнцу», куда последовать дальше, и оно летало в полной невесомости, описывая невероятные зигзаги и круги, а цепочка под ним извивалась, как живая змея.

Наконец Вик развернул ладони по направлению к вождю и сделал вид, будто толкает что-то вперед. Амулет покорно полетел к своему владельцу. Еще одно шевеление пальцами – и он развернулся в воздухе, а цепочка его расправилась и неожиданно наделась сама собой на шею вождя.

Вик опустил руки, сжимая их в кулаки, а вождь схватился за своевольный диск и принялся рассматривать его со всех сторон.

Дикари с любопытством тянули шеи, тоже пытаясь его рассмотреть. Они были поражены и поглядывали теперь на Соловьева с уважением и опаской. Никто из них больше не угрожал ему оружием.

Пат перевела дух. Вик поймал ее взгляд и подмигнул.

- Ну что, вы убедились, что мой человек – настоящий колдун? – выступила она вперед, нарушая повисшее молчание. – По-моему, очевидно, что ваш сакральный предмет ждет именно его и будет ему послушен.

Вождь оставил амулет в покое и выпрямился. Он обвел взглядом ожидающих его вердикта людей, задержался чуть дольше на европейцах, смотревших на него не менее выжидающе, и заглянул в глаза Соловьева.

- Хорошо, - изрек он. – Умбиаси достоин второй попытки. Мы позволим ему ступить на тропу к водопаду, и если он ни разу не свалится в воду, значит, Великое Солнце будет с ним говорить. Он даже сможет выбрать время и место для разговора. Но учтите: настоящие умбиаси ходят по тропе с завязанными глазами!

Пат слегка побледнела и скосила взгляд на Соловьева. Тот остался невозмутим и лишь едва заметно кивнул ей.

- Мы согласны, - сказала Патрисия вождю.

- Это еще не все. Идти ваш умбиаси обязан быстро и легко, потому что на тропе к Великому Солнцу танцуют. Танец посвящается самой жизни, которую Солнце оберегает. Если умбиаси станет ползти, спотыкаться и ковылять, то Великое Солнце рассердится и откажется с ним говорить. Трусливый и немощный умбиаси – это оскорбление для божества, и мой народ призван препятствовать подобным оскорблениям. Те, кого действительно направляет к нам Тень Бога Рамахавали, не совершают ошибок.

Пат снова посмотрела на Соловьева. Вик улыбнулся ей краешком губ.

- Когда моему человеку следует приступать к испытанию? – спросила она вождя.

- Сейчас, - вождь отвел, не глядя, руку назад и произнес по очереди на двух языках: - Дайте платок!

Ему услужливо вложили в ладонь требуемый предмет.

- Я сам завяжу умбиаси глаза, чтобы точно знать, что он не подглядывает.

Вику завязали глаза прямо там, в лагере, после чего два воина подхватили его с двух сторон и повели к заводи. Зрители двинулись следом.

Пат шла и с каждым шагом нервничала все сильней. Реке была непрозрачная, и рассмотреть бревна в ней было сложно даже с открытыми глазами, разве что по каким-то неявным признакам и движению воды, а уж про то, чтобы идти вслепую и не оступиться, не шло и речи!

Вождь открыто ухмылялся, уверенный, что дерзкий пришелец ни за что не справится с испытанием. Он даже не позволил поставить «колдуна» там, где начинались вбитые в речной грунт бревна – приказал бросить его на берегу метров за десять от того места, где Вик вчера выходил из воды. Но если Соловьев не найдет тропу или соскользнет, как вчера, с гнилого бревна – их всех ждет неминуемая смерть! Помня об этом, воины ни на секунду не оставляли чужаков, сопровождая их к воде под конвоем.

Пат лихорадочно перебирала в уме варианты. Убежать не получится, вступить в бой… тоже затея сомнительная. Вооружена из них одна лишь Чебышева, пистолеты Патрисии и Кирилла остались в палатке. Вик… один Бог знал, о чем сейчас думал Вик! Внешне он оставался невозмутим и это больше всего пугало француженку.

«Впрочем… - Пат прерывисто вздохнула, - хуже быть уже и не может».