В глубине души он понимал их. Сам бы, не будь обличен ответственностью за антарктическую миссию «Ямана», круглосуточно торчал под землей. Но с тех пор, как Юрий был простым полярником-гляциологом и решал только за себя, миновало слишком много лет и событий. Сегодня ему приходилось мыслить стратегически.

- Который час? – прервал он горячие возражения.

Связь с Новолазаревской происходила в определенные часы, и до очередного сеанса оставалось двадцать минут.

- Запросим инструкций у директора «Ямана», - сказал Юра, - но я по-прежнему буду настаивать на прерывании нашей экспедиции. К Изумрудному надо возвращаться не уполовиненным составом, а в количестве трех-четырех машин. И, при всем уважении к науке, не только ученых везти, чтобы занимались исследованиями, но и тех, кто будет их охранять.

- Надо переносить станцию от Кратера сюда, - заявил Сахаров. – Скажи Патрисии, чтобы подумала об этом. Нельзя отдавать Изумрудный кому попало, и особенно тем, кто ходил там в шипастых ботинках. Честные люди действуют открыто, а не прячутся от свидетелей как тараканы. Раз прячутся, значит, намерения у них нехорошие.

- Вряд ли Патрисия одобрит перенос лагеря, - возразил Громов. - Кратер мы застолбили давно и согласовывали больше года. Не все так просто.

- Ты главное скажи ей!

- Скажу. Но вы учтите, что мне придется ей сказать еще и о том, что отныне посвященных стало на трех человек больше. Очень сомневаюсь, что после такого Пат благосклонно отнесется к моим предложениям. Я не сохранил доверенную мне «военную тайну».

- Ты глава миссии, - напомнил Мишур, - и волен решать некоторые моменты «в поле», с каждой фигней ей не прозвонишься. К твоим словам на Большой земле обязаны прислушиваться. Все-таки ты знаешь обстановку.

- Так-то оно так, но ты с Патрисией лично не знаком, - усмехнулся Громов. – Если она к кому и прислушивается, то раз в год, да и тот високосный.

- Это она одобрила наши кандидатуры. Ты предложил, а она дала добро. Ведь так было дело?

Громов кивнул.

- Патрисия Ласаль наверняка догадывалась, что мы можем нечаянно увидеть непредназначенное для чужих глаз, значит, выбрав нас, она показала, что доверяет. И вопрос нашего посвящения в тайну был всего лишь вопросом времени.

- Вряд ли Пат исходила из того, что под Изумрудным мы столкнемся с ее бывшими коллегами. Впрочем, - признал Юра, - то, что мы однажды войдем с ними в горячую фазу противостояния, само напрашивалось, но жаль, что это происходит уже сейчас.

- Ну, при нашем появлении подпольщики слиняли, - заметил Тарас, - так что именно к горячей фазе они по-прежнему не готовы. А в остальном, да, Ласаль должна была это предусмотреть, я в этом уверен. Ругаться не будет.

Переговорить с Пат удалось, разумеется, не сразу. Сначала был доклад на Ново и просьба связаться с Москвой напрямую. Потом последовало долгое ожидание, когда все, кому положено, перенаправляли просьбу по цепочке до конечного адресата.

Пока ждали, друзья отдыхали, ужинали и разговаривали. Громов рассказал о своих подлинных приключениях в сухой долине Драконьего Зуба. Невероятные вещи после просмотра сегодняшнего видео уже не казались такими невероятными, даже Травникову, и были приняты безоговорочно.

- Выходит, перед нами у Изумрудного побывали французы? – спросил Тарас. – Соотечественники Ласаль не угомонились и по-прежнему рыщут в поисках артефактов.

Юра пожал плечами, предпочитая не гадать на кофейной гуще, а Мишур предложил собственную версию:

- Обвинять французов глупо. Транснациональная корпорация, хоть и создана в Париже, но уже давно расползлась по миру, запустив щупальца во все доступные места. Ее хозяева – это международная банда стирателей национальных границ. Ну, а где банда, там обязательно торчат уши американцев. Эти прохвосты свой шанс урвать кусок ни за что не упустят. И они же спят и видят, как насолить исконному геополитическому противнику, то есть нам. Скорей всего, именно американцы и подзуживают всех, пытаясь стравить Россию и Францию в Антарктиде. Тут надо действовать очень аккуратно.

- Мы с вами угодили между молотом и наковальней, - неожиданно мрачно вывел Сахаров. – Может, и правда завести мотор и по-тихому слинять?

- А толку? – спросил Травников. – Эти «подледники» наверняка уже выяснили, кто мы такие и где нас искать, ежели чего. Мы ж не скрывались. Нас и по дороге перехватят. Давайте уж не будем дёргаться и послушаем нашего неподражаемого директора «Ямана».

Спать легли, так не дождавшись ответа с Урала. На сей раз Громов все-таки установил дежурство. Прожектора на крыше «Бурлака» не выключали до тех пор, пока не ушла густая тень от Изумрудного. К счастью, ночь миновала без каких-либо происшествий.

Наконец утром, при очередном сеансе связи с Ново, им объявили, что готовы соединить с Межгорьем, и Юра услышал голос Пат.

- Что с «чумами оленеводов»? – первым делом спросила она.

- Мы пока до них не доехали, стоим у Изумрудного, - ответил Юра, включая связь на громкую, чтобы разговор был слышен в салоне всем. - Была снежная буря…

- Об обстоятельствах мне доложили, как и о вашей находке, не трудись пересказывать. Я как раз пересматриваю снимки и видеофрагменты. Вы там наткнулись на семенной банк.

- На что? – недопонял Громов.

- Семенченко перевел: на портике сверху есть надпись, что в постройке хранятся зародыши. Он думает, что это склад семян, криобанк, питомник… что-то такое, не слишком для нас интересное. Полагаю, это все тот же древний город-хранилище или его филиал. Расстояние от Изумрудного до Кратера по прямой сто семнадцать километров. Вполне компактное размещение, учитывая антарктическую гигантоманию и желание не складывать все яйца в одну корзинку.

- Ну, хорошо, - Громов оглянулся на своих товарищей, расположившихся на соседних сидениях. – Если ты уже в курсе всего, поясни, что нам делать дальше. Мы тебя все внимательно слушаем: продолжать нам программу или возвращаться? Я лично считаю, что вчетвером тут делать нечего, необходимо подкрепление. У меня нет иллюзий, что «Прозерпина»…

- Подкрепление от Вещего Лиса уже в пути и прибудет к вам через два дня, как только позволит погода, - перебила Пат. – Самолет стоит на полосе под погрузкой. Летят десять человек, они и привезут тебе инструкции. Встретишься с ними на Ново и перейдешь под их непосредственное руководство.

- Только я? А что делать остальным? Они уже обо всем осведомлены.

- Я догадалась. Жаль, что это случилось, но ничего не исправить. Думаю, твои люди могут по возвращению продолжить научные изыскания, разумеется, дав письменную клятву, что станут держать язык за зубами. Ты должен за этим проследить, Юра. Их молчание – твоя доля ответственности.

Юрий четко ответил:

- За этих людей я ручаюсь.

- Это хорошо. Однако, до тех пор, пока команда Лиса не прилетела, вам четверым предстоит кое-что сделать. К сожалению, у меня не так много надежных людей в Антарктиде, чтобы позволить вам роскошь прохлаждаться под прикрытием станционных стен.

- Ты хочешь, чтобы мы продолжали? И это с учетом всего, что стало известно о «Прозерпине»?

Патрисия откликнулась не сразу:

- Разве твоя команда бунтует, люди напуганы? – осторожно осведомилась она. – Произошло что-то, о чем мне не сообщили?

- Нет. Но я несу ответственность...

- Вы должны продолжать! - освободившись от сомнений, отрубила Патрисия. - Я лишь немного скорректирую ваши задачи. Передай своим людям, что при благоприятном стечении обстоятельств новое поручение не отнимет у них много сил.

Громов поднял голову и посмотрел на притихших полярников. Прямота Ласаль, как всегда, коробила, они были все-таки не в армии, где приказы отдавались тоном, не терпящим возражений, но никто из присутствующих не торопился громко возмущаться. Может, списывали на то, что фразы произносила иностранка. Патрисия говорила правильно, но с акцентом, который за годы жизни в России так и не выветрился. Хотя даже иностранка могла бы не приказывать, а вежливо спросить у исполнителей согласия.